На первый взгляд, семья Марины казалась обычной: мама, папа, она сама и младший брат. Соседи улыбались им при встрече, не подозревая, что творится за закрытыми дверями их квартиры. «Весёлая семья» — так говорили они, но веселье было только на поверхности.
С самого раннего детства Марина выполняла роль няньки. Пока другие девочки играли в куклы и гуляли с подругами, она следила за младшим братом Антоном, помогала матери по хозяйству. Её детство растворилось в бесконечных обязанностях, в постоянной необходимости быть полезной.
Её отец, Александр Петрович, был человеком с железной волей и непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Его слово было законом, а любое неповиновение встречалось гневом и агрессией.
«В этом доме есть только одна правда, и она моя!» — часто повторял он, стуча кулаком по столу.
Мать Марины, Тамара Игоревна, словно застыла в роли безмолвной тени. Она никогда не пыталась защитить детей, не пыталась противостоять тирании мужа. Она просто смирилась, приняла свою роль жертвы, позволяя ему творить что угодно.
Жизнь в их доме напоминала хождение по минному полю. Никогда не знаешь, что вызовет очередную вспышку гнева отца.
«Что за помои ты приготовила?!» — орал Александр Петрович, швыряя тарелку с супом в стену.
Он мог кидаться вещами, перекрывать воду, пока кто-то принимал душ. Уходил, забирая все деньги, оставляя семью на жалкие декретные выплаты.
Антон, младший брат Марины, был особенным ребёнком. Его мир был наполнен невидимыми друзьями и фантазиями. После еды он часто пытался передать свою тарелку несуществующим гостям.
«На, возьми!» — говорил он, протягивая тарелку в пустоту.
Если никто не «принимал» её, тарелка летела в сторону раковины. «Не поймали — сами виноваты», — говорил он с детской непосредственностью, не понимая, какой хаос создаёт.
В такой атмосфере Марина росла, становясь всё более неуверенной и покорной. Любое проявление собственного мнения могло вызвать бурю гнева. Она научилась молчать, научилась подчиняться, научилась быть незаметной. Её характер не крепчал — он растворялся в постоянном страхе и подавлении.
Однажды, когда Марина попыталась возразить отцу, он резко оборвал её:
«Ты что себе позволяешь? В этом доме я решаю, что правильно, а что нет!»
Годы шли, а ситуация только ухудшалась. Отец продолжал тиранить семью, мать продолжала молчать, Антон продолжал жить в своём мире, а Марина продолжала быть той, кто держит всё это на себе. Но даже в самых тёмных моментах в ней хранилась искра надежды на то, что однажды она сможет вырваться из этого кошмара.
«Я больше так не могу», — часто шептала она по ночам, укрывшись одеялом с головой, пока за стеной раздавался грохот очередной отцовской вспышки гнева.
Несмотря на то что Марина выросла, её характер так и остался мягким и податливым. Родители продолжали манипулировать ею, используя любые возможности для контроля.
– Ты должна быть благодарна нам с матерью, что мы купили тебе целую квартиру в другом городе, чтобы ты не шаталась по общагам и съемным квартирам! – каждый раз трезвонил отец при любой оплошности дочери-студентки.
– Я очень благодарна, пап, правда! Спасибо вам большое за такую возможность! – соглашалась Марина.
-А ведь мы, мало того, что квартиру тебе купили, мы еще и на проживание тебе деньги даем! – продолжал отец.
-Да, пап, спасибо большое! Но мне не надо много, я почти укладываюсь в эти деньги! – говорила Марина.
– Вот так, дочка, не забывай, что мы для тебя делаем! Дали тебе крышу над головой, обеспечение материальное, возможность учиться! – мусолил каждое слово Александр Петрович.
Отец выдавал деньги крайне скупо, словно делая великое одолжение, порядка пяти тысяч в месяц, которые сразу же уходили на оплату коммуналки, а про то, что за квартиру еще надо было платить коммунальные – он тактично умалчивал.
Но Марина выкручивалась. Она с шестнадцати лет, ещё учась в десятом классе, начала подрабатывать в пункте выдачи заказов. Первые подработки казались ей спасением — она могла сама покупать себе одежду и не просить каждый раз денег у родителей на новые джинсы или платье.
-Зачем тебе такое платье? Куда это ты так вырядилась? Что-то я не помню, что выделял деньги тебе на платье! – возмущался Александр Петрович.
-Так это я на свои купила! – нерешительно отвечала Марина.
