– Не торопись выходить замуж, милая. Ничего хорошего там ждать точно не стоит. Мужики только обещают золотые горы, а потом бегут от тебя, как от прокажённой, и гуляют налево и направо. Думаешь, твой отец отличается? Ничего подобного! Он точно такой же, как и все они. И в командировках погуливает, уж мне-то не знать? Никакой верности и преданности. Только в фильмах они заботливые и надёжные, а на деле всё совсем не так, – часто говорила Светлана Игоревна дочери.
Хотя и жила вместе с мужем, но всегда старалась настроить Ольгу против отца. Постоянно ей что-то было не так. Оля сопереживала матери. Она смотрела, как они скандалят с отцом, думала, что только он и виновен во всём. Пару раз Ольга советовала матери развестись, если ей настолько невыносима жизнь с мужем. Быть может, по отдельности оба смогут обрести своё счастье? Хотя на Михаила Андреевича Ольга злилась из-за уверений матери, какой он плохой, но и он был ей родным человеком. Она старалась думать о счастье обоих родителей. Если вдвоём так плохо, то лучше уж разойтись.
– Ничего ты не понимаешь. Когда такая часть жизни уже осталась за спиной, другого выхода не остаётся. Только жить дальше. Кому мы на старости лет нужны будем? Вот и приходится мириться со всеми недостатками, – отвечала Светлана Игоревна.
Тяжело вздохнув, Ольга постаралась отрешиться от размышлений о родителях, которые снова накатили на неё, стоило только приехать в такой знакомый район. Здесь всё напоминало о прошлом, о беззаботном детстве, когда гуляла с обоими родителями и наслаждалась жизнью. Тогда они почти не ссорились, проводили много времени с дочерью. Она хорошо запомнила этот сквер, где прогуливались втроём, держась за руки, кормили голубей, а Олю учили кататься на самокате. Всё прошло, закончилось как сон. Глядя на сухие пёстрые листья под своими ногами, девушка с грустью улыбнулась. Хотелось бы ненадолго вернуться в прошлое и снова стать беззаботной девочкой, которая не видит проблем в семье и не понимает, что что-то не так.
Маленький бездомный щенок подбежал к Ольге и начал поскуливать, радостно виляя хвостиком. Присев на корточки, девушка погладила малыша и улыбнулась. Она жила на съёмной квартире, решив стать самостоятельной и не наблюдать больше за скандалами в семье. Хотелось бы ей забрать этого мальца, но хозяйка не позволит. Когда-нибудь она обязательно заведёт кошку и собаку, но… для начала бы приобрести собственное жильё и твёрдо встать на ноги, ведь пока положение было достаточно шатким, а из-за нестабильности в целом вокруг не было уверенности в завтрашнем дне.
– Надеюсь, ты найдёшь свою семью, – произнесла с грустью Ольга, встала и направилась в сторону дома родителей.
Квартира была оформлена на мать, но та всегда говорила, что в случае развода придётся делить её, как совместно нажитое в браке имущество, не хотела остаться без нормальной жилплощади и якобы именно по этой причине решила оставить всё как есть, отказавшись от развода с мужем. Так она оправдывала то, что терпит систематические измены и старается закрывать на них глаза. Даже ради такого Ольга не смогла бы оставаться рядом с неверным мужчиной, но… она это она.
Набрав номер телефона Светланы Игоревны, Ольга посмотрела на небеса. Погода была приятной, пусть уже осень подходила к концу. Мать должна была сейчас находиться на работе, но Оля всё равно решила предупредить, что заедет в квартиру за своими вещами. Однако женщина не отвечала. Михаил Андреевич сейчас находился в командировке, так что в квартире никого не должно быть. Оно и хорошо… Отчего-то когда-то казавшееся самым добрым и уютным место стало приносить невыносимую боль. Оля решила быстро собрать всё необходимое и уехать.
Открыв дверь в квартиру матери своим ключом, она осторожно переступила порог. В спальне родителей играла музыка, доносились голоса, разобрать которые было сложно. Неужели отец вернулся, и они с мамой помирились?
Услышав смех матери, Ольга уже подумывала отступить. Наверное, не следовало им мешать? Она хотела потихонечку выйти и за вещами приехать в следующий раз, но из спальни вышел незнакомец в одном нижнем белье. Ольга закричала от неожиданности, а мужчина застыл, изумлённо глядя на неё. Он был слишком молод, быть может, немногим старше Ольги. Но что он делал в их квартире в таком виде? На мастера, который приехал починить что-то, он совсем не походил. Из спальни выбежала Светлана Игоревна, попутно завязывая пояс шёлкового ярко-алого халата. Бледная точно полотно, женщина схватила дочь за руки.
