Люба сидела на кухне и смотрела на калькулятор. Цифры опять не сходились. Минус тридцать две тысячи за месяц. Вот так — минус.
Она потёрла глаза — устала до звона в ушах. Четыре месяца кулинарного бизнеса, о котором мечтала с двадцати лет. Своя продукция, свои рецепты, свой маленький цех на окраине.
И всё летит к чертям.
— Ну что, как там твоя пекарня? — Евгений зашёл на кухню в майке и трусах. Небритый. С телефоном в руке, как всегда.
— Не пекарня. Кулинарное производство, — устало поправила Люба.
— Да какая разница, — он открыл холодильник, достал пиво. — Всё равно прогоришь.
Она промолчала. Сил спорить не было.
— Сколько ещё денег улетит? — он отхлебнул из бутылки. — А? Я работаю как лошадь, а ты играешь в бизнесвумен. Тебе уже тридцать два, Люба! Пора бы понять…
— Что понять? — она подняла голову.
— Что у тебя всё равно ничего не выйдет.
Люба медленно отложила калькулятор. Посмотрела на мужа. На этого человека, с которым прожила восемь лет.
— Повтори, — тихо попросила она.
— У тебя. Ничего. Не выйдет, — он говорил раздельно. Назидательно. Как учитель двоечнику. — Потому что ты не умеешь вести бизнес. Ты домохозяйка. Хорошая хозяйка, да. Но не предприниматель.
В ту же ночь он собрал вещи.
Быстро так. Без истерик. Деловито.
Люба стояла у окна и смотрела, как он складывает рубашки в сумку. Аккуратно. Привычно. Будто репетировал это тысячу раз.
— Ты давно решил? — спросила она.
— Месяца три назад, — ответил не оборачиваясь. — Может, четыре. Уже не помню.
— И всё это время молчал?
Он пожал плечами:
— Ждал, когда ты сама поймёшь, что твоя затея — фигня. Думал, образумишься. Закроешь эту лавочку и займёшься нормальной работой. Или детьми. Но нет. Ты упёртая. Как баран.
Люба засмеялась.
Неожиданно для себя — засмеялась.
— Женя, а можно вопрос? Ты меня вообще любил когда-нибудь?
Он застегнул сумку. Выпрямился.
— Любил, — кивнул. — Когда ты была нормальной. А не этой бизнес-леди недоделанной.
— Понятно.
— Я к Ирине переезжаю. Помнишь, моя бывшая коллега? Мы давно уже, ну, в общем, переписываемся. Она меня понимает.
Дверь захлопнулась.
Люба стояла посреди пустой квартиры и думала: странно как.
И вот — раз. И пусто.
Телефон завибрировал. Сообщение от Жени:
«Кстати, насчёт имущества. Мы же в браке всё покупали. Так что я имею право на половину. И на деньги, которые ты в свой бизнес вложила, тоже. Я их зарабатывал. Не забыла?»
Люба перечитала три раза.
Потом набрала номер адвоката.
Который дала ей полгода назад подруга. На всякий случай.
Случай, кажется, настал.
Адвокат Марина Сергеевна оказалась женщиной лет пятидесяти — седая, собранная, с острым взглядом.
— Рассказывайте, — кивнула она, открывая блокнот.
Люба рассказала. Про уход мужа. Про Ирину. Про сообщение о разделе имущества. Говорила сбивчиво, нервно, перескакивая с одного на другое.
— Стоп, — Марина Сергеевна подняла руку. — Давайте по порядку. Бизнес оформлен на кого?
— На меня. ИП на моё имя.
— Вложения какие были с его стороны?
— Ну, в начале дал пятьдесят тысяч. Как стартовый капитал.
— А дальше?
Люба задумалась.
— Дальше я сама всё тянула. Кредиты брала. На своё имя.
Марина Сергеевна записала что-то.
— Хорошо. Имущество какое совместное?
— Квартира. Машина его. Дача, но она на его маму оформлена.
— Квартира куплена в браке?
— Да.
— Отлично. Вот что я вам скажу, Любовь Михайловна. Ваш бизнес — ваш. Он на это прав не имеет, если только не докажет существенные вложения. А пятьдесят тысяч — это смешная сумма для суда.
Люба выдохнула.
— То есть, он ничего не получит?
— С бизнеса — нет. А вот квартиру придётся делить. Пополам. Либо продавать, либо кто-то выкупает долю.
Спустя время Женя прислал официальное требование через своего адвоката.
Читать было больно.