– На свои? И много ли у тебя “своих”?! Хорошо иметь свои деньги, когда живешь за счет родителей! – и тут находил повод укорить дочку Александр.
Но чем больше Марина зарабатывала и чем больше становилась самостоятельной, тем больше обязанностей на неё возлагалось родителями
Уже на втором курсе университета Марина полностью взяла на себя своё финансовое обеспечение и проживание в городе. Она совмещала учёбу с работой, часто засиживаясь допоздна над конспектами после рабочей смены, а когда было свободное время, шла на пару часиков подработать в ближайшие склад маркетплейсов.
А из большого города она всегда везла гостинцы в отчий дом, но родители всегда были недовольны, будто намекая: «Ты всё ещё должна нам».
-Это что еще такое? И почему он так воняет? – возмущался Петрович, увидев в сумке с продуктами незнакомые ему плоды.
– Это дуриан, фрукт такой, да, он специфически пахнет, но его называют королем фруктов! Вот, привезла угостить! – лишь проговорила Марина.
-Дуриан? Название у него какое-то странное “дуриан”, похоже съешь его и станешь Дурианом! Ах-ха-ха! – заржал Петрович.
-Я не знаю, я сама не пробовала, мне однокурсница посоветовала купить на подарок, вот я…
-Вот ты и повелась, дуреха. Дорогой поди? Вот значит ты как там в городе живешь на наши деньги, шикуешь, дурианы всякие покупаешь, а мы тут в провинции…, – махнул рукой Петрович.
-Папа, да ведь я сейчас не беру у вас деньги! Я работаю, плюс стипендия, мне хватает и на продукты, и квартиру оплатить, и к вам туда-обратно раз в две недели ездить! – немного обиделась Марина.
-Ну да… Умная ты какая. Уличила отца, что денег не даёт! А квартира, в которой ты проживаешь вольготно, она нам так просто досталась, не за деньги?! – вновь козырял своей квартирой отец.
-Да, папочка, я не то хотела сказать, я благодарна вам за купленную квартиру, я имела лишь текущие траты…, – оправдывалась Марина.
-Вот то-то…, – постучал кулаком по столу отец, – смотри никому не болтай, что тебе родители деньги не дают.
-Это же надо было такое сказать, что она сама на всё зарабатывает, а пару “лимонов” на квартиру дочка уже и забыла…, – уже удалялся из кухни довольный собой Петрович, что поставил “зазнавшуюся дочь на место. Веть место в его доме знали все.
***
Тот вечер был особенным. Марина сидела за семейным столом, наслаждаясь долгожданным моментом спокойствия и даже какой-то семейной идиллии. Но спокойствие было обманчивым.
Только сегодня она поделилась с отцом и матерью новостью, что её парень Павел, с которым она уже встречается почти год, сделал ей предложение.
– Вот, Паша кольцо подарил! – показывала красивое колечко Марина матери.
Предложение руки и сердца от любимого человека должно было стать самым счастливым событием в её жизни. Однако отец воспринял эту новость совсем не так, как ожидала Марина.
— Знаешь, доченька, — начал Александр Петрович, растягивая слова, — я тут подумал, раз твой нерадивый инфантильный братец не желает продолжать наш род Крюкиных, может, ты возьмёшь эту миссию на себя?
— О чём ты говоришь? — не поняла Марина.
— Ну как же! — отец расплылся в фальшивой улыбке. — Если родится мальчик, он должен носить исключительно нашу фамилию. Это же логично!
— С чего бы это? — возмутилась Марина. — Почему тогда я ношу не мамину фамилию?
— Потому что это другое дело! — отрезал отец, пристально посмотрев на дочку. Петрович не любил, когда с ним начинают дискутировать.
— Что в этом другого? — настаивала Марина, впервые осмелившись противостоять отцу.
— Я — это я! А твой жених — какой-то сопляк. Скажешь ему, что я так хочу, и он обязан подчиниться! Мой внук непременно должен быть Крюкиным, а не… Как там у твоего женишка фамилия?
— Оболенский! – лишь ответила Марина, ей вполне импонировала фамилия жениха, и она сама хотела стать Оболенской.
Возникла неловкая пауза. Петрович никак не ожидал такой звучной фамилии у жениха Марины, которого он называл не иначе как “этот”, “как его”, “твой” и прочее. Хоть он и не знал, что фамилия имеет чуть ли не княжеское происхождение.
— Пап, ну Паша не поймет… Всегда детям дают фамилию мужа. А почему ты тогда не дал нам девическую фамилию матери? — парировала Марина.
