— Какие прекрасные кастрюли я вам привезла! Практичные, удобные. Не то что эти… — Жанна Олеговна провела пальцем по краю сковороды, стоявшей на плите. — Непонятно, что ты в них готовишь, Катенька.
Катя стиснула зубы и продолжила нарезать овощи для салата. Третий визит свекрови за неделю. Без предупреждения. Снова с подарками, которые никто не просил.
— Мама, у нас есть хорошая посуда, — попытался вступиться Паша, но голос его звучал неуверенно.
— Хорошая? — Жанна Олеговна вскинула брови. — Это набор начинающей хозяйки, а не семейной женщины. Кате пора учиться готовить по-настоящему, а не эти модные салатики.
Паша виновато улыбнулся жене и отвел взгляд. Катя сжала в руке нож сильнее. Еще минута этого разговора, и она точно скажет что-нибудь такое, о чем потом пожалеет.
— Жанночка, может, не стоит вмешиваться? — негромко произнес Юрий Миронович, стоявший у окна. — У молодых свой уклад.
— Какой уклад, Юра? — всплеснула Жанна Олеговна. — Паша приходит с работы голодный. Готовой еды нет. Квартира в таком состоянии…
Катя оглянулась на безупречно чистую кухню, которую вымыла перед работой, и почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения.
— Я прихожу не голодный, — попытался возразить Паша. — У нас на работе есть столовая…
— Столовая! — перебила его мать. — Ты должен питаться домашней едой! Катя, милая, я привезла фарш. Давай я научу тебя делать нормальные котлеты.
Это было последней каплей.
— Жанна Олеговна, — Катя положила нож и повернулась к свекрови. — Спасибо за заботу, но мы с Пашей прекрасно справляемся сами.
— Но, дорогая, я же хочу помочь! Пашенька всегда любил мои котлеты. И вообще, я смотрю на вашу жизнь и вижу, что вам нужна поддержка. Особенно сейчас, когда ты так много работаешь. Юра, скажи ей!
Юрий Миронович неловко кашлянул.
— Жанночка права в чем-то. Семья — это главное. А работа…
— А работа помогает выплачивать ипотеку за эту квартиру, — отрезала Катя. — И мы благодарны за вашу заботу, правда. Но мы хотим жить самостоятельно.
Лицо Жанны Олеговны исказилось.
— Самостоятельно? А как же семейные традиции? Паша, ты слышишь, как она говорит с твоими родителями?
Паша метнулся между женой и матерью, как испуганный заяц между двумя хищниками.
— Мама, Катя не это имела в виду… Катя, мама правда хочет как лучше.
— Я именно это имела в виду, — твердо сказала Катя. — Я ценю вашу заботу, но мы взрослые люди и сами решаем, как нам жить.
— Взрослые? — Жанна Олеговна демонстративно оглядела кухню. — Взрослые люди так не живут! Паша, неужели тебя устраивает этот… этот беспорядок? Эта еда? Ты заслуживаешь лучшего!
Катя почувствовала, как краснеет от обиды и гнева.
— Паша, — она посмотрела на мужа, — ты что-то хочешь сказать?
Паша переводил растерянный взгляд с жены на мать и обратно. В его глазах читалась паника.
— Я думаю, что мы все друг друга любим и хотим как лучше.
— Вот именно! — подхватила Жанна Олеговна. — Как лучше! Поэтому я и принесла новые кастрюли. И фарш. Катенька, давай я покажу, как готовить правильно.
Она решительно двинулась к холодильнику. Катя преградила ей путь.
— Нет, Жанна Олеговна. Не сейчас. У меня был тяжелый день, и я хочу отдохнуть. Без кулинарных мастер-классов.
— Но Паше нужно нормально питаться!
— Паша питается нормально. И вообще, это наша жизнь.
— Ваша жизнь? А мы кто? Чужие люди? — Жанна Олеговна повернулась к сыну. — Паша, ты слышишь, как она с нами разговаривает?
