Именно по такому принципу давно жила Валентина Владимировна, будучи на пенсии.
– Не унывай, дочка, поедем к деду в деревню. Я уже всё посчитала: квартиру мою опять сдадим, пенсия у деда – большая, мы ее прикарманим! А там под тридцатник у него! – захлопала в ладоши Валентина.
– Так деду уж 90 лет, там же за ним твой брат – Иван Владимирович – ухаживает? Да и что в деревне делать-то, мам. В городе я хоть выйду, по парку прогуляюсь, в торговый центр схожу, а там? 200 километров от города?! – возмущалась Зоя.
– Дура ты, Зоя. Считай сама. 30 тысяч за сдачу квартиры – раз, 30 тысяч у деда пенсия – два, плюс не надо за продукты покупать. Иван сам деду на свои всё покупает, продукты с райцентра привозит, вот и мы присоседимся, чай он нам не откажет! – считала про себя Валентина Владимировна.
***
Валентина Владимировна жила абсолютно не для себя. Женщина решила, что всю оставшуюся жизнь посвятит своей дочери Зое и своим двум внучкам двойняшкам.
Своего зятя Николая Валентина Владимировна за человека не считала, поэтому зять в семью и в список охраняемых и оберегаемых людей для женщины не входил.
– Чего ты ему готовишь? У него рук что ли нет? Пусть приходит с работы и сам себе готовит! – Валентину выбешивало, когда та видела, как ее еще несамостоятельная к своим уже 30 годам дочка, пытается приготовить мужу ужин.
– Валентина Владимировна, Вы не правы: для женщины не должно быть проблемой приготовить мужу после трудового дня ужин, учитывая, что работаю в семье я, а Зоя сидит дома! – не соглашался с тещей Николай, и пытался наставить свою свекровь на правильную волну.
– Ты еще меня учить будешь? – Валентина была в этот момент раздражена и раскалена от злости, словно раскрасневшийся кусок металла в кузнице.
– Я не учу, я Вам сообщаю прописные истины, учитывая, что Вы никогда замужем не были и с мужчиной в семье не взаимодействовали, и учите дочь ложным представлениям о семейной жизни! – настойчиво, немного выходя из себя, говорил Николай своей теще.
– Много ты в семейной жизни понимаешь, сопля! – обиженно контр аргументировала Валентина.
– По крайней мере у меня в семье и в семьях моих родственников женщина не считала проблемой приготовить ужин на всю семью, а не только для себя и детей. А у Вас интересная логика получается, Валентина Владимировна…
– По Вашему мнению мужчина должен зарабатывать деньги, пропадая целый день на работе, а жена ему ничего не должна – ни кормить, ни стирать, ни одежду штопать, ни в доме убираться…, – пожал плечами Николай и непонимающе посмотрел на свою сумасшедшую тещу.
– Так и есть: жена должна лишь кормить и содержать твоих отпрысков, и то, только в то время, когда ты на работе. А, вообще, сейчас с детьми после работы должен сидеть ты, так как моя девочка устала, намучалась с ними за целый день, а ты тут претензии еще ей выставляешь, что она тебя не покормила?!
– Ну сами-то Вы, я смотрю, поели перед мои приходом! – Коля зашел на кухню и увидел в раковине непомытые тарелки и пригоревшую сковороду, на которой не так давно была пожарена картошка.
– А тебе кто не дает, готовь себе и ешь! Будто мы с Зоей тебе запрещаем! – за себя и за дочь выговаривала зятю Валентина.
Зоя, судя по ее молчанию, была абсолютно согласна с матерью. Она привыкла из добрачной жизни, что все бытовые вопросы на себя брала ее мать Валентина, и ей явно не хотелось сейчас взваливать на себя груз семейной жизни и содержать еще какого-то мужчину: пусть этот мужчина – ее муж, отец её детей, и приносит исправно деньги в семью, работая на тяжелой физической работе.
Валентина воспитывала дочку одна. Неудачная любовь, залет, нежелание мужчины взваливать на себя ответственность, учитывая, что тот уже был женат и имел также малых детей, озлобило женщину на всех мужчин в мире.