Лицо отца потемнело от гнева.
— Потому что я всегда всё делаю по уму! — прогремел Петрович. — Если я говорю «сделай так» — значит, надо делать именно так! А если я считаю, что что-то делать нельзя, значит, ты должна подчиниться!
Он постучал пальцем по своей голове:
— Понимаешь, дочка, у кого-то есть голова на плечах, а у кого-то нет. Человек с головой должен управлять безголовыми! Так было всегда – с самых древних времен. В любой общине выбирали вожака, и он управлял стадом!
Марина не могла поверить своим ушам:
— То есть ты считаешь, что ты — вожак, а мы все, включая моего жениха, твоё стадо?
Отец на мгновение задумался, а затем снисходительно произнёс:
— Ну ты не утрируй. Сейчас другие времена, можно и помягче сказать, но суть остаётся верной!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Марина поняла, что этот разговор — лишь начало чего-то гораздо более серьёзного и неприятного.
-Я всё буду решать за тебя, доча. Только попробуй противиться, отниму квартиру.
Говорил властный отец дочери, но всё пошло не по плану.
Теперь все деньги, заработанные Мариной уходили за съёмную квартиру. Но молодая женщина не жалела о своём решении. Рядом был её парень Павел — единственный человек, который понимал и поддерживал её в этот сложный период. Он не только помогал материально, но и был тем надёжным плечом, на которое она могла опереться.
— Я с тобой, что бы ни случилось, — говорил Павел, обнимая Марину, когда она не могла сдержать слёзы.
С шестнадцати лет Марина работала не покладая рук. Одна работа сменялась другой, иногда она совмещала сразу два рабочих места и учебу в ВУЗе, лишь бы не быть обузой для родителей. Но чем больше она старалась облегчить родительское бремя, тем больше обязанностей на неё возлагалось. Казалось, что это бесконечный круговорот: только она решала одну проблему, как появлялась другая, ещё более сложная.
Марина до сих пор была в шоке, что отец предложил ей родить ребенка вне брака, дать ему свою фамилию, чтобы увековечить фамилию Крюкиных, ведь её брат Антон не хотел жениться.
«Хватит», — решила она наконец. Устала от бесконечного чувства вины, от необходимости оправдываться за каждый шаг. Устала платить за ошибки родителей, воплощать их несбывшиеся мечты.
По ночам Марина часто плакала в подушку, глотая слёзы и пытаясь сдержать рыдания. Успокоительные стали её постоянным спутником — только она помогала хоть как-то уснуть и справляться с ежедневным стрессом. Но даже сквозь слёзы она знала: это правильное решение.
Подготовка к передаче квартиры родителям давалась нелегко. Ведь родительскую квартиру в городе она давно считала своей, живя тут уже на протяжении 5 лет, она сама без родительской помощи обустраивала своё пространство, делала ремонт, а теперь…
Её попросили съехать из квартиры родные родители. Теперь ей предстояло начать жизнь с чистого листа, полагаясь только на себя.
Её зарплата едва покрывала аренду, но она была готова к этому. Годы работы на нескольких работах научили её быть экономной. Марина знала, что справится, потому что больше не собиралась позволять никому диктовать ей условия жизни.
«Я не вернусь», — повторяла она про себя, словно мантру. Не вернётся в тот дом, где её считали лишь инструментом для продолжения рода. Не будет рожать ребёнка только потому, что так хотят родители. Её жизнь принадлежит только ей.
Прошло три месяца.
Почти три месяца пролетели как один миг. Время, когда Марина и её родители существовали словно в параллельных вселенных — не общались, не писали, не звонили друг другу. Но жизнь продолжалась, и в семье наступали праздники, которые невозможно было игнорировать.
«День рождения Антона нельзя пропустить», — решила Марина, глядя на календарь. Несмотря на проживание в другом городе, она не могла оставить младшего брата без внимания.
В выходные в родительский дом она приехала не одна — рядом был Павел, её опора и поддержка. Они вместе отправились к родителям, готовые к любому развитию событий.
«Всем привет! С днём рождения, Антошка!» — радостно воскликнула Марина, входя в дом.
Встреча оказалась напряжённой, но внешне спокойной. Александр Петрович, словно надел маску благодушия, когда рядом находился Павел. Никаких упрёков, никаких колких замечаний — только притворная вежливость и деланное радушие.
За столом царило неловкое молчание. Тамара Игоревна первая нарушила тишину:
«Как ваши дела? Как работа?»