– Послушай меня: это совсем не то, что ты подумала. Олег просто… Он мой массажист. Он приехал, чтобы сделать мне массаж, так как я слишком напряжена в последнее время.
Ольга потеряла дар речи. Она смотрела на растрепанную мать, на её «массажиста», но не могла выдавить из себя ни слова.
– Оль, давай поговорим как взрослые люди. Ладно? Пойдём на кухню. – Светлана Игоревна обернулась в сторону своего гостя: – А ты скройся пока.
Тяжело было передвигать ноги, но Ольга добралась до кухни и плюхнулась за стол. В голове не укладывалось то, что увиденное не кошмарный сон, а правда. Как матери только хватило наглости притащить этого парнишку в их квартиру? Они же… Сердце сдавило, а удушливый ком подкатил к горлу. На глаза навернулись слёзы, но мгновенно высохли, так как в душе появилась стойкая неприязнь.
Мама… Человек, которого Ольга считала чуть ли не святым. Как она посмела так поступить? Она должна была осознавать последствия своих поступков. Привела чужого мужчину в супружескую постель. Отвращение закололо внутри, Ольга впервые посмотрела на мать без уважения и любви… Она глядела на неё, как на предательницу.
– Ну чего ты так на меня смотришь? Осуждаешь? А что я должна была делать, не подскажешь мне? Твой отец первым начал это. Я устала постоянно встречать его после других женщин. На меня он почти не смотрит, а я тоже хочу чувствовать себя нужной. Мы с Олегом работаем вместе. Когда он начал проявлять ко мне знаки внимания, я пыталась бороться, но я не железная.
– Значит, он всё-таки не массажист? А я ведь даже на мгновение поверила тебе, – отрешённым, полностью лишённым эмоций голосом произнесла Ольга.
– Да, он не массажист, но что с того? Ты не должна осуждать меня, потому что это всё из-за твоего отца! Я бы никогда на такое не пошла, люби он меня на самом деле.
– Хватит, мам, – помотала головой Ольга. – Оставь эти оправдания собственной совести. Это не моё дело. Ты винила во всём отца, но сама была ничуть не лучше. Пока он старается, работает, чтобы привезти тебе побольше денег и сделать подарок, ты прохлаждаешься с этим… в супружеской кровати.
– Ещё раз тебе повторю: твой отец сам виноват. Он первым начал. Если бы он не…
– Это всё с твоих слов. Я ни разу не видела отца с другой женщиной, а тебя с другим мужчиной – да. И ведь раньше пару раз видела, как ты флиртовала с другими, сидя в кафе, но ты оправдывала это встречей со старым другом. Теперь я понимаю, какие такие старые друзья постоянно появлялись в твоей жизни. Мне это противно, мама.
Ольга нашла в себе силы, чтобы встать. Покачиваясь от пережитого стресса, она медленно шла к двери, хотела поскорее покинуть квартиру, сбежать подальше и выбросить увиденное из головы.
– Оль, только не говори отцу. Не рассказывай ему. Если он узнает, то наши отношения окончательно развалятся. Не делай этого, заклинаю тебя, – взмолилась Светлана Игоревна.
Ольга только посмотрела на мать через плечо, но отвечать ей не стала. Она не хотела видеть ее в ближайшее время. Сначала следовало успокоиться, прийти к осознанию, что такое в жизни случается. Это неизбежность.
На следующий день Ольга встретилась в кафе с сестрой матери, своей тётей, Натальей Игоревной. Они договаривались заранее, хотели обсудить празднование дня рождения двоюродного брата Оли, которое та планировала помочь устроить. Однако теперь все мысли витали где-то далеко. Тяжело было думать о чём-то хорошем, потому что перед глазами то и дело появлялся перепуганный вид матери и недоумение, смешанное со страхом на лице Олега.
– Что-то случилось? Ты самая не своя. Оль, ты же знаешь, что можешь доверять мне, – мягко подтолкнула Наталья Игоревна племянницу.
– Тёть Наташ, скажите мне… Отец, правда, гуляет от мамы? Почему она тогда терпит?
Наталья Игоревна тяжело вздохнула и покачала головой.
