Марина всегда считала, что семья — это самое важное в жизни. Эта убежденность была привита с детства, с тех самых пор, когда они с Игорем, младшим братом, оставались одни в пустой квартире, ожидая родителей с ночных смен.
Она, десятилетняя, варила ему макароны и делала “гоголь-моголь”, если он простывал.
Он, семилетний, доверчиво жался к ней во время грозы. И когда они выросли, ее убежденность не исчезла, а лишь трансформировалось.
Игорь был талантливым, но… неустроенным. Его жизнь напоминала зигзаг: то вспышка энтузиазма и новая работа, то апатия и поиски себя.
Марина же, напротив, выстроила свою жизнь как четкий, надежный график. Она стала успешным бухгалтером, ее ценили и платили хорошо.
Двухкомнатная квартира женщины была образцом порядка.
Первая просьба о помощи от брата прозвучала три года назад, мягко и стыдливо.
— Марин, ты не могла бы мне одолжить до получки? Совсем чуть-чуть, — голос Игоря в трубке звучал устало. — Снимаю студию, хозяин поднял цену, а у меня как раз проект сорвался.
— Конечно, Игорек, — ответила она, не задумываясь. — Сколько? Я могу перевести прямо сейчас.
Тогда это было тридцать тысяч. Он вернул их через два месяца, привез с бутылкой хорошего вина и смешным рассказом о своих злоключениях на новой работе.
Она смеялась, гладила его по взъерошенным волосам и думала: “Главное, что человек старается и не опускает руки”.
Потом просьбы стали повторяться. То на аренду, то на лечение зуба, то на замену сломанного ноутбука, без которого он, фрилансер-дизайнер, не мог работать.
Суммы колебались, сроки возврата растягивались. Марина не считала и не напоминала брату о долгах.
Она видела, как он нервничает, как корит себя, и сама предлагала помощь, чтобы избавить его от мучительных просьб.
— Не переживай так, все мы через это проходим. Вот встанешь на ноги, и всё будет хорошо, — успокаивала его Марина за чашкой кофе у себя на кухне.
Игорь смотрел в стол и нервно теребил салфетку.
— Я знаю, сестренка. Ты мне как вторая мама. Обещаю, вот подпишу договор с заказчиком — и сразу все свои долги закрою. Все до копейки.
Он не закрывал, потому что появлялись новые, более серьезные причины. Однажды брат примчался к ней бледный, с трясущимися руками.
— Марина, ты только не пугайся. Мне срочно нужно сто двадцать тысяч. У меня… проблема. Я влетел в другую машину, надо срочно ремонт оплатить, чтобы без полиции обойтись.
Сердце у Марина дернулось. Она испугалась за него и осмотрела — вроде цел. Деньги женщина нашла, сняла часть с депозита.
Игорь плакал, целовал ей руки и клялся, что это в последний раз. Она верила, видя в этом лишь череду несчастливых обстоятельств, которые обрушились на ее непутевого брата.
Однако она не замечала сигналов, хотя они и были. Его странные ночные звонки с невнятным бормотанием.
Периоды дикой активности, когда Игорь говорил о грандиозных проектах и миллионах, сменяющиеся неделями полного погружения в себя, когда он не отвечал на сообщения.
У него появились новые дорогие кроссовки, при том, что он жаловался на отсутствие денег на еду. Однажды за ужином Марина осторожно спросила:
— Игорь, а ты не играешь случайно? В покер там, или на тотализаторе?
Он фыркнул, отмахнулся вилкой от нее, как от назойливой мухи.
— Что ты, сестра! Ну, с ребятами иногда на футбол можем символически поставить, для интереса. Это же ерунда. Ты думаешь, я дурак, чтобы в казино просиживать? Это для лохов.
Она хотела ему верить и верила. Все рухнуло в один обычный вторник. Марина сидела в банке, ожидая своей очереди, чтобы оформить новую кредитную карту с большим лимитом.
Игорь накануне в слезах умолял помочь с очередным “кредитом, который душит”.
Она, уже почти автоматически, согласилась помочь рефинансированием. Сидя в пластиковом кресле, она листала ленту в телефоне и увидела обновление статуса у общей знакомой, Светки, с которой когда-то училась.
Та писала из-за границы, с какого-то шикарного курорта. И среди множества фотографий была одна групповая: улыбающиеся люди за столом, бокалы и море на заднем плане.