«Всё хорошо, спасибо», — сдержанно ответила Марина, чувствуя, как напряжение витает в воздухе.
«А может, останетесь с ночёвкой? — неожиданно предложил Александр Петрович. — У нас так редко вся семья собирается вместе».
Павел вежливо улыбнулся:
«Спасибо за приглашение, но у нас уже запланированы дела на вечер».
«А на шашлыки как-нибудь заглянете? — не унимался отец. — У нас тут место такое есть, красивое…»
Марина переглянулась с Павлом. Она чувствовала эту фальшь каждой клеточкой своего тела. «Спасибо за приглашение, но нам пора», — мягко, но твёрдо ответила она.
Когда пришло время уходить, родители вышли проводить их до двери.
«Заглядывайте чаще», — пробормотал Александр Петрович, словно забыв о недавних событиях.
«Обязательно», — ответила Марина, хотя знала, что это не так.
В машине Павел взял её руку:
«Ты всё правильно делаешь. Не позволяй им манипулировать тобой».
Марина молча кивнула, глядя в окно на удаляющийся дом. Теперь он казался чужим и холодным. Она понимала — это правильное решение. Она больше не могла жить в атмосфере лицемерия и притворства, где искренность заменялась показным радушием, а настоящие чувства прятались за маской вежливости.
«Спасибо тебе», — тихо произнесла она, прижимаясь к плечу Павла.
«Я всегда рядом», — ответил он, крепче сжимая её руку.
***
Второй визит
Спустя некоторое время Марина решила снова навестить родителей. На этот раз повод был особенный — юбилей бабушки, которой исполнилось 80 лет. Как всегда, рядом был Павел, поддерживающий её в любой ситуации.
«Бабуля, с юбилеем тебя!» — радостно воскликнула Марина, входя в квартиру с букетом цветов и подарком.
Атмосфера в доме сразу показалась гнетущей. Александр Петрович был явно не в духе. Он явно рассчитывал, что смена тактики общения мгновенно вернёт дочь в привычную роль послушного ребёнка, но его ожидания не оправдались.
«Доброе утро», — сухо поприветствовал он, едва взглянув на гостей.
Бабушка, напротив, встретила их с искренней радостью. Она, словно чувствуя напряжение между родными, старалась создать тёплую атмосферу.
«Проходите, мои дорогие, садитесь», — ласково приглашала она, указывая на место за столом.
Завтрак проходил в гнетущей тишине. Родители предпочли удалиться в другую комнату, оставив Марину, Павла и бабушку наедине.
Три часа пролетели незаметно за разговорами с бабушкой. Она рассказывала истории из своей молодости, делилась воспоминаниями, а Марина с Павлом внимательно слушали, изредка задавая вопросы.
Время от времени в комнату заглядывали родители. Их короткие появления сопровождались раздражённым бормотанием:
«Долго ещё будете сидеть?»,
«Может, пора и честь знать?»,
«У нас дела, между прочим».
Но бабушка, словно не замечая их недовольства, продолжала общение. Её мудрость и доброта создавали островок спокойствия в этом напряжённом дне.
Когда пришло время уходить, никто не вышел их провожать. Бабушка, прикованная к своему месту из-за проблем со здоровьем, приняла их прощание с теплотой:
«Спасибо, что навестили старуху. Берегите друг друга».
«До свидания, бабулечка. Обязательно приедем ещё», — пообещала Марина, обнимая её.
Оглядевшись по сторонам и не увидев провожающих, они произнесли в пустоту:
«Всем до свидания».
В машине Павел нарушил молчание:
«Знаешь, твоя бабушка — удивительный человек. Она единственная, кто здесь проявляет искренность».
Марина кивнула, глядя в окно на удаляющийся дом:
«Да, она всегда была моей опорой. Жаль, что остальные не могут быть такими же».
Этот визит окончательно укрепил её в решении держаться подальше от токсичных отношений с родителями, сохраняя связь только с теми, кто действительно её ценил.
***
Телефонный разговор
Марина долго колебалась, прежде чем набрать номер отца, ведь у него в тот день был день рождения – 60 лет.
В конце концов, дочь решила поздравить отца его искренне, без подвохов и претензий. Она набрала номер отца, тот ответил:
«Папа, с днём рождения. Желаю тебе здоровья и всего самого хорошего»
Ответ пришёл почти сразу, но совсем не тот, на который она надеялась:
«Спасибо за поздравление. Но тебе надо научиться как-то общаться со мной и матерью. Будет отпуск, приезжай в гости, желательно без этого, как его…»
Марина вздохнула. Она столько раз пыталась наладить отношения, но каждый раз натыкалась на стену непонимания.