***
Через неделю ситуация только обострилась. Жанна Олеговна стала приходить почти каждый день, иногда с Юрием Мироновичем, иногда одна. Она приносила продукты, готовила еду, которую Катя не любила, и постоянно критиковала молодую хозяйку.
В пятницу Катя вернулась с работы поздно. В банке намечался важный проект с премиальными клиентами, и она задержалась на совещании. Открыв дверь квартиры, она услышала оживленные голоса из кухни. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
На кухне обнаружилась вся семья Уколовых: Паша, Жанна Олеговна и Юрий Миронович. Они ужинали и, судя по всему, чувствовали себя прекрасно. На столе стояли незнакомые тарелки, а на плите что-то булькало в новой кастрюле.
— А вот и наша трудяжка! — воскликнула Жанна Олеговна. — Садись, я тебе разогрею. Паша уже поел, я не могла допустить, чтобы мой мальчик голодал.
— Здравствуйте, — холодно произнесла Катя. — Паш, можно тебя на минутку?
Муж виновато встал из-за стола.
— Куда же ты? — возмутилась Жанна Олеговна. — Не доел даже!
— Я сейчас, мам.
В спальне Катя закрыла дверь и повернулась к мужу.
— Ты дал им ключи от нашей квартиры?
Паша отвел глаза.
— Нет, конечно! Просто мама позвонила, сказала, что приготовила ужин, и я пригласил их…
— Паша, не лги мне. Я задержалась на работе, ты не мог знать, когда я вернусь. Как они оказались в квартире?
Муж тяжело вздохнул.
— Ладно. Я дал запасные ключи. Но только для экстренных случаев!
— Экстренных? Приготовить ужин — это экстренный случай?
— Мама беспокоится, что я плохо питаюсь.
— Я что, не кормлю тебя?
— Кормишь, но… — Паша замялся.
— Но что?
— Но мама считает, что этого недостаточно. Что ты слишком увлечена карьерой и мало внимания уделяешь дому.
Катя почувствовала, как гнев поднимается к горлу.
— И ты с ней согласен?
— Я не знаю, Кать. Может, в чем-то она права? Ты действительно много работаешь…
— Потому что мы платим ипотеку! Ты забыл?
— Нет, но…
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату заглянула Жанна Олеговна.
— Дети, что за секреты? Катя, твоя порция остывает.
— Спасибо, Жанна Олеговна, но я не голодна.
— Как это не голодна? После работы надо поесть нормально!
— Я поем позже, — отрезала Катя.
— Вот видишь, Паша? — Жанна Олеговна покачала головой. — Она даже нормально питаться не хочет. Я же говорила тебе, что она не заботится о своем здоровье. А потом что? Детей не сможет родить из-за этих диет?
— Мама! — наконец вмешался Паша. — Прекрати, пожалуйста.
— Что “прекрати”? Правду говорить? Катя слишком увлеклась карьерой. В её возрасте уже пора о детях думать, а не о работе допоздна. Верно, Юра? — Она повернулась к мужу, который неловко топтался в дверях.
— Ну, семья действительно важнее всего, — промямлил Юрий Миронович.
— Вот! — торжествующе воскликнула Жанна Олеговна. — Мудрый человек говорит. А ты, Паша, послушай отца.
Катя почувствовала, что еще немного, и она взорвется. Она глубоко вдохнула.
— Жанна Олеговна, Юрий Миронович, спасибо за заботу, но сейчас я очень устала и хотела бы отдохнуть. Наедине с мужем.
— Ты нас выгоняешь? — ахнула свекровь.
— Нет, я просто прошу уважать наше право на частную жизнь.
— Частную жизнь? От родителей? — Жанна Олеговна всплеснула руками. — Юра, ты слышишь? Она считает нас чужими!
— Я этого не говорила…
— Всё ясно! Пашенька, собирайся, мы уходим. Раз уж твоя жена считает нас помехой.