Валентина Владимировна считала, что все мужчины не достойны женского внимания, любви и заботы. Мужчина в представлении Валентины был неким мотороллером, на котором нужно лишь пахать, и обслуживать агрегат вовсе не обязательно.
– Зоя, чего на ужин-то приготовить? Макароны лучше, или я еще картошки пожарю? – уже встал за плиту Николай, который просто неимоверно хотел что-то съесть.
– Мне пофиг! – лишь встала с кровати сонная Зоя, которая целый день проспала под дождичек, пока дети были под крылом своей бабушки.
– Ладно, значит картошку пожарю с сосисками. Закинь мою спецовку в стиралку, промокла вся, надо, чтобы до завтра высохла! – лишь сказал Николай, вставшей с дивана Зое.
– У тебя рук нет что ли? – возьми сам, засунь свою спецовку в стиралку, засыпь порошка и нажми на кнопку! – лишь ответила с претензиями на женское рабство Зоя мужу.
– Ты не видишь, что я за кухонный стол встал, уже руки помыл и готовлю семейный ужин. А тебе трудно что ли? – игнорируя Валентину, уже прикрикнул на оборзевшую жену Николай.
– Ладно… Где тут твоя спецовка! – Зоя нехотя, словно медведь-шатун, потопала в прихожую, ища спецодежду мужа.
– Карманы проверь, пожалуйста, а то, как в прошлый раз, мне вместе с телефоном постираешь! – предупреждал Зойку Николай.
– И чего?! Ты сам виноват, ничего не выложил! – Зойка своими подслеповатыми глазками шарила в карманах спецодежды мужа.
– Ничего нет в твоих карманах! – отчиталась Зойка мужу.
– Ну и хорошо, теперь выворачивай костюм и брюки наизнанку и суй в барабан. Засунула? – управлял дистанционно процессом стирки Николай с кухни.
– А где порошок стиральный? – кричала из ванной, где стояла стиралка, Зойка.
– Зоя, ты чего?! Я уже как месяц назад таблетки для стирки купил. Кидай таблетку прямо в барабан и запускай стирку! – инструктировал жену Коля.
– А упаковку с таблетки снимать? – Зоя явно первый раз пользовалась стиральной машинкой.
– Не надо, она растворимая! – Коля уже пожалел, что доверил жене процесс стирки своего костюма.
– А ополаскиватель добавлять? – снова послышался вопрос из ванной.
– Нет, Зоя, таблетки уже вместе с ополаскивателем, больше ничего не надо! Закрывай крышку стиралки и нажимай на кнопку! – уже выходил из себя Коля, вывалив картошку на разогретую сковороду.
– Нажала, но ничего не происходит! – опять послышался крик из ванной.
– Не происходит, потому что ты программу для стирки не выбрала, Зоя. Ну ты как маленькая. Выбирай интенсивную стирку, проверь отжим, чтобы на тысячу оборотов было и смело жми кнопку! – уже окончательно вышел из себя Николай.
– Да где тут эти хреновы режимы! – уже была раздражена Зойка.
– Так! Хватит издеваться над моей дочкой! А ну, Зоя, вытаскивай этот его костюм из машинки, и в ванную. Сам испачкался, пускай сам и стирает вручную. В следующий раз не будет пачкаться! – уже подбежала к Зойке Валентина.
Коля уже убрал сковороду с огня и направился в ванную комнату, понимая, что две безумные женщины не справляются с новой, достаточно технологичной, стиральной машинкой.
– Вот, Зоя, закрыла крышку, раз, выбрала режим – два, нажала на старт – три! Смотри, машинка заработала! Представляешь??? – уже не вытерпел Коля и пошел обратно жарить картошку и варить сосиски.
Дома было грязно и не убрано, грязные курточки девчонок близняшек валялись на диване.
– Теперь знаешь, как машинкой пользоваться. На второй цикл засунь туда куртки дочек, ведь уже не понятно, какого они цвета из-за грязи на них! – выругался Коля на супругу.
– А в чем они завтра на улицу гулять пойдут? – Зойке явно не хотелось заниматься постирочными делами.