– Твоя мама звонила мне вчера. Она просила поговорить с тобой, но покрывать её прегрешения я устала. Каждый раз говорит, что всё осознала и возьмётся за голову, но потом снова на те же грабли.
– Снова? Значит, вы прикрывали её не единожды?
– Нет, конечно. Она обещала, что возьмётся за голову и больше не повторит ошибок, но какой там? Вновь звонила и просила прикрыть, клялась, что теперь точно в последний раз. Михаил любит твою маму. Он терпит её скверный характер. Удивительно, как ещё не развёлся. Твой отец на самом деле никогда не был с другой женщиной. По крайней мере, никто и никогда не ловил его на этом. Он даже и не смотрел на других, когда мы находились в одной компании. Помню, с каким обожанием он всегда смотрел на Свету… Да только жаль, что она не может довольствоваться любовью и вниманием одного мужчины.
Оле тяжело было поверить, что речь на самом деле идёт о её матери. Она считала ее верной и преданной, пока не увидела всё собственными глазами. Если мать всё это время лгала, нарочно настраивая дочь против отца, то совсем не хотелось встречаться с нею и смотреть ей в глаза. Как много ещё она успела соврать?
– Я не лезла в их отношения, думая, что если суждено, то Михаил однажды всё сам узнает. В общем, наверное, не стоило мне прикрывать её и спасать каждый раз, когда просила, но она моя сестра. Естественно то, что я занимала её сторону. А когда вчера она рассказала, что ты тоже всё узнала… Я поняла, что больше не стану оказывать ей медвежьи услуги.
Ольга была благодарна тёте за то, что та рассказала ей правду. Лучше знать её, горькую, чем утопать в сладкой лжи, выстроенной человеком, который на самом деле обманывал.
Как лучше поступить с отцом, Оля не знала. Она сильно отдалилась от него из-за того, что раньше занимала сторону матери. Девушка решила, что должна исправить это. Когда Михаил Андреевич вернулся из командировки, Ольга пригласила его прогуляться. Как в старые добрые времена, катаясь вместе на аттракционах, с мороженым и сладкой ватой, отец и дочь снова сблизились. Ольга попросила у мужчины прощения за то, что слепо верила словам матери и считала отца предателем.
– Я сам глупец. Уже давно знал, что она не верна мне, но всё рассчитывал, что это пройдёт, что Света нагуляется и перестанет уже бегать от меня. Я слишком сильно любил её и закрывал глаза на правду, но порой срывался, из-за этого мы ругались. Давно надо было поставить точку и не доводить до такого. Тётя Зина, наша соседка, рассказала, что твоя мама снова приводила мужчину в нашу квартиру, а ты стала свидетельницей. Мне жаль. Прости, что не предотвратил подобное раньше. Мне следовало давно дать твоей матери свободу, ведь хотя она и оставалась рядом, счастливы мы не были. Каждый утопал в своих обидах.
Ольга решила поддерживать отца. Теперь она точно знала, чью сторону займёт. Не осталось никаких сомнений. Из-за своей лжи мать окончательно потеряла доверие единственной дочери. Михаил Андреевич собрал свои вещи и ушёл от жены. Светлана просила его одуматься и остаться, говорила, что теперь она точно изменится, будет верной женой. Она сама не понимала, почему так боялась отпустить мужа… Сомневалась, что любит его, но привыкла к тому, что рядом всегда есть тот, кто поддержит и протянет руку помощи, чтобы выдернуть из болота неприятностей. Светлана понимала, что мужчины, с которыми она развлекалась, лишь временное явление. Они использовали её, как и она их, но не стали бы опорой и поддержкой, не поддержали бы в трудное время.
– Я долго терпел, но это привело к тому, что даже наша дочь пострадала. Отныне я ставлю точку и ухожу, – заявил Михаил Андреевич.
Хотя и тяжело было, но мужчина всё равно нашёл в себе силы, чтобы подать на развод. Он не стал проявлять щедрость и оставлять квартиру жене, чтобы она продолжала водить туда мужчин. Всё имущество, нажитое в браке, было разделено, и Михаил Андреевич помог дочери купить небольшую квартирку. С матерью Ольга общалась лишь изредка, когда та звонила ей в не совсем трезвом виде, плакалась и жаловалась на судьбу. Обычно такие разговоры длились недолго. Ольга не могла фальшивить и утешать мать, потому что сочувствия к ней не осталось.