— Мама, Катя не это имела в виду…
— А что она имела в виду? Что мы мешаем? Что мы лишние? После всего, что мы для вас делаем?
***
На следующий день Катя пришла на работу с головной болью. После ухода родителей Паши разразился очередной скандал. Муж обвинил её в неуважении к родителям, она его — в неспособности установить здоровые отношения с ними.
— Катя, ты выглядишь неважно, — заметила Алла Викторовна, её начальница. — Всё в порядке?
— Да, просто не выспалась.
— Точно? Если нужно, можешь взять отгул.
— Нет-нет, я справлюсь. Как продвигается проект с премиальными клиентами?
— Об этом я и хотела поговорить, — Алла Викторовна понизила голос. — Вчера мне звонила какая-то женщина, представилась твоей свекровью.
У Кати упало сердце.
— Что она хотела?
— Спрашивала, можно ли тебя перевести на менее загруженную позицию. Говорила что-то про сохранение семьи. Я, конечно, ответила, что это не её дело, но… у тебя всё хорошо, Кать?
Катя почувствовала, как краска заливает лицо от стыда и гнева.
— Простите, Алла Викторовна. Это недоразумение. У нас небольшие разногласия со свекровью, но я разберусь с этим. Это никак не повлияет на мою работу.
— Я в этом не сомневаюсь. Ты отличный специалист, и я на тебя рассчитываю. Кстати, есть интересные новости. В Нижнем Новгороде открывается филиал нашего банка, и им нужен опытный сотрудник для работы с премиальными клиентами. Я порекомендовала тебя. Если интересно — подумай.
Весь день Катя не могла сосредоточиться на работе. Мысли постоянно возвращались к разговору с начальницей. Свекровь позвонила ей на работу! Вмешивается уже не только в их семейную жизнь, но и в карьеру. А предложение о переезде… Это шанс начать всё с чистого листа? Но как отреагирует Паша?
Вечером Катя решила встретиться с подругой Ольгой. Им давно нужно было поговорить.
— Она звонила тебе на работу? — Ольга покачала головой. — Это переходит все границы.
— Я не знаю, что делать, — призналась Катя. — Паша не понимает проблемы. Для него это просто мамина забота.
— А мне кажется, проблема глубже. Паша никогда не отделялся от родителей психологически. Он все еще их послушный мальчик, а не твой муж.
— И что мне делать? Бросить его?
— Нет, конечно. Но вам нужно серьезно поговорить. Может быть, даже показать ему перспективу — либо вы вместе строите свою семью, либо он возвращается к маме.
— Я не могу его поставить перед таким выбором.
— А свекровь может испортить тебе карьеру? — Ольга взяла подругу за руку. — Слушай, а может, вам правда переехать? Сменить обстановку, начать с чистого листа? Без родителей за спиной.
— Не знаю… Паша вряд ли согласится.
— Не попробуешь — не узнаешь.
Катя вернулась домой поздно. Паша ждал её, нервно расхаживая по гостиной.
— Где ты была? — спросил он напряженно.
— С Ольгой встречалась. А что?
— Ничего. Просто мама звонила, хотела зайти.
— И что ты ей сказал?
— Что тебя нет дома.
— Правильно, — Катя кивнула. — Паш, нам надо поговорить.
— О чем?
— Твоя мама звонила мне на работу. Вернее, не мне, а моей начальнице.
Паша застыл.
— Что?
— Она просила перевести меня на менее загруженную должность. Ради “сохранения семьи”.
— Не может быть. Ты что-то не так поняла.
— Я всё правильно поняла, Паша! Твоя мать переходит все границы. Она лезет в нашу жизнь, в мою карьеру, критикует меня, навязывает свои правила в нашем доме. И самое ужасное — ты ей это позволяешь!
Паша сел на диван, обхватив голову руками.
— Что ты от меня хочешь? Она моя мать.
— А я твоя жена! И наша семья — это мы с тобой, а не твои родители!