– Один день можно и не сходить на улицу, зато никто на них пальцем показывать не будет! Можно одну постирать куртку, и гулять по очереди, а на следующий день другую. Выбирай, Зоя!
Коля в последнее время совсем утомился со своими женщинами. Сначала он обрадовался, что, переселившись в отдельную квартиру от тещи, сможет насладиться самостоятельной жизнью и отсутствием постоянного присутствия Валентины Владимировны в своей жизни. Но упертая женщина каждый день ходила к своей дочери и настраивала ее против мужа, не разрешая ей даже прикасаться к бытовым обязанностям по дому.
– Вот будет выходной, пусть сам полы и моет, ты ему что, поломойка??? – наставляла на ложный путь дочь Валентина.
– Добытчик, понимаешь… Как будто он директор газпрома. Приносит в дом какие-то жалкие копейки, и думает, что ему все должны! – твердила дочери Валентина.
– Ты мать слушай, мать плохого не посоветует, мать жизнь прожила! – настраивала Зойку Валентина.
*****
– Слушай, Зоя, мне общество твоей матери в нашей квартире уже порядком надоело и ее негативное влияние на тебя! Раньше ты хотя бы старалась что-то делать, ты даже яичницу научилась жарить, картошку чистить, а теперь и этого не хочешь делать! – как-то начал серьезный разговор с женой Коля.
– Мама мне помогает, мне легче, когда она приходит, она с нашими девчонками гуляет, готовит кушать! – прямым текстом заявила ленивая и инфантильная Зоя.
– Я понимаю, что ты привыкла, что мама за тобой хвост подбирает. Но ты уже взрослая, Зоя. У тебя уже свои дети, пора уже учиться жить без мамы, как считаешь?
– Нет, я так не согласна! Я что, должна целый день одна проводить с детьми, пока ты прохлаждаешься на своей работе? – высказывала претензии мужу Зоя.
– Это я прохлаждаюсь?! Напомнить тебе, Зоя, что я каменщиком на стройке работаю, и в жару и в мороз кладку из кирпичей делаю под дождем, снегом, палящим солнцем 365 дней в году! – уже не выдержал таких обвинений Коля.
– А ты думаешь с детьми легко? – парировала Зоя.
– Слушай, у нас уже девчонкам по пять лет, скоро в школу идти. Отдай их тогда в сад, а сама также выходи на работу, и можешь не готовить, и не убирать, раз тебе это так трудно дается! – выругался Коля, – у нас на стройке маляров и штукатуров набирают, я могу за тебя похлопотать.
– Это я с высшим образованием в штукатуры пойду?! – лишь повысила голос Зоя.
– Ну иди со своим образованием работай по специальности, я не против! Ты где до замужества работала? – поинтересовался у жены Коля.
Зоя молчала. К своим тридцати годам, она толком нигде не успела проработать. Изначально мать ее пыталась устроить почтальоном на почту, но там была маленькая зарплата, и надо было много ходить пешком. Зое такая работа не понравилась.
Потом Зоя пошла работать в столовую быстрого питания, но и там был жесткий график, который она не могла выдержать, продержавшись всего две недели. После этого Зоя решила, что наемная работа – это не для нее, и сидела на обеспечении матери, пока не вышла замуж за Николая.
Фактически, жизнь для Зои особо не поменялась. Мать также приходила к ней в дом, решала бытовые вопросы, деньги теперь зарабатывал муж, а Зоя также целыми днями отсыпалась на своем любимом диване, даже не зная, как включается их новая стиральная машинка.
Коля еще около года пытался воевать со своей строптивой и ленивой женой, пытался выгонять из своего жилья Валентину Владимировну, но никак не мог справится с двумя обнаглевшими и спевшимися женщинами, которых полностью устраивала такая жизнь.
***
– Всё, Зоя, я окончательно решила переехать жить к Вам, а свою квартиру сдала квартирантам. И мне денюжка будет капать к пенсии за аренду, и не надо каждый раз к вам по два раза на дню ездить на общественном транспорте.
– А моего мнения, Валентина Владимировна, Вы спросить не желаете? – раздраженно обратился Коля к теще.
