Свекровь разбила чашку об пол. Фарфор рассыпался звёздочками вокруг ног Вики, но та даже не вздрогнула.
— Ты вышла замуж за нашего сына — теперь твой долг заботиться о семье! — Маргарита Степановна ткнула пальцем в распечатку с банковскими переводами. — Где деньги за прошлый месяц?
Вика молча подняла осколки. Эти чашки когда-то принадлежали её бабушке. Она помнила, как пила из них какао в детстве, пока родители ругались из-за денег. Теперь же чашки служили оружием в войне, которую свекровь объявила сразу после похорон мужа.
— Я переведу, как только получится, — сказала Вика, глядя в окно. За ним расстилался сад, который она превратила в цветущий рай, пока Игорь тратил их общие сбережения на азартные игры.
— «Получится»? — зашипела Маргарита. — Ты живёшь в нашем доме! Это семья Игоря дала тебе крышу над головой!
Ложь. Дом купила Вика на деньги от продажи своей квартиры. Но после свадьбы Игорь уговорил оформить его на мать — «чтобы защитить от кредиторов». Теперь же свекровь, дядя-алкоголик и кузина с вечно голодными детьми требовали, чтобы Вика содержала их всех.
— Мама, хватит, — Артём, младший брат Игоря, вышел из-за стола. Его лицо было бледным, как бумага, которую он безуспешно пытался заполнить пятый год. — Вика и так помогает…
— Молчи! — Маргарита ударила кулаком по столу. — Ты тоже на её стороне? Она же чужая!
Вика вздохнула. «Чужая» — любимое слово свекрови. Так она называла её с первого дня, когда Вика отказалась отдать фамильные бриллианты «на сохранение».
— Хорошо, — Вика достала из кармана чековую книжку. — Я дам вам 50 тысяч. Но это в последний раз.
— Сто! — Маргарита вырвала книжку. — И оплати счёт за свет. Твой кондиционер работает целыми днями!
Когда они уехали, забрав последние деньги на продукты, Вика спустилась в подвал. Под грудой старых ящиков лежала папка с документами. На обложке — логотип юридической фирмы, где она работала до замужества.
— Пора, — прошептала она, гладя фото Игоря. — Ты хотел, чтобы я была слабой. Но ты ошибся.
Всё началось месяц назад. После смерти Игоря (инфаркт за карточным столом) родня объявилась, как вороны. Сначала просили «помочь с долгами», потом требовали оплатить ремонт в их квартирах, а на прошлой неделе кузина Лена привела детей со словами: «Ты же не можешь отказать сиротам!».
Вика соглашалась. Платила. Молчала. Пока не нашла в бумагах мужа договор с микрокредитной организацией. Игорь заложил дом. Её дом.
— Вы не учли одного, — сказала Вика в пустоту, разливая чай по новой чашке. — Я не та, за кого вы меня приняли.
Ночью раздался звонок. Незнакомый номер.
— Документы готовы, — мужской голос звучал механически. — Завтра в десять.
Вика усмехнулась. Два года назад, когда Игорь запретил ей работать, она тайно оформила ИП. Её маленькая юридическая фирма, спрятанная за подставным директором, процветала. Теперь же, благодаря связям из прошлой жизни, у неё было кое-что поинтереснее.
— Спасибо, Денис, — она бросила телефон на диван.
На экране горело уведомление: «Дело №45-КГ: Признание договора займа недействительным. Решение: в вашу пользу».
Утром Маргарита ворвалась без стука.
— Где деньги?! — она бросила на стол квитанцию за коммуналку. — Ты думаешь, мы позволим тебе жить здесь даром?
Вика медленно допила кофе.
— Вы правы. Пора заканчивать эту игру.
Она достала из папки документ с печатью суда.
— Дом принадлежит мне. По решению суда. А ваш сын, — она ткнула пальцем в строку о мошенничестве, — подделал мою подпись.
Маргарита побледнела.
— Врёшь! Это наш дом!
— Проверьте сами, — Вика бросила ключи. — Но учтите: если вы не съедете до завтра, я подам в суд за вымогательство.
