Всё изменилось в тот день, когда Екатерина вышла замуж за Тимура. Это касалось не её чувств или жизни — они, напротив, обрели наконец покой и уверенность.
Изменилось отношение к ней её собственной семьи. Детство Кати прошло в доме на окраине города. Это время нельзя назвать счастливым.
Отец, Виктор Александрович, работал мастером на заводе, мать, Надежда Петровна, трудилась бухгалтером в небольшой фирме.
Помимо Кати, у них была старшая дочь, Алина. Она была светом в окошке: бойкая, громкая, училась средне, но умела обаять.
Катя же росла тихой, много читала, предпочитала одиночество шумным компаниям, а после школы сразу шла в библиотеку.
Её молчаливость воспринимали как высокомерие, любовь к книгам — как странность.
Екатерине хорошо запомнилась сцена из детства, отражающая отношение к ней в семье.
— Опять в своём углу сидишь, — проговорила Надежда Петровна, расставив на столе тарелки. — Вон Алина и ужин поможет приготовить, и расскажет, что в школе было, а от тебя слова не вытянешь…
— Я сделала уроки, — тихо ответила девочка, не отрываясь от книги.
— Уроки, уроки, — проворчал Виктор Александрович, перелистнув газету. — Жизнь проходит мимо. Гляди на сестру, у неё уже поклонники шеренгой ходят. А ты кто? Тень.
Алина, услышав своё имя, снисходительно улыбнулась.
— Оставь её, пап. Она у нас умная недотрога. Вырастет — поймёт, что в жизни важнее.
Родительская квартира была малогабаритной, и Кате досталась ниша в проходной комнате, за ширмой.
Она не роптала. За этой ширмой был её мир. Девочка росла и училась изо всех сил, поступила в университет на бюджет, выбрав специальность “Архивное дело”. Выбор привёл родителей в ярость.
— Кем работать-то будешь? Пыль в архивах смахивать? — почти кричал отец за ужином, когда Катя объявила о зачислении. — Я думал, хоть на юриста или экономиста пойдешь, чтобы потом помочь устроиться. А ты… Ты просто посмешище.
— Мне это интересно, — стояла на своём Катя.
— Интересно, — передразнила мать. — Алина вот на менеджера пошла, это перспективно. А ты будешь сидеть в подвале со старыми бумажками. Ну и живи тогда своими бумажками, не жди от нас помощи.
Помощи и не было. Во время студенчества Екатерина подрабатывала репетиторством для школьников, брала дополнительную работу по расшифровке текстов в самом университете.
Одевалась девушка скромно, почти аскетично. Дома её существование игнорировали, если только не нужно было вымыть посуду после Алины или сбегать в магазин.
Старшая сестра к тому времени встречалась с сыном начальника отца, и её будущее виделось родителям в розовом свете.
Всё изменилось в городском архиве, где Катя проходила практику. Туда, в поисках исторических документов для реставрации одного из старинных зданий в центре, пришёл Тимур.
Ему было около сорока лет, он был владельцем крупной строительной компании и известной в городе фигурой.
Его интересовали чертежи и планы района начала XX века. Екатерина, которая к тому моменту уже знала архив как свои пять пальцев, быстро и эффективно нашла всё необходимое.
Её компетентность, отсутствие подобострастия и ясный, спокойный взгляд поразили Тимура.
Он попросил её помочь с систематизацией некоторых документов, найденных на его объекте.
Она согласилась и выполнила работу блестяще. Мужчина стал захаживать в архив чаще, чем того требовали дела.
Сначала обсуждали они историю города, потом стали разговаривать о книгах, о кино.
Тимур был человеком дела, немного резким, но ценившим ум и искренность. Он разглядел в тихой девушке стальной стержень, ум и редкую глубину.
Через полгода мужчина сделал ей предложение. Екатерина сказала “да” не потому, что он был влиятелен.
Она сказала “да”, потому что с ним чувствовала себя спокойно и уверенно. Впервые её ценили и с её мнением считались.
Когда Екатерина привела Тимура в родительский дом, атмосфера была натянутой.