– А кто тут с твоим мнением считается, неудачник? – лишь хмыкнула Валентина Владимировна.
– Мы с мамой уже всё обсудили, и все решили! – подтвердила легитимность действий своей матери Зоя.
Это было ошибочным решением. Уже через пару месяцев Зоя со своими девчонками переехала жить в квартиру к матери, так как своей квартиры лишилась – ведь жила в квартире мужа, оформленной на его родителей.
Родители дали денег Николаю на покупку квартиру, но с условием, что оформит он квартиру на них, зная никчемность и неперспективность его инфантильной супруги.
Николай, дав нерадивой супруге много шансов на вразумление, понял, что ошибся в своем выборе, и подал на развод. Зойка пыталась манипулировать детьми, чтобы вернуть мужа и заставить его петь под свою дудку, но тщетно. Вскоре Николай заново женился, и у него недавно родился первенец с новой молодой супругой, а потом он и вовсе пропал из виду, переехав с новой семьей в другой регион.
***
Вскоре денег на житье-бытье Зое с мамой и детьми стало не хватать. Пенсия у Валентины была небольшой, Зоя была категорически против выходить на работу, да и Валентина Владимировна не заставляла дочь куда-нибудь трудоустраиваться. Алиментов от мужа стало не хватать, и две женщины затосковали, они не привыкли ограничивать себя в чем-либо.
– А я тебе говорила, что мужики – негодники, и никакого от них толку нет! Ишь ты, не захотел твой Николай с тещей жить! Какой Император! Вот пусть теперь с новой пассией жизнь познает! – ругалась Валентина.
– Да нормально он живет. Он сам мне рассказывал, что его всё устраивает… Жена, говорит, у него моложе! Красивая, я сама ее видела, как с картинки. Полы помыть для нее – не проблема, и грязную одежду в стирку положить тоже. Он сказал, что снова себя молодым чувствует, и счастливым. Сказал, что теперь узнал, что значит – настоящая семя! – со слезами на глазах жаловалась Зойка матери.
– И денег теперь нет совсем, раньше Коля раз – и всю зарплату мне отдавал, а теперь… Какие-то жалкие гроши! – окончательно расплакалась Зойка.
– Не унывай, дочка, поедем к деду в деревню. Я уже всё посчитала: квартиру мою опять сдадим, пенсия у деда – большая, мы ее прикарманим! А там под тридцатник у него! – захлопала в ладоши Валентина.
– Так деду уж 90 лет, там же за ним твой брат – Иван Владимирович – ухаживает? Да и что в деревне делать-то, мам. В городе я хоть выйду, по парку прогуляюсь, в торговый центр схожу, а там? 200 километров от города?! – возмущалась Зоя.
– Дура ты, Зоя. Считай сама. 30 тысяч за сдачу квартиры – раз, 30 тысяч у деда пенсия – два, плюс не надо за продукты покупать. Иван сам деду на свои всё покупает, продукты с райцентра привозит, вот и мы присоседимся, чай он нам не откажет! – считала про себя Валентина Владимировна.
Так всё и вышло, как задумала хитро-мудрая женщина.
– Ой, Ивашка, выручай, совсем у нас с Зоенькой дела плохи. Муж-то Зоеньку бросил, гад такой, ушел к другой, гулящий оказался, а она-то одна с двумя детьми, у меня пенсия маленькая, куда же нам деваться? Приезжай, Ваня, за нами, у деда жить будем, и деду веселее с правнучками-то! – зазывала Ивана Валентина Владимировна.
— Вот безобразник этот Коля! – ругался Иван, – вот бы я его увидел, я бы ему…!
Уже через два часа Иван Владимирович на своем стареньком «Логане» вез сестру с племянницей и детками в деревню в отцов дом.
– Да вы не переживайте, все выживем, уж с голоду не помрем. У меня хоть пенсия небольшая, но мне куда ее тратить? Дети у нас живут далеко, внуки к нам с Нинкой не ездят. Живем с Нинкой как бобыли, вот только дед у нас – как малый ребенок остался, за ним и ходим. А с детками-то оно веселее, – прослезился Иван Владимирович.