И рядом со Светкой, положив руку ей на плечо, с довольной улыбкой на лице, стоял Игорь.
Дата на фото — три дня назад. В тот самый день, когда он, надрывно кашляя в трубку, говорил, что лежит с температурой и не может выйти в аптеку, потому что нет ни копейки.
Ледяная волна прокатилась от макушки до пят. Марина увеличила фото. Да, это был он, в новых дорогих часах, которые она у него раньше не видела.
Женщина закрыла глаза, пытаясь совместить в голове два образа: больного, загнанного брата в неубранной квартире и этого беззаботного гуляку на курорте.
Она вышла из банка, так и не дождавшись своей очереди. Села в машину, но не завела мотор.
Руки дрожали. Она начала вспоминать все: каждую сумму, каждую его слезу, каждую клятву.
Его внезапные командировки, новые вещи и нервозность. Пазл, который она отказывалась собирать годами, теперь сложился сам.
Марина поехала к нему. Ключ от его студии у нее был “на всякий случай”, и этот случай настал.
Она тихо вошла внутрь. В прихожей пахло затхлостью и пиццей. Игорь сидел за компьютером в гостиной, спиной к ней.
Он не слышал ее шагов. На мониторе была открыта яркая, мигающая страница онлайн-казино.
Он что-то быстро, исступленно печатал, потом ударил кулаком по столу, увидев результат.
— Черт! Давай же, давай! — его голос был хриплым от напряжения.
— Игорь, — тихо позвала его Марина.
Он вздрогнул, как от удара током, и резко развернулся. Его лицо исказилось от паники. Игорь судорожно потянулся к мышке, чтобы закрыть вкладку.
— Марина! Что ты… Я не ждал… Это так, просто…
— Что это, Игорь? — ее голос звучал странно спокойно, будто это говорил кто-то другой.
— Ничего, просто игрушка, расслабиться… — он встал, пытаясь заслонить собой монитор.
— Сколько? — перебила она. — Сколько ты уже проиграл моих денег?
Игорь побледнел. Его бравада растворилась в секунду, оставив лишь жалкое, испуганное подобие брата.
— Я… я все отдам. У меня вот-вот выигрыш будет крупный. Я чувствую. Ты только дай еще немного, на удачу, чтобы отыграться, и я…
— Отыграться? — тишину разорвал ее крик, в котором были года обмана, выброшенные деньги, растоптанное доверие. — Ты хочешь еще денег, чтобы отыграться?
Она подошла ближе, глядя ему в глаза. В них Марина не увидела раскаяния, лишь животный страх разоблачения и болезненную надежду на тот самый “крупный выигрыш”, который изменит все.
— Где ты был три дня назад?
Он молчал, опустив голову.
— На курорте, со Светкой? На мои деньги, которые я тебе дала на жизнь?
Его молчание было красноречивее любых слов. Марина села на краешек дивана, внезапно обессилев.
— Все, Игорь, — сказала она тихо. — Всё кончено. Больше никогда ты не получишь от меня ни копейки. Ни на съем, ни на еду, ни на твои проблемы. Ты мне больше не брат.
— Марина, ты не понимаешь! Это болезнь! Мне нужна помощь! Ты же не бросишь меня? — он упал на колени перед ней и схватил ее руки.
Она высвободилась, встала и в последний раз посмотрела на лицо, искаженное маниакальной страстью к онлайн-казино.
— Нет, Игорь. Это мне нужна помощь. Мне — чтобы оправиться от этого, чтобы забыть, как три года я была для тебя не сестрой, а дойной коровой, чтобы вылечить ту часть себя, которая еще верит тебе. Играй дальше, но уже без моей помощи!
Она вышла, закрыв за собой дверь. В машине Марина не плакала. Она сидела и смотрела в одну точку.
Потом женщина достала телефон и заблокировала номер Игоря во всех мессенджерах, а затем позвонила в банк и отменила заявку на кредит.
Дорога домой прошла как в тумане. Она зашла в свою чистую, тихую, упорядоченную квартиру и подошла к окну.
Взяв в руки телефон, Марина написала родителям сообщение: “Игорю денег не давайте. Ни под каким предлогом”.
Больше Марина с братом не общалась. Лишь изредка от матери она слышала нерадужные новости о нем.