Они долго говорили в тот вечер. Катя рассказала о предложении переехать в Нижний Новгород. Паша воспринял это в штыки. Для него отъезд от родителей был почти предательством. Они разошлись спать в разных комнатах, не придя к единому решению.
***
На следующий день Паша пошел к родителям поговорить. Он впервые чувствовал необходимость расставить точки над i. Слова жены не выходили из головы, и хотя ему было трудно признать её правоту, в глубине души он понимал, что ситуация зашла слишком далеко.
Родители жили в соседнем районе, в квартире, где Паша вырос. Каждый уголок здесь был знаком и вызывал ностальгию. Как же трудно спорить с людьми, которые создали для тебя целый мир.
— Пашенька! — обрадовалась мать, открывая дверь. — Один? А где Катя?
— На работе. Мам, нам надо поговорить.
— Конечно, сынок! Проходи, я пирожки приготовила.
В гостиной отец читал газету. Увидев сына, он отложил её в сторону.
— Привет, Паш. Что-то случилось?
— Да, пап. Мы должны обсудить ваши отношения с Катей.
Жанна Олеговна напряглась.
— А что с ними не так?
— Всё не так, мам. Вы слишком вмешиваетесь в нашу жизнь.
— Вмешиваемся? — возмутилась Жанна Олеговна. — Мы помогаем! Заботимся! Неужели это плохо?
— Дело не в помощи, а в уважении границ. Вы приходите без предупреждения, критикуете Катю, даете непрошеные советы…
— Неблагодарность какая, — пробормотал отец. — Мы же от чистого сердца.
— Я знаю, пап. Но вы должны понять: мы с Катей — взрослые люди. Мы сами решаем, как нам жить.
— И как же вы решили? — прищурилась мать. — Работать сутками? Питаться непонятно чем? Забыть о семейных ценностях?
— При чём тут это? Катя — отличная жена. И она имеет право на карьеру.
— Карьера, карьера! — всплеснула руками Жанна Олеговна. — А дети когда? Или вы не планируете?
— Мам, это только наше дело.
— Твоё дело! Ты мой сын! И я хочу внуков, пока еще могу с ними нянчиться!
— Мама, послушай. Катя получила предложение о работе в Нижнем Новгороде…
— Что?! — Жанна Олеговна подскочила. — И она согласилась? Без обсуждения с тобой?
— С обсуждением. Мы вчера говорили об этом.
— И что ты ей ответил? — тихо спросил отец.
— Что я подумаю.
— О чем тут думать? — возмутилась мать. — Конечно, нет! Бросить родителей, друзей, налаженную жизнь из-за её амбиций? Нет, Паша, я тебе не позволю!
— Не позволишь? — Паша почувствовал, как внутри поднимается волна возмущения. — Мам, я взрослый человек. Ты не можешь мне что-то позволять или не позволять.
— Могу! Я твоя мать! И я вижу, что эта девочка тебя совсем заморочила. Юра, скажи ему!
Отец вздохнул.
— Сынок, мы хотим как лучше. Переезд — это серьезный шаг. Подумай хорошенько.
— Я думаю, пап. Именно поэтому я здесь. Я хочу, чтобы вы поняли: если вы продолжите так относиться к Кате, мы действительно можем уехать.
— Это шантаж! — воскликнула Жанна Олеговна.
— Нет, это предупреждение. Я люблю вас обоих, но и Катю я тоже люблю. И больше не позволю вам её обижать.
— Обижать? — Жанна Олеговна театрально приложила руку к груди. — Мы? Обижать? Да мы души в ней не чаем! Делаем всё, чтобы помочь!
— Ваша помощь превратилась в контроль, мам. И если вы не измените своего отношения, это плохо кончится.
Паша ушел от родителей с тяжелым сердцем. Разговор получился неприятным, и он сомневался, что достучался до них. Особенно до матери. Возвращаясь домой, он размышлял о словах Кати, о предложении переезда. Может быть, это действительно шанс? Начать с чистого листа, строить свою семью без постоянного вмешательства.