В общем, Иван с женой в своём доме особо не сидел. Как ушел на пенсию, считай переселился к отцу. Привозил ему продуктов с райцентра, убирался в доме, готовил есть, вместе они завтракали, обедали и ужинали.
Даже спать Иван уже домой к супруге не приходил, ведь престарелый отец мог упасть спросонья, а тот спал рядом и страховал престарелого Владимира Григорьевича.
В общем, принял Иван сестру с крестницей как родных. Дедов дом наполнился детским смехом и топотом, и вроде бы на этом конец автору писать надо, ведь всё нормализовалось, все остались при делах, но куда уж тут, против людской природы не попрешь.
– Девочки, вы бы в обед сходили на улице поиграли? Шумите уж больно. Видите старый дедуля заснул, он же как ребенок маленький, ему в обед отдохнуть надо, а вы мультики врубили и прыгаете на весь дом! – как-то сделал замечание Иван почти своим внучкам – Зойкиным дочкам.
Первой из своей комнаты вылетела Валентина Владимировна и, словно пчела, стала атаковать Ивана.
– А ты с какой стати тут раскомандовался?! Ишь ты, спать ему днем надо. Чего же ночью делать будет? – причитала Валентина. – Командир нашелся!
– Бабушка, мы мультики хотим смотреть! – расплакались, чувствуя защиту бабушки, внучки.
– Не слушайте этого дурака, смотрите сколько влезет, прыгайте. Ишь ты, возомнил тут себя хозяином! Я тоже его дочь, я тоже тут хозяйка! – кричала на брата Валентина.
– Ну раз ты хозяйка, Валентина, так ты и давай тут – хозяйничай. Возьми, полы тут протри, белье за дедом постирай, деда покорми, за продуктами съезди. А то пенсию деда присвоила, а сама мне в сумку каждый раз заглядываешь, что я из райцентра привез на вашу семью! – возмутился Иван.
– Я раньше с райцентра одну сумку с продуктами привозил, а сейчас и три сумки не хватает! – продолжал возмущаться Иван.
– Ты сама говоришь, девочкам молочко надо, конфетки, шоколадки, того, сего. Уж дошло, что я им платья со своей пенсии покупаю на рынке… И ты мне после этого еще тут условия вздумала ставить?! – негодовал Иван Владимирович.
Силен был в гневе Иван, да уж быстро отходчив. Матюгнется пару раз на сестру, да уже через час и позабудет о ссоре, позабудет о своем возмущении, и всё по-старому.
***
Так и стали жить. Валентина с девочками по деревне от нечего делать слоняются, Зойка на лавочке возле дома загорает, томясь на солнышке в купальнике, все ждут Ивана на обед, когда тот продуктов привезет, а его супруга супа сварит. Наедятся все в обед вдоволь, и опять ходят до вечера, поглядывая на часы – не пора ли там ужинать?
– Валя, ну вы совсем обнаглели. Зоя? – уже обратился к крестнице Иван, потому что к сестре взывать к разуму было бесполезно.
– Я пока есть готовлю, я занавески в доме снял – все пыльные. А ну – кинь занавески в стиралку! – решил немного призвать к труду нахлебников Иван.
– А чего это я? – недоумевала Зоя, только что зайдя после «солярия» на лавочке, и попивая прохладного зеленого чайка для восстановления водного баланса, и нюхая вкусный аромат жареной картошки с мясом, которую жарил на плите Иван Владимирович на обед.
– А чего же не ты? Ты кто – внучка или так, приживала? Или трудно занавески в машинку запихнуть? – выругался Иван.
После пары тяжелых охов-вздохов, Зоя пошла искать в доме стиральную машинку.
– Дядь Вань, а порошка стирального нет, нечем стирать! – кричала Зойка из ванной.
– Там капсулы посмотри, прямо перед твоим носом на машинке стоят. Брось таблетку в машинку, закрой крышку, и нажми на кнопку пуска! – кричал Зойке дядя Ваня из кухни.
Но, как уже понял, проницательный читатель, ничем хорошим это дело не кончилось, ведь на помощь дочери прибежала разъяренная Валентина.