«Я очень долго искала общения, но вы не хотите меня слышать. Свой отпуск я планировала ещё год назад, и мои планы остались неизменными — я поеду на море вместе с Павликом»
Ответ отца пришёл мгновенно, словно он ждал этого момента:
«Кстати, насчёт отпуска, с кем ты собираешься на море?! С этим парнем, который тебе никто?! Замуж тебя позвал, даже дату не назначил? А свадьба вообще будет?»
Марина почувствовала, как внутри закипает раздражение. Она набрала сообщение, стараясь сохранять спокойствие:
– Именно с тем парнем, который позвал замуж. Дату я вам объявляла десять раз! Свадьбу перенесли на то же число, когда она и задумывалась, только на год позже.
– Просто ты, папа, вспомни, по какому поводу свадьба перенеслась. Ты ставил условия по гостям, ты запросил огромное торжество…»
Ответ отца был предсказуем:
– Это то мы слышали, но для нас он никто. Хотелось бы как-то получить информацию, где вы живёте, чтобы посмотреть, всё ли у вас хорошо.
– От его родителей хочется тоже получить подтверждение ваших планов. Это будет убедительно, – проговорил Александр Петрович.
Марина не могла больше сдерживаться:
– Если у вас есть вопросы к мистеру „никто“, кстати, его Паша зовут, я тебе уже сотый раз напоминаю. Напиши ему сам, у мамы можешь взять его номер! – сухо ответила Марина
– Но если ты считаешь его никем, не думаю, что будет хорошей идеей делать экскурсию по нашему дому и знакомить с его родителями, – добавила дочь.
– Кстати, когда ты выгонял меня из квартиры, в которой я прожила пять лет, ты не особо переживал, в каких условиях я буду жить и существовать, хватит ли мне денег на оплату съёмного жилья и существование!
В трубке на том конце повисла тяжёлая тишина. Марина знала, что сказала то, что давно хотела высказать. Теперь оставалось только ждать ответа, который, она была уверена, не принесёт облегчения.
Петрович общался с дочерью мягче обычного, ведь теперь у него не осталось рычагов влияния на дочь
– Чего кипятишься, нужно жить дальше, давай все поставим на свои места. Вы покажите свою квартиру, познакомите с родителями жениха и дальше будем уже решать вопрос о твоей судьбе! – заявил Александр Петрович.
Марина хотела рассмеяться в трубку. Сколько было самомнения у её батяни, который снисходительно давал поблажки дочери и хотел решать её судьбу!
– Давай, папа, давай поставим все на свои места, только вот что ты хочешь поставить на свои места, папа? Вроде за три месяца тишины дало понять, что все уже на своих местах. Зачем тебе знакомство с его родителями, что ты хочешь у них спросить?
– Просто мне не нравится твой выбор, дочка. Этот Павлик не вызывает у меня доверия, вот я и хотел взглянуть на его родителей. Мне кажется, что он тебя просто “бортанет”, – заявил отец.
– Это ты сейчас про предательство говоришь? Паша был со мной рядом, когда вы меня выперли из квартиры, он помогал мне и морально, и материально между прочим. Он не бросил меня в самый трудный момент моей жизни! – заявила Марина.
– Ну ладно… Это я буквально высказался. Я не говорю, что он непременно бросит тебя, дочка.
– Просто вдруг что-то пойдет не так, а я уверен, что такое случится. Не дай этому произойти и просто поверь, что я могу помочь и подсказать сейчас, – включил режим “заботливый папа” Александр Петрович.
-Мне не нужна от тебя никакая помощь. Я уже давно научилась жить самостоятельной жизнью! – лишь отвечала Марина.
Тишина в трубке длилась всего несколько секунд, но они показались Марине вечностью.
Она уже приготовилась к очередной порции упрёков, но то, что последовало дальше, превзошло все её ожидания.
Голос отца дрожал от ярости и обиды:
«Ты! Ты разрушила нашу семью! Как ты можешь так обращаться с родным отцом, которому уже 60?! У меня плохое здоровье, а ты своими поступками сокращаешь мне жизнь!»
Марина молча слушала, не перебивая. Она уже научилась распознавать манипуляции и не поддаваться на них.