Он не заметил, как дошел до дома. Поднимаясь в лифте, Паша принял решение: он поговорит с Катей, они вместе обсудят все варианты. И что бы они ни выбрали, он больше не позволит родителям вмешиваться в их жизнь.
***
Выходные начались с неожиданного визита. Катя только вернулась с важной рабочей встречи — в субботу утром ей пришлось встретиться с потенциальным премиальным клиентом. Открыв дверь квартиры, она услышала голоса из гостиной.
— …и эта новая плита гораздо лучше, — доносился голос Жанны Олеговны. — У неё больше функций, и готовить удобнее.
— Дорого, наверное, — отозвался Паша.
— Для любимого сына ничего не жалко!
Катя вошла в гостиную и застыла. За столом сидели Паша, Жанна Олеговна и Юрий Миронович. На столе стояли тарелки с едой, которую она точно не готовила. А в углу комнаты громоздились коробки с какой-то техникой.
— Катенька! — воскликнула Жанна Олеговна. — А мы тебя ждем! Садись завтракать.
— Что происходит? — холодно спросила Катя, не двигаясь с места. — И что это за коробки?
— Это наш подарок! — радостно сообщила свекровь. — Новая плита для твоей кухни. Гораздо лучше той, что у вас стоит. И ещё мультиварка — очень удобная вещь. Приготовишь в ней обед. А завтра придут мастера и плиту установят.
Катя перевела взгляд на мужа. Паша сидел с виноватым видом, не поднимая глаз.
— Ты знал об этом? — спросила она тихо.
— Мама позвонила утром. Сказала, что хочет сделать сюрприз.
— Сюрприз? — Катя почувствовала, как внутри всё закипает. — Заменить технику в моей квартире без моего ведома — это сюрприз?
— Ну что ты так реагируешь? — удивилась Жанна Олеговна. — Мы же хотели как лучше! Твоя плита совсем старая.
— Она новая, Жанна Олеговна. Мы купили её меньше года назад.
— Но эта гораздо функциональнее! С таймером, с программами.
— Дело не в плите, — Катя едва сдерживалась. — Дело в том, что вы опять пришли без приглашения, опять что-то решили за нас, опять вмешиваетесь в нашу жизнь!
— Катя, не начинай, пожалуйста, — пробормотал Паша.
Это стало последней каплей.
— Не начинать? — Катя повысила голос. — А кто начал? Кто постоянно приходит без спроса? Кто критикует каждый мой шаг? Кто звонит моей начальнице с просьбой перевести меня на другую должность?
— Это была забота! — воскликнула Жанна Олеговна. — Ты слишком много работаешь! Это вредно для здоровья!
— Моё здоровье — моё дело! Моя работа — моё дело! Моя квартира — тоже моё дело! И я больше не позволю вам здесь хозяйничать!
— Катя! — Паша вскочил. — Прекрати!
— Нет, это ты прекрати! Прекрати позволять им командовать в нашем доме! Прекрати молчать, когда твоя мать оскорбляет меня своими “советами”!
— Оскорбляет? — Жанна Олеговна схватилась за сердце. — Юра, ты слышал? Я её оскорбляю своей заботой!
— Жанночка, может, действительно не стоило покупать технику без спроса… — неуверенно произнес Юрий Миронович.
— И ты против меня? — возмутилась Жанна Олеговна. — Я хотела как лучше! Помочь этой неблагодарной…
— Достаточно! — Катя повысила голос так, что все замолчали. — Требовать обед вы будете у себя дома, а сейчас собрались и все вместе покинули мою квартиру!
Наступила оглушительная тишина. Жанна Олеговна побледнела, потом покраснела. Юрий Миронович неловко поднялся из-за стола. Паша стоял, переводя взгляд с жены на родителей.
— Ты нас выгоняешь? — наконец выдавила Жанна Олеговна.
— Да, — твердо сказала Катя. — И забирайте свои подарки. Нам они не нужны.