Отец, узнав гостя по фотографиям из газет, растерялся. Мать суетилась, пытаясь накрыть стол получше.
Алина оценивающе разглядывала дорогие часы гостя и его безупречный костюм.
— Так вы Романов? — неуверенно начал Виктор Александрович после неловкого молчания. — Тот самый, что бизнес-центр на Проспекте строит?
— Да, это я, — улыбнувшись, кивнул Тимур. Его рука уверенно лежала на руке Екатерины.
— А Катя… как вы познакомились? — спросила Надежда Петровна и натянуто улыбнулась.
— В архиве. Екатерина — блестящий специалист. Без неё я бы в тех бумагах ни за что не разобрался, — ответил мужчина, и в его голосе звучала неподдельная гордость.
Алина фыркнула, но под осуждающим взглядом матери смолкла. Свадьба была скромной по меркам Тимура, но для семьи невесты она показалась пиром на весь мир.
Бракосочетание прошло в зале старой дворянской усадьбы, которую отреставрировала компания жениха.
Родители Екатерины в новых, купленных в спешке нарядах, выглядели потерянными.
Алина не скрывала зависти. После регистрации Виктор Александрович подошёл к невесте.
— Доченька, — произнес он, и в его голосе впервые за много лет прозвучала теплота. — Ты уж нас прости, если что не так… Мы же всегда желали тебе добра…
Екатерина просто кивнула. Ее действия говорили красноречивее любых слов. После свадьбы жизнь девушки изменилась.
Они с Тимуром поселились в просторной богатой квартире в центре, с видом на реку.
Екатерина продолжила работу, занявшись частными архивными проектами. Муж не возражал, он поддерживал любое её начинание.
Супруги жили тихо, без светской суеты, которой мужчина давно пресытился. А вот Катины родные будто проснулись.
Звонки от Надежды Петровны, которые раньше раздавались раз в месяц с формальными вопросами, стали еженедельными.
— Катюша, как дела? Не нужно ли тебе помочь по дому? Может, обед приготовить? Ты же теперь без меня, наверное, не справляешься, — проговорила мать сладким голосом.
— Спасибо, не надо Надежда Петровна. Справлялась же как-то до этого и без вас, — насмешливо ответила Катя, намеренно используя в обращении имя и отчество.
Через месяц после свадьбы в гости к молодоженам пришёл Виктор Александрович.
Он неуклюже присел на край дивана в гостиной и стал нервно вертеть в руках телефон.
— Катя, дело такое… На работе возможны сокращения. Меня могут уволить. Думал, может, твой Тимур знает кого? Может, ему нужны надёжные люди на объекты? Я же с руками, я всё могу.
Девушка вопросительно посмотрела на отца. Она вспомнила, как он называл её неудачницей.
— Я передам Тимуру. Но он не любит смешивать бизнес и семью. Ничего не обещаю.
В итоге Тимур, после короткого разговора с женой, предложил Виктору Александровичу не работу, а оплачиваемые курсы повышения квалификации для мастеров.
“Пусть освоит новые стандарты, тогда посмотрим” — по деловому ответил мужчина.
Тесть был слегка обижен, но на курсы записался. Вскоре без предупреждения заявилась Алина, с дизайнерским альбомом под мышкой.
— Кать, привет! Я тут думала, у тебя такой огромный холл… Его же надо обустроить со вкусом. Я сейчас как раз в этой сфере развиваюсь, консультирую. Давай я для тебя всё продумаю? Со скидкой, сестрица.
— Спасибо, Алина, но мы с Тимуром уже всё решили, — спокойно ответила девушка.
— Ты хорошенько подумала? — настойчивость сестры граничила с грубостью. — У меня же глаз намётанный. Я знаю, что сейчас в тренде.
— Решение уже принято, — повторила Екатерина, и в её тоне появилась сталь, которую она переняла от мужа. — Интерьером занимается проверенный дизайнер, рекомендованный партнёром Тимура.
Алина ушла, хлопнув дверью. Кульминацией стал визит всей семьи в полном составе полгода спустя.