Когда свекровь выбежала, Вика позвонила Денису:
— Начинаем второй этап.
Маргарита Степановна не сдавалась. Через два дня после ультиматума Вики к дому подъехал микроавтобус. Из него высыпали «гости»: дядя Сергей с сигаретой в зубах, кузина Лена с детьми-близнецами и двое мужчин в спортивных костюмах, которых Вика раньше не видела. Они разбили палатки в саду, включили громкую музыку и объявили, что «отстаивают права семьи».
— Это наш дом! — орала Лена, развешивая мокрое бельё на розах Вики. — Ты одна тут чужая!
Вика наблюдала за этим из окна, сжимая в руке телефон. Денис, её юрист, предупреждал: «Они будут давить на нервы. Не поддавайся». Она набрала номер полиции, но услышала за спиной голос Артёма:
— Не надо. Мама договорилась с участковым.
Он стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу. В отличие от остальных, Артём не требовал денег. Он просто жил в доме, как тень, и иногда помогал Вике с садом.
— Почему ты здесь? — спросила она.
— Они обещали мне долю, если выгонят тебя, — он потупился. — Но я не хочу…
— Не хочешь или боишься? — Вика подошла ближе. — Твой брат разрушил мою жизнь. Ты помогал ему?
Артём молчал. За окном дядя Сергей начал рубить яблоню, посаженную Викиной матерью.
— Хватит! — она выбежала во двор, хватая топор из его рук. — Убирайтесь!
— Ой, драться собралась? — дядя Сергей фыркнул. — Да мы тебя…
— Вы — ничего, — перебила Вика. — Через час здесь будет судебный пристав. А пока… — она достала из кармана диктофон, — все ваши угрозы записаны.
Толпа замерла. Музыка выключилась.
— Брехня, — пробормотала Лена, но уже отступала к воротам.
Пристав прибыл с двумя полицейскими. Палатки свернули, дядю Сергея увезли за порчу имущества. Маргарита, наблюдая со стороны, кричала, что Вика «украла её сына и дом».
— Следующий шаг — иск о клевете, — сказал Денис, когда всё стихло. — У вас хватит сил?
— Хватит, — Вика улыбнулась впервые за неделю.
Но она недооценила родню.
Ночью в окно спальни бросили камень. Вика вскочила, услышав звон бьющегося стекла. На подоконнике лежала записка: «Умри, или мы убьём тебя. Твой дом наш».
Она не испугалась. Страх кончился, когда умер Игорь. Вместо этого взяла фонарь и спустилась в подвал. Под старым сундуком, где хранились фотографии родителей, она нашла тайник. Игорь прятал там коробку с документами.
— Чёрт… — прошептала Вика, разглядывая договоры.
Её муж не просто играл в карты. Он брал кредиты на её имя, подделывая подписи. Но самое страшное — расписки от Маргариты. Свекровь знала. Более того, была соучастницей.
— Мама угрожала мне, — раздался голос Артёма. Он стоял на лестнице, бледный как мел. — Говорила, если расскажу о долгах, убьёт.
— Почему ты молчал? — Вика сжала бумаги.
— Боялся. Но теперь… — он взял со стола фото Игоря, — он мой брат. Но ты — единственный человек, который не врал мне.
Утром Вика собрала пресс-конференцию. На ней присутствовали журналисты, которых когда-то защищала в суде. Она выложила на стол документы: поддельные договоры, расписки, аудиозаписи угроз Маргариты.
— Моя свекровь и её семья — мошенники, — сказала Вика в камеру. — Они разрушили мою жизнь, но не смогут разрушить правду.
Денис подал иск о признании всех сделок Игоря недействительными. Дом окончательно переходил к Вике. Но главное — долги мужа теперь висели на Маргарите.
Родня нагрянула вечером. Маргарита, без макияжа и с распухшими глазами, билась в истерике:
— Ты погубила нас! Мы в долгах!
— Вы погубили себя сами, — холодно ответила Вика. — Убирайтесь.
Когда они уехали, Артём остался.