«Посмотри, что ты делаешь! — продолжал отец. — Ты поступаешь так же, как твои тётки, и вот результат — мой отец и дед ушли из жизни именно тогда, когда их дочери поступали неверно!»
В его голосе звучала такая боль и отчаяние, что на мгновение Марина заколебалась. Но лишь на мгновение.
Когда она сохранила молчание, отец словно обрёл второе дыхание:
— Я подаю на развод с твоей матерью из-за тебя! Ты разрушаешь не только мою жизнь, но и жизнь твоей матери! — его голос перешёл на крик.
— Да, я встречаюсь с другой женщиной, и всё это потому, что ты не хочешь дать фамилию моему будущему внуку “Крюкин”! Я должен продолжить свой род!»
Марина не могла поверить своим ушам. Все эти годы он манипулировал ею, а теперь вывалил такое?
«Другая женщина? В твоём-то возрасте? — наконец, нашла в себе силы ответить она. — И ты всерьёз думаешь, что я в это поверю?»
Отец не ответил. В трубке слышалось тяжёлое дыхание.
— Ты всегда пытался контролировать мою жизнь, — спокойно произнесла Марина. — Теперь пришло тебе время жить своей жизнью, не пытаясь управлять чужой», – лишь выдала в ответ на тираду отца Марина.
Прозрение
Смех Марины вырвался непроизвольно. Сначала тихий, сдерживаемый, он перерос в громкий, почти истерический хохот. Марина не могла остановиться, представляя картину, нарисованную словами отца.
«Зачать ребёнка в его возрасте? Серьёзно?» — думала она, давясь смехом.
В её воображении возникал образ отца: грузный, с большим животом, седыми волосами и потухшим взглядом. И эта его наивная уверенность, что кто-то может всерьёз рассматривать его как потенциального отца.
«Ровесницы давно вырастили своих детей, а молодые… Кому он нужен?» — крутилось у неё в голове.
Смех её становился всё громче, перерастая в настоящий хохот. Она смеялась над всей этой ситуацией, над его попытками контролировать её жизнь, над его абсурдными требованиями.
«Планировать мой отпуск, решать, когда знакомить с родителями… А ведь в начале разговора он был для него никем!» — думала она, продолжая смеяться.
Отец на том конце провода был в шоке. Он еще никогда не слышал такой реакции дочери на его слова.
«Ты чего смеёшься, дочка?» — его голос дрожал от возмущения и обиды.
Но Марина не могла остановиться. Три месяца тишины, три месяца размышлений дали ей возможность увидеть всю картину целиком. Она поняла, насколько токсичными были их отношения, насколько манипулятивным был отец.
«Всё это время я думала, что сильно привязана к родителям, — размышляла она. — Считала, что разрыв будет болезненным. А теперь, поговорив с ним, я вижу — он просто больной человек».
Её смех постепенно утих, сменившись холодным пониманием. Она больше не та наивная девочка, которой можно манипулировать.
«Хватит», — твёрдо произнесла она. — «Я больше не позволю тебе управлять моей жизнью».
В этот момент она приняла окончательное решение — никаких больше компромиссов, никаких попыток угодить. Только её путь, её жизнь, её правила.
Положив трубку, она почувствовала небывалое облегчение. Словно тяжёлый груз упал с плеч. Теперь она точно знала — всё сделала правильно.
Марина положила трубку со спокойным сердцем, а на все попытки отца написать гадости в сообщениях, просто добавила его в ЧС и зажила спокойной жизнью.
Она вышла замуж за Павлика. Была свадебная церемония и торжество, но отца она туда не пригласила. Еще через годик у Марины родился первенец, по иронии судьбы – мальчик, и он был Оболенским – по фамилии мужа.
Из общения с общими родственниками Марина узнала, что отец и вправду подал на развод с матерью, увлекшись романом с женщиной, моложе себя на 30 лет. Тот поделил имущество, переселился в её бывшую городскую квартиру, но вскоре был оставлен молодой особой без квартиры и накоплений.
Тамара Игоревна, невзирая на покладистость своего характера, блудного мужа обратно не приняла, а на его попытки махать кулаками вызвала полицию, тем дело и закончилось.
Теперь Александр Петрович командует лишь мышами в старом материном доме, который достался ему после смерти бабушки Марины.
Бывало выпьет Петрович поздно вечером, увидит мышь, которая уже не боялась хозяина, догрызала упавший кусок сосиски и говорила.
– Ну а ты, мышонок? Ты будешь Крюковым? Ты ведь мне теперь должен. Я же тебя вон… сосиской угостил!