– Зоенька, брось ты это дело. Нашел себе тут прислугу, изверг! Они еще чистые, занавески-то, что их стирать-то? А ну вытаскивай их обратно, пускай сам теперь и вешает на место, если ему они покоя не дают!
Тогда-то Иван окончательно понял, что с этими сумасбродными женщинами каши не сваришь. Иван лишь кормил, поил своих незваных родственников, вместе с дедом и удивлялся, как девочки стали грязными, как два чертенка в грязных платьицах.
– Вы бы детей хоть в баню сводили бы, да белье им постирали, всё же девочки, им гигиена нужна! – совестил Валентину с Зоей Иван Владимирович.
– От грязи еще никто не умирал! – хмыкнула Валентина и пошла с внучками бесцельно шататься по деревне.
Иван было хотел сказать сестре, чтобы те пошли вместо прогулки в огород, картошку бы пропололи или жука бы собрали, но понял, что это абсолютно бесполезно.
Да, друзья, вот недаром говорят, хочешь проверить человека на «вшивость», создай ему идеальные условия для жизни. Хороший человек будет лишь благодарен, а гнилой…
А что будет делать гнилой человек вы узнаете дальше.
****
– Не надоело тебе твоих родственников кормить? Они хорошо устроились за твой счет – Валентина свою пенсию не тратит, на счет кладет, в городе у нее квартира под сдачу – у них доход, не меньше, чему нас с тобой пенсия. Дедову пенсию она тоже себе на счет перегоняет, а ты им со своих денег всё везешь с магазина? – уже начала возмущаться жена Нина на мужа.
– Как это, Нин, не по-человечески это… Как же я, деда к столу приглашу, деда же кормить надо, а детей не приглашу?! Мол, отойдите от стола? Пусть мать вас кормит? – лишь тяжело вздохнул Иван и посмотрел на супругу.
Та ничего на это не сказала, понимая, что ситуация – сложная.
Вот есть выражение «за спасибо живешь», но Валентина Владимировна жила на харчах брата даже не за «спасибо», она лишь каждый раз хотела подковырнуть братца, сказать ему, что это он не так делает, то не эдак.
А уж если Иван не выдерживал и ругался на то, что те за собой дверь в дом не закрывают и комаров в дом пускают, так Валентина, словно ужаленная пчела, долго крутилась вокруг своего сердобольного братца и высказывала ему свои претензии.
Как говорится, и тут Валентина была недовольной.
— Вот дочка, видишь, какие они мужики – никудышные! – лишь высказывала дочке Валентина, показывая пальцем на Ивана, – только о себе и думают. Им бы только покомандовать, им бы женщин только себе в рабынь заполучить.
– Ты смотри, если что тебе дядька прикажет делать, ты не ведись! Прихоти его не выполняй!
— Это же надо, что он мне недавно предложил? Он мне предложил за отцом в уборной, не к столу сказано, личную гигиену после туалета провести. Так скажем! – выругалась на брата Валентина, которая вообще к престарелому отцу не подходила.
– Так, батя, сегодня у нас банный день. Пойдем сегодня мыться! – затаскивал уже неповоротливого старика в душевую кабину Иван, держась от боли в пояснице, ему одному тяжело было.
– Эх ты, бесстыдник, хотя бы дождался, пока мы гулять пойдем. Все же тут женщины! – совестила Ивана Валентина.
– И зачем ты так его моешь, его по-другому мыть надо?! – учила брата Валентина.
– А ну-ка, Валя, раз ты всё знаешь, пойдем придержишь мне его в кабинке, мне одному тяжело с ним! – позвал сестру Иван.
– Еще чего, я чужие обязанности выполнять не намерена! – Валентина быстрой, почти девичьей походкой выбежала на улицу, ища глазами своих любимых внучек.
Мир у Валентины Владимировны сомкнулся до трех человек – она искренне любила и заботилась лишь о троих – своей дочке Зое и двух внучках-двойняшках. Любила она их без памяти, старалась защитить и от комаров, и от вполне справедливых нравоучений Ивана Владимировича и от замечаний деревенских жителей.