— Паша! — Жанна Олеговна повернулась к сыну. — Ты позволишь ей так с нами разговаривать?
Паша сглотнул. Это был момент истины. Он посмотрел на родителей, потом на жену. И наконец принял решение.
— Мама, папа, — сказал он тихо, но твердо. — Катя права. Вы слишком вмешиваетесь в нашу жизнь. И сейчас я прошу вас уйти.
Жанна Олеговна ахнула, словно её ударили.
— Ты выбираешь её? Против родной матери?
— Я выбираю нашу семью, мам. Наше право жить так, как мы хотим.
— Пойдем, Жанночка, — Юрий Миронович взял жену под руку. — Дети правы. Мы действительно… перешли границы.
— Какие границы? — Жанна Олеговна вырвала руку. — Между родителями и детьми не может быть границ! Паша, одумайся! Эта женщина настраивает тебя против нас!
— Нет, мама, — покачал головой Паша. — Это ты пытаешься настроить меня против Кати. И я больше этого не допущу.
— Хорошо! — Жанна Олеговна решительно направилась к выходу. — Посмотрим, как вы справитесь без нашей помощи!
— Справимся, — спокойно ответил Паша. — Прощай, мама. Пап, проследи, чтобы завтра никакие мастера не пришли.
Когда дверь за родителями закрылась, Катя и Паша долго стояли молча. Наконец Паша подошел к жене и обнял её.
— Прости меня, — прошептал он. — Ты была права все это время.
***
Следующая неделя прошла в напряженном ожидании. Родители не звонили, и Паша тоже не спешил налаживать контакт. Он и Катя много разговаривали о будущем, обсуждали предложение о переезде в Нижний Новгород.
— Ты действительно готов уехать? — спросила Катя, когда они сидели вечером на кухне. — Оставить родителей, друзей?
— Я готов начать новую главу нашей жизни, — ответил Паша. — И если для этого нужно уехать… что ж, я согласен.
— А как же твои родители? Особенно мама. Она ведь не простит нам этого “предательства”.
— Возможно, со временем она поймет. А если нет… — Паша вздохнул. — Это её выбор. Я больше не могу позволять ей разрушать наши отношения.
Через два дня Паша все же решил позвонить отцу. Разговор получился сдержанным, но конструктивным.
— Мама все еще злится? — спросил Паша.
— Обижена, — уклончиво ответил Юрий Миронович. — Ты же знаешь её характер.
— Знаю, пап. Но я не могу вечно потакать её прихотям за счет своей семьи.
— Я понимаю, сынок. И, если честно, отчасти согласен с тобой. Мы действительно… перегнули палку.
— Спасибо, что понимаешь, пап. Кстати, мы с Катей приняли решение.
— Какое?
— Мы переезжаем в Нижний. Кате предложили хорошую должность в новом филиале банка, а я уже нашел вариант работы там.
Долгое молчание в трубке, потом тяжелый вздох.
— Значит, уезжаете. Маме говорить?
— Скажи, конечно. И передай, что я бы хотел встретиться перед отъездом. Поговорить.
— Передам. Но не обещаю, что она согласится.
Они договорились встретиться через неделю. Паша пришел к родителям один — Катя предпочла не обострять ситуацию своим присутствием.
Жанна Олеговна встретила сына холодно. Она похудела, осунулась, но гордо держала спину и не выказывала никаких эмоций. Юрий Миронович, напротив, был приветлив и даже попытался шутить.
— Значит, уезжаете, — констатировала Жанна Олеговна после напряженного чаепития. — Бросаешь родителей ради карьеры этой… своей жены.
— Мама, не начинай, — устало сказал Паша. — Я приехал не ссориться.
— А зачем? Попрощаться? — в голосе Жанны Олеговны звучала горечь. — Что ж, прощай. Надеюсь, ты будешь счастлив вдали от нас.