— Прости, — он протянул ключи от машины Игоря. — Это всё, что у меня есть.
— Оставь, — Вика отвернулась. — И уходи.
Но он не ушёл. Стоял в дверях, пока она не разрешила ему помочь убрать осколки стекла.
Ночью Вика снова спустилась в подвал. Среди документов Игоря она нашла конверт с её именем. Внутри — письмо:
«Вика, если ты это читаешь, я мёртв. Мама и Сергей заставили меня влезть в долги. Они угрожали тебе. Прости…»
Она сожгла письмо в печке. Пламя лизало слова, словно стирая прошлое.
— Прощай, Игорь, — прошептала она. — Я свободна.
Месть свекрови и тайна беременности
Маргарита Степановна исчезла. После суда, который обязал её выплатить долги Игоря, она пропала, оставив в доме лишь записку: «Ты ещё пожалеешь». Но Вика не боялась. Она переехала в гостиницу, наняла охрану и готовилась к рождению ребёнка. Беременность обнаружила случайно, когда убирала осколки после очередного «визита» родни.
— Ты уверена, что хочешь оставить его? — спросил Артём, провожая её на УЗИ.
— Это мой выбор, — ответила Вика, гладя живот. — Как и всё остальное.
Он молчал. С тех пор, как помог ей с документами, Артём стал тенью, которая защищала её от прошлого. Но Вика не доверяла ему до конца. Пока не случилось непоправимое.
Ночью в гостиницу ворвались двое. Они связали охрану, взломали дверь номера и нашли Вику спящей. Но вместо неё в кровати лежал манекен с диктофоном.
— Привет, мама, — голос Вики прозвучал из колонки. — Жаль, ты не дождалась внука.
Маргарита, стоявшая в дверях, закричала:
— Где она?!
— Там, где ты не найдёшь, — усмехнулся Артём, включая свет.
Полиция, спрятанная в соседних номерах, скрутила нападавших. Маргариту арестовали за организацию покушения. Но перед этим Вика подошла к ней вплотную:
— Ты проиграла. Игорь был твоим оружием, но даже он пожалел меня в конце.
Свекровь плюнула ей в лицо.
— Твой ребёнок умрёт, как и мой сын.
Артём раскрыл правду позже, когда Вика рылась в старых письмах Игоря. Среди них было заключение врача: «Инфаркт вызван передозировкой. Подозрение на умышленное отравление».
— Мама подсыпала ему препараты, — сказал Артём, не глядя в глаза. — Она хотела получить страховку, но Игорь заложил дом.
Вика уронила листок. Страх за ребёнка сдавил горло.
— Почему ты молчал?
— Боялся, что ты бросишь меня, как они, — он обнял её. — Но теперь я готов защищать вас обоих.
Роды начались раньше срока. В больнице, под охраной полиции, Вика родила девочку. Артём назвал её Аней — в честь своей покойной матери, которую Маргарита довела до самоубийства.
— Она будет сильной, — прошептал он, гладя крошечную ручку. — Как ты.
Вика не ответила. Она смотрела в окно, где первые лучи солнца пробивались сквозь тучи. Ей снилось, как Игорь стоит у озера и бросает камешки. Круги расходились, сливаясь с горизонтом.
— Прощай, — сказала она пустоте.
Через месяц Вика вернулась в дом. Сад, уничтоженный роднёй, начал оживать. Артём сажал новые розы, а Аня спала в коляске под шепот листьев.
— Ты останешься? — спросил он, вытирая руки.
— Пока ты не надоешь, — улыбнулась Вика.
Он рассмеялся. Впервые за долгие годы смех звучал свободно.
Маргарита получила 10 лет тюрьмы. Её сообщники раскрыли схему мошенничества, вернув Вике часть украденных денег. Артём усыновил Аню, став тем отцом, которым Игорь не смог быть. А дом, когда-то пропитанный ложью, теперь пах детской присыпкой и свежими розами. Вика иногда смотрит на фото Игоря, но больше не видит боли — только тихую благодарность за урок, который сделал её сильнее.