Холодный, пронизывающий ветер гулял по заснеженному кладбищу, забирался под одежду и леденил кожу.
Похороны прошли быстро, почти поспешно — сама природа торопила людей уйти с этого открытого всем ветрам места.
Горстка людей в черном, сжавшись от стужи, медленно побрела от свежего холмика земли к стоящим у обочины машинам.
Алексей, высокий и немного сутулый, крепко сжал руку жены. Елена вся дрожала, ее лицо было бледным и застывшим. Губы посинели.
— Всё, Лена, держись немного осталось, сейчас сядем в машину и прогреемся, — тихо сказал мужчина, пытаясь приобнять ее, но толстая зимняя куртка мешала.
— Я больше не могу, — прошептала она, и зубы стали не произвольно выбивать дробь. — Я вся ледяная.
Он кивнул и помог добраться до их старенькой иномарки. На заднем сиденье уже восседала Ирина Павловна, мать Алексея.
Она тоже не любила холод, и потому удалилась одной из первых, облачившись в свое лучшее траурное пальто и не забыв взять теплый плед.
Алексей открыл переднюю пассажирскую дверь для Елены. Та, не в силах вымолвить ни слова, рухнула на сиденье и сжалась в комок, пытаясь согреть онемевшие пальцы своим дыханием.
— Ну, наконец-то, — раздался сзади голос Ирины Павловны. — Я уже заледенела тут в одиночестве. Заводи машину, Леша, дует сильно.
Алексей обошел машину, сел за руль и повернул ключ зажигания. Мотор заурчал, и из дефлекторов потянуло теплом.
Мужчина посмотрел на Елену. Она сидела с закрытыми глазами, прижав ладони к потоку воздуха.
— Сейчас, солнышко, скоро прогреется, — ласково сказал он ей.
Сзади раздалось неодобрительное фырканье свекрови, но супруги никак на него не отреагировали.
Алексей огляделся. Машины перед ним уже разворачивались и медленно уползали по узкой проселочной дороге к шоссе.
Чтобы последовать за ними, нужно было сдать назад, развернуться на небольшом пятачке и выехать на ту же колею.
Алексей включил заднюю передачу. Шины с неприятным хрустом провернулись на месте, затем снова. Машина лишь слегка покачнулась, но не тронулась с места.
— Застрял, — констатировал Алексей, стараясь, чтобы в голосе не дрогнула ни одна нота раздражения.
Он попробовал еще раз. Снежная каша под колесами разлеталась по сторонам, но сцепления с землей не было. Они сидели в сугробе, наметенном за время короткой церемонии.
— Что значит, застрял? — голос Ирины Павловны стал резким. — Давай, шевелись! Все уже уезжают!
— Мам, я не нарочно. Здесь снега по колесо, — сквозь зубы процедил Алексей, снова пробуя раскачать автомобиль.
“Седан” отчаянно кивал передком, но его задняя часть прочно увязла в снежной ловушке.
Елена молча посмотрела в окно, на удаляющиеся огни других машин. Ей было холодно и до слез жаль, что все так вышло. Она почувствовала на себе тяжелый взгляд свекрови.
— Ну конечно, — начала Ирина Павловна, и ее тихий сначала голос начал набирать силу, как разгоняющийся поезд. — Конечно, мы застряли. А почему? Потому что надо было думать, кого в такую погоду с собой брать! Машина-то не резиновая!
Алексей перестал давить на газ и обернулся.
— Мама, ты о чем?
— О том! — голос Ирины Павловны взвизгнул, теряя последние следы самообладания. — Вес-то у твоей женушки какой? Девяносто пять килограммов! Вот мы и застряли!
В салоне повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра за стеклом.
Елена медленно повернула голову. Ее лицо залила густая краска стыда и гнева.
— Ирина Павловна, — тихо произнесла она. — Вы сейчас намекаете, что я виновата в том, что мы застряли? Из-за своего веса?
— А кто же еще? — свекровь язвительно улыбнулась, с удовольствием наблюдая, как ее слова достигли своей цели. — Я сижу сзади, я легкая. А ты впереди, как мешок с картошкой. Баланс машины нарушен. Физика, милая, ее не обманешь.
— Мама, замолчи! Это чудовищно! — Алексей в сердцах ударил ладонью по рулю.
— Что я не так сказала? — Ирина Павловна перешла на драматический шепот. — Жрать меньше надо! Сейчас бы не стояли тут…
— Вы хотите сказать, что я должна была замерзнуть насмерть на улице, лишь бы не нарушить баланс этой развалюхи?
— Развалюхи? — взвизгнула Ирина Павловна. — В нашей-то развалюхе ты и катаешься, дорогая!
— Хватит! — закричал Алексей, хлопнув дверью. — Немедленно прекратите!
Он вышел из машины, обошел ее и пнул по колесу.