— Я надеюсь, что буду счастлив, оставаясь вашим сыном, но при этом имея право на собственную жизнь, — спокойно ответил Паша. — Мам, почему ты не можешь просто принять Катю? Она хороший человек. И она любит меня.
— Любит? — Жанна Олеговна скривилась. — Любящая женщина не стала бы отрывать мужа от семьи!
— От семьи? Мам, моя семья — это я и Катя. А вы с папой — мои родители, которых я люблю, но я вырос. Понимаешь? Я взрослый человек.
— Пашенька прав, Жанна, — неожиданно вмешался Юрий Миронович. — Мальчик вырос. У него своя жизнь. И мы должны это уважать.
Жанна Олеговна поджала губы, но промолчала.
— Мы переезжаем через месяц, — сказал Паша. — И я бы очень хотел, чтобы вы пришли нас проводить. Оба.
Мать отвернулась к окну, ничего не ответив. Отец кивнул:
— Мы придем, сынок. Обязательно придем.
Но в день отъезда на вокзал пришел только Юрий Миронович. Он принес коробку с домашними заготовками и виновато объяснил:
— Мама не смогла. Давление… Но она передает вам это. И просила пожелать удачи.
Паша понял, что это ложь. Мать просто не захотела прийти, не смогла переступить через свою гордость. Он обнял отца, борясь с комком в горле.
— Береги себя, пап. И маму береги.
— И вы себя берегите, — Юрий Миронович украдкой вытер глаза. — Звоните иногда старикам.
— Обязательно.
Когда поезд тронулся, Катя взяла мужа за руку.
— Думаешь, она когда-нибудь простит нас?
— Не знаю, — честно ответил Паша. — Но это её выбор. А мы сделали свой.
***
Прошло полгода. Катя и Паша обустроились в Нижнем Новгороде. Небольшая, но уютная квартира в новостройке, новые коллеги, новые друзья. Жизнь постепенно налаживалась.
Паша регулярно звонил родителям. Отец всегда был рад поговорить, расспрашивал о жизни, о работе. Мать чаще всего отказывалась подходить к телефону, а если и говорила с сыном, то сухо и официально, не упоминая Катю.
Однажды вечером, когда Катя и Паша сидели на балконе, наслаждаясь теплым летним вечером, телефон Паши пискнул. Сообщение от отца — фотография их старого дома и короткий текст: “Скучаем”.
— От папы? — спросила Катя, заметив, как изменилось лицо мужа.
— Да, — он показал ей фото. — Пишет, что скучают.
Катя задумчиво посмотрела на снимок.
— Думаешь, когда-нибудь всё наладится? — спросил Паша.
— Не знаю, — честно ответила Катя. — Но мы сделали правильный выбор. Иногда нужно уйти, чтобы сохранить себя.
Паша обнял жену, и они вместе смотрели, как солнце садится над новым городом. Ситуация с его родителями оставалась неразрешенной. Мать по-прежнему обижалась, не принимала их выбор, не признавала Катю. Но впервые за долгое время Паша чувствовал, что живёт своей жизнью — не той, которую планировала для него мать, а той, которую он выбрал сам.
Телефон снова подал сигнал. Ещё одно сообщение от отца: “Мама спрашивает, какие у вас там овощи на рынке. Говорит, местные всегда лучше привозных”.
Паша улыбнулся. Маленький, почти незаметный шаг. Крошечная трещина в стене отчуждения. Ещё не примирение, но, возможно, начало долгого пути к нему.
— Что там? — спросила Катя.
— Мама интересуется нашими овощами, — Паша показал ей сообщение.
— Серьёзно? — Катя приподняла брови. — Может, ответим, что у нас отличные помидоры и огурцы? Пошлем фото с рынка?
— Давай, — кивнул Паша. — Это лучше, чем ничего.
Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Жизнь продолжалась. И пусть полного примирения между свекровью и невесткой не случилось, они научились жить своей жизнью, делать собственный выбор и отстаивать право на него. А это, пожалуй, стоило всех испытаний, через которые им пришлось пройти.