– Зоя, а что это вы – день деньской это или вечер или утро, всё по деревне шастаете? – уже не выдержал и с издевкой спросил молодую женщину сосед Ивана – Дмитрий Михалыч.
– А чего нельзя что ли? – с вызовом ответила Зойка Михалычу.
– Да почему же нельзя, кто же вам запретит? Только я смотрю, Иван за всем не успевает, у него два дома на хозяйстве, да еще и в огороде с Нинкой вверх опами каждый вечер, а вы в огород с Валентиной и уже школьницами-дочками – ни ногой!
– И чего?! – парировала Зойка.
– А того, что с этого огорода вы тоже кормитесь или у вас отдельный огород имеется? – прищурил правый глаз Михалыч, выводя женщину на чистую воду.
Но тут на Михалыча уже накинулась разъяренная Валентина.
– А тебе какое дело? Смотри лучше в свой огород, а в чужой не заглядывайся. У твоего Ивана пенсия знаешь какая?! Вот пусть он нас и содержит, чай мы ему – не чужие, а уж откуда продукты – с огорода или с магазина, нас с дочкой не волнует!
– Интересная ты баба, Валентина, знаю я какая у Ивана пенсия, чай он не главой Газпрома работал. Вместе с ним работали и пенсия у нас с ним одинаковая…, – лишь проговорил Михалыч, но в Валентина уже размахивала дрыном над его головой, прогоняя его со своего же участка.
– Валентина, а ну отцепись от меня! Да по тебе больница плачет, ненормальная! – уже убегал Михалыч от разъяренной женщины с палкой к себе домой.
– Вот так дочка, весь мир – это наши враги! Все нам зла желают, даже вот сосед и то нам завидует! – твердила Валентина своей простоватой доченьке.
– Ты запомни, Зоя, ты – мать одиночка, я – мать одиночка, поэтому все нам должны. Поняла? – в упор посмотрела мать на Зойку.
-Поняла! – лишь кивнула головой Зойка.
****
Время шло к концу июня. У деда Владимира намечался юбилей – как-никак 95 лет, не каждый до такой цифры доживает.
Решил Иван Владимирович собрать отцу праздник, пригласил гостей, родственников, организовал стол, купил большой торт, усадил Владимира Григорьевича во главу угла и посмеивался над довольным отцом, который вещал гостям о событиях своей непростой жизни.
Дед рассказывал о тяжелых временах послевоенной жизни, потом о своей работе в колхозе.
– Ну что, отец, пора гостей и тортом с чаем угощать! – Иван Владимирович был особенно горд тортом, который сделал отцу на заказ: большой 5-килограммовый красавец уже был заботливо принесен Иваном на стол.
Только Валентина злилась на брата, ведь отец, вопреки ее просьбам, отдал в этот раз пенсию сыну на организацию застолья, чем выбесил возрастную женщину.
Валентина Владимировна демонстративно отвергала торжество, прячась в своей комнате, и не давая выйти из нее своим внучкам.
Иван было уже хотел резать торт, как к столу быстрым шагом подошла Валентина, схватила торт и понесла его в свою комнату, приговаривая своим внучкам.
– Пойдёмте, девочки, торт кушать!
– Слушай, Валентина, положи торт на место. Этот торт для всех был куплен, а не только для тебя. Хочешь, садись с внучками за стол и мирно пей чай, а спектакли тут устраивать нечего! – лишь сделал замечание сестре Иван.
Валентина, увидев, что Иван настроен серьезно, лишь с вызовом отпихнула торт от себя
– Больно надо, о твой поганый торт руки марать! – начала кричать на брата Валентина.
– Вот и не ляпай, и не порть людям настроение! У отца, между прочим, праздник, могла бы посидеть за столом, да поздравить его с днем рождения! Уж подарков от тебя не требуется, только присутствие! – снисходительно проговорил Иван.
– Ишь ты, благодетель нашелся! Герой выискался, за отцом он ходит. Только плохо ты за ним ухаживаешь, вон посмотри, отец от твоего ухода скоро ноги протянет, еле ходит! – высказывала очередные претензии брату Валентина.