— Видишь? — не унималась Ирина Павловна, обращаясь к невестке. — До чего ты его довела. На похоронах родной тети устроила скандал…
— Я? — Елена тоже повысила голос. — Вы всегда ищете, кого обвинить! А вы, простите, сама-то сколько весите? Восемьдесят? Восемьдесят пять?
Ирина Павловна ахнула, как будто ее ужалили. Это было попадание в самое больное место.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Ты мне не ровня! Я мать твоего мужа! Я жизнь за него отдала!
— А я ему жизнь порчу? — зарыдала Елена. — Толстая и бесплодная…
— Лена, хватит! — Алексей снова сел в машину. Лицо его было багровым. — Мама, я тебя умоляю, заткнись наконец!
Он с силой включил первую передачу и снова попытался тронуться с места. Машина, будто почувствовав накал страстей, с отчаянным ревом выскочила из сугроба, выброшенная наружу силой его ярости.
Она рывком поехала по колее, подпрыгивая на ухабах. В салоне воцарилась оглушительная тишина.
Алексей впился пальцами в руль, глядя на дорогу. Никто не произнес ни слова. Километры пролетали за окном, сменяя заснеженные поля на темнеющий лес, а затем на первые огни города.
Мысль о поминальном столе, на который они не попали, казалась теперь кощунственной.
Какие уж тут поминки, когда здесь только что произошел скандал. Алексей сгреб в кучу все свое самообладание.
— Мы не поедем на поминки, — сказал он ровным, безжизненным голосом. — Я не хочу ни с кем контактировать. Мы отвезем тебя домой, мама.
Ирина Павловна фыркнула, но не стала возражать. Елена ничего не сказала. Ей было все равно.
Они подъехали к дому Ирины Павловны. Та, не попрощавшись, вышла из машины и гордо направилась к подъезду.
Алексей и Елена молча доехали до своей своего дома и поднялись на лифте. Он первым нарушил тишину.
— Прости меня, — виновато прошептал мужчина. — Прости, что она… что я… надо сразу…
Елена задумчиво покачала головой. Слез и злости больше не было, только пустота.
— Не надо, Алеша. Все уже случилось.
— Но то, что она сказала… это ужасно. Ты не виновата. Это я застрял. Это я не справился.
— Ты ни при чем. Она просто искала виноватого. Ты — ее сын, ты святой. Осталась только я. Всегда остаюсь только я, — Елена повернулась и ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
Алексей остался один в тишине квартиры. Он был очень зол на мать и на себя за то, то не сумел вовремя “закрыть” ей рот и дал возможность унижать жену.
Всю ночь мужчина ворочался с боку на бок, а утром позвонил матери. Та ответила на звонок сына не сразу.
— Ты чего так рано? — не поздоровавшись, спросила Ирина Павловна. — Вы же по выходным обычно до обеда спите.
— Захотел с тобой поговорить, — холодно парировал в ответ Алексей. — По поводу вчерашнего…
— Я не заболела, слава Богу! — перебила его мать, решив, что речь пойдет о ее здоровье.
— Меня это не интересует. Речь пойдет о твоем отношении к моей жене, — в голосе мужчины прозвучало раздражение.
— А что не так? Ей бы похудеть, — усмехнулась в ответ Ирина Павловна. — Ты бы ее гонял по выходным хоть или еду отбирал. Корова такая…
— Мама, может, тебе стоит для начала на себя посмотреть? — надменно фыркнул Алексей.
В трубке резко воцарилась тишина. Ирина Павловна была шокирована словами сына.
— Ты на меня? На родную мать? Чтоб у тебя язык отсох! — выпалила она и бросила трубку.
Алексей повертел телефон в руках и отложил в сторону. Через пару минут в спальню вошла Елена.
Ее лицо было каменным и растерянным. Она молча протянула мужу свой телефон.
Алексей взял его и увидел сообщение от матери, в котором женщина поливала грязью Елену и обвиняла в том, что та поссорила мать с сыном.
— Что это? — спросила женщина. — Что я опять не так сделала?
— Это долгая история, и ты тут совсем ни при чем, — тяжело вздохнув, Алексей пожал плечами.
— Расскажи, я должна знать, в чем меня обвиняют, — Елена присела на край кровати.
Мужчина опустил вниз голову и рассказал жене о произошедшем пару минут назад разговоре.
— От меня она еще стерпела, а вот от тебя не смогла, — улыбнулась в ответ Елена. — И, заметь, я опять виновата…
— Кто-то же должен быть виноватым, — попытался отшутиться Алексей. — Больше я тебя в обиду не дам.
Тем временем Ирина Павловна не находила себе места. Она то и дело смотрела на телефон и вздыхала.
Женщина ждала, что сейчас сын позвонит и извинится перед ней, но этого не произошло.
Впервые в жизни Алексей не пошел на поводу у ее манипуляций, а выступил против.