Надежда Петровна принесла домашний пирог. Разговор был неловким, пока Виктор Александрович не перешёл к делу.
— Катя, Тимур… Дело в том, что Алина хочет открыть свой салон. Место хорошее присмотрела. Но финансирование… Банки проценты бешеные берут. Мы все свои сбережения готовы вложить, но не хватает. Не могли бы вы одолжить? Конечно, мы всё вернём.
Тимур молча смотрел на жену, давая ей право ответить. Она положила вилку на тарелку.
— Нет, не можем, — чётко произнесла Екатерина. — У нас не принято давать деньги в долг родственникам. Это портит отношения. Если у Алины бизнес-план жизнеспособный, пусть идёт в банк, как все. Или находит инвесторов. Мы можем помочь только советом.
В квартире повисла гробовая тишина. Лицо Надежды Петровны сначала побледнело, а потом покраснело.
— Как это не принято? Мы же семья! — выкрикнула она. — Мы тебя растили, кормили, одевали! А теперь, когда ты в шоколаде, ты отворачиваешься?
Екатерина встала из-за стола.
— Вы меня растили, но всегда давали понять, что я — ошибка, разочарование. Что я хуже Алины. Что мои интересы — пустое. Вы не помогали мне поступить, не интересовались моей жизнью, пока я не вышла замуж. Теперь вы пришли не ко мне, к Кате, а к жене Тимура. И просите не помощи, а использования его положения и денег.
— Да как ты смеешь! — вскочил Виктор Александрович.
— Я констатирую факты, — холодно ответила дочь. — Я готова поддерживать с вами отношения, но на равных. Без долгов, без протекций, без попыток что-то с меня получить. Если вас это устраивает — будем встречаться по праздникам. Если нет — мне вам больше нечего вам сказать.
Тимур молча встал рядом с ней. Его молчаливая поддержка была весомее любых слов.
Семья девушки ушла оскорбленной и обиженной. Прошло несколько месяцев. Екатерина не звонила родителям, а те ей.
Екатерина жила полной жизнью: работа, увлекательные проекты, путешествия с Тимуром и вечерние чтения вдвоем. Она наконец обрела внутренний покой.
Первый звонок от родителей раздался под Новый год. Это была Надежда Петровна.
Голос женщины на этот раз был совсем другим — усталым, без прежней слащавости.
— Катя… Поздравляю тебя с наступающим. Если хочешь, заходи в гости. Я испекла твой любимый яблочный пирог, с корицей.
Екатерина сначала промолчала, но потом все же ответила.
— Спасибо. Мы с Тимуром будем дома. Но вы можете зайти к нам на часок, если хотите.
В тот Новый год они сидели за одним столом — Катя, Тимур и её родители. Алина не пришла, сославшись на другие планы.
Разговор был осторожным, о погоде, о ремонте в родительском доме, о новых книгах.
Никто ни о чём не просил. Виктор Александрович смотрел на дочь новыми глазами — в них читалось не столько раскаяние, сколько осознание того, что он её на самом деле не знал.
И, возможно, упустил. Когда они уходили, Надежда Петровна, уже надевая пальто, не выдержала:
— Катя, а пирог тебе понравился хотя бы?
— Да, очень, — кивнула дочь. — Спасибо. Корицы, правда, можно было бы поменьше.
Это была маленькая, честная деталь из прошлого, которую помнила только она. Надежда Петровна кивнула, губы её задрожали.
— В следующий раз положу меньше.
Дверь закрылась. Екатерина вздохнула и вернулась в гостиную, к Тимуру. Он обнял её за плечи.
— Всё в порядке?
— Да, — ответила девушка. И это была правда.
Любви, которой она так ждала в детстве, уже не будет. Не будет и бурного примирения.
Но появилось тихое, неуверенное уважение. Её ценили теперь не за фамилию мужа, а за ту твёрдость, которую эта новая жизнь в ней открыла.
А настоящая её жизнь, та, что была наполнена смыслом и покоем, началась именно тогда, когда она перестала ждать одобрения из того самого дома на окраине.