– Зря ты, Валентина, этот разговор завела, ох зря. Нам бы с тобой до такого возраста еще дожить, и вот так как он передвигаться, – лишь попытался улыбнуться Иван, думая, что на этом конфликт исчерпан, но не тут-то было.
Валентину Владимировну понесло. Она костерила Ивана Владимировича на чем свет стоит.
– Валентина, успокойся, чего ты взъелась?! Он один из всех детей за мной ходит, кормит, ты ко мне ни разу даже не подошла, ни дочь твоя, ни внучки. Только конфеты у меня тырите, да девчонки шоколад у меня крадут! – уже не выдержал престарелый Владимир Григорьевич, но зря он это сделал.
– Этот шоколад и так для них лежал, дожидался, но ведь они, чертовки такие, без спроса, крадут! Нехорошо, Валентина, и ты им ничего не говоришь, ни дочь твоя! – продолжал Владимир Григорьевич.
Но тут у Валентины сработала сирена, ведь ее дочь и внучек обвинили, да в чем обвинили. Женщина уже было хотела напасть на престарелого отца, но получила тарелкой с тортом от Ивана по физиономии, так и не успев приблизиться к столу.
– Хотела торта, так кушай! Можешь еще чайком запить! – женщина-таки смогла вывести брата из себя. Горячий чай вслед за куском с тортом полетел в наглую физиономию Валентины.
Но тут из комнаты выбежала заспанная Зоя, которая всегда днем имела привычку спать и с кулаками напала на Ивана.
*****
Спец-карета с людьми в белоснежных халатах подъехала оперативно, и уже «загружала» двух распоясавшихся женщин, транспортируя их по адресу Звездная, улица Дураков, дом 1.
– И чего тебе, Валентина, нормально не жилось? Ведь всё для тебя делал?! – не понимал Иван, глядя, как под рученьки грузят в «буханку» двух своих родственниц.
-Все вы мужики такие, все плохие. Вот скажите, товарищ врач, что от мужиков добра ждать не стоит? – обращалась завернутая в специальный халат Валентина к врачу.
– Да-да, полностью с Вами согласна, но Вы будете лежать в женской палате, так что от мужчин будете избавлены, милочка! – лишь подсмеялась женщина над Валентиной.
***
Тихо стало в доме Владимира Григорьевича после уезда двух женщин, спокойно. Жизнь пошла своим прежним чередом. Никто ни с кем не ругался, никто не выяснял отношения, никто не размахивал предметами, палками, никто никого не учил жить.
Даже правнучки Григорьича, казалось, стали тише себя вести, не так громко бегали, как раньше, подстрекаемые назло Ивану, своей бабкой.
Вскоре в доме появился отец девочек Николай, чему девчонки были очень рады, и вскоре они уехали с папкой в его новую семью. Николай к тому времени был уже многодетным счастливым отцом, а его нынешняя супруга приняла детей Николая от первого брака.
Зою, в период просветлений, всё же выпускали из учреждения, и та даже ездила навестить своих девочек в другой регион к бывшему мужу. А вот Валентина уже была «невыездной» как говорили на местном слэнге. Слишком сильно был запущен процесс.
– И что, теперь она навсегда останется там? – лишь, навещая Валентину, спрашивал у персонала Иван Владимирович, ведь женщина была, как-никак, ему сестрой.
– Нельзя, Иван, не безопасно это для общества, буянит тетя, вот натворит дел, а с нас спрос: зачем выпустили? – объясняли Ивану.
– Надо было чуть раньше ей за помощью обращаться, тогда еще можно было скорректировать, а сейчас, к сожалению… Вас всё вспоминает, Вас Валентина Григорьевна в своих бедах обвиняет. Всем уже рассказала, что у вас в гараже 10 машин из золота стоит, а вы прибедняетесь, торта ее лишили…! – лишь посмеивался собеседник Ивана Владимировича в белом халате.
– Ну да, она почему-то всегда думала, что я неимоверно богат. Она еще в молодости у отца из дома столовые приборы воровала, но я тогда не придавал этому значения. Думал, что это норма, – пожимал плечами Иван.
Врач расхохотался.
-Какая же это норма, голубчик?! Это клиника.