“Требую компенсации половины стоимости бизнеса, так как являлся основным финансовым источником семьи на протяжении восьми лет…”
Люба позвонила Марине Сергеевне.
— Спокойно, — сказала та. — Пусть попробует доказать. У нас есть выписки, что кредиты оформлены на вас. Что все счета бизнеса — ваши. Не волнуйтесь.
Но не волноваться было сложно. Очень сложно.
Особенно когда на следующий день позвонил Костя — один из сотрудников цеха.
— Любовь Михайловна, мне неловко говорить, но вы знаете, что Евгений обсуждал закрытие вашей компании?
— Что?! С кем?!
— Ну, он приезжал к нам как-то. С Ириной этой. Разговаривали на парковке. Я курить вышел, услышал случайно. Он сказал, что у вас «нервов не хватит». Что вы скоро свернётесь, и он сможет выкупить оборудование за копейки.
Люба сжала телефон.
— Спасибо, Костя. Спасибо, что сказали.
Вечером того же дня она сидела на кухне с ноутбуком.
Смотрела в таблицы. В цифры. В минусы.
И вдруг поняла: она не сдастся.
Позвонила Марине Сергеевне.
— Мне нужен не просто развод. Мне нужна победа. Понимаете? Я хочу, чтобы он пожалел о каждом своём слове.
Адвокат помолчала.
— Хорошо. Тогда работаем по-крупному. Собирайте всё: переписки, выписки, свидетелей. Всё, что есть. Если он пытался навредить вашему бизнесу — это уже совсем другая история.
Месяц Люба работала как проклятая.
Днём — на производстве. Ночью — над документами для суда.
И параллельно — искала новых клиентов. Обзванивала кафе, рестораны, частные заказчики. Предлагала дегустации. Скидки. Акции.
Силы были на исходе. Но останавливаться было нельзя.
А потом случилось чудо.
Владелец небольшой сети кафе — три точки по городу — попробовал её торты. И сказал:
— Вкусно. Берём на постоянную основу. Три вида. Контракт на полгода.
Люба едва не заплакала прямо в его офисе.
— Спасибо, спасибо вам.
— Да не за что. Вы молодец. Держитесь. Я слышал, у вас сложности были. Но видно же — вы боец.
А через две недели — новый удар.
Один из поставщиков муки вдруг отказался работать. Без объяснений. Просто: «Извините, больше не можем».
Люба начала копать.
Оказалось — звонил Женя. Просил «не сотрудничать с этой конторой, она скоро закроется».
Она собрала доказательства. Записи звонков — поставщик, на удивление, оказался порядочным человеком и предоставил.
Марина Сергеевна посмотрела документы и присвистнула:
— Вот это да. Это уже не просто развод. Это попытка умышленно навредить бизнесу. У нас теперь козыри.
Суд назначили на декабрь.
Люба готовилась как к экзамену. Репетировала речь. Собирала свидетелей.
За день до заседания позвонила Ирина.
— Алло? Люба?
— Что тебе нужно? — холодно спросила та.
— Слушай, ну давай без обид, да? Женя хочет мириться. Он говорит, что ты сама виновата, но готов простить. Если ты откажешься от претензий.
Люба засмеялась.
— Передай Жене: пусть идёт лесом. Вместе с тобой.
— Ты пожалеешь.
— Уже жалею. О восьми потерянных годах.
И бросила трубку.
На суде Евгений сидел самоуверенно.
Улыбался. Шутил с адвокатом.
Но когда Марина Сергеевна начала зачитывать доказательства — записи разговоров, свидетельские показания, попытки подорвать бизнес — его лицо стало серым.
Судья слушала молча. Потом спросила:
— Гражданин Соколов, вы действительно пытались навредить бизнесу истицы?
— Я, я просто… это недоразумение.
— Недоразумение? — судья подняла бровь. — У нас есть записи. Показания трёх свидетелей. Вы отдаёте себе отчёт, что это может быть квалифицировано как экономический саботаж?
Женя побледнел.
Решение суда было суровым.
Бизнес — Любе. Полностью.
Квартира — тоже Любе. За компенсацию Жене си мволической суммы — с учётом его попыток навредить.
Евгений вышел из зала раздавленный.
Люба — с высоко поднятой головой.
Две недели после суда Люба жила как во сне.
Победа есть, но радости — никакой. Просто усталость. Огромная, тяжёлая усталость.
Контракт с сетью кафе работал стабильно. Деньги шли. Не бешеные, но достаточные, чтобы держаться на плаву.
А потом позвонил Игорь — владелец той самой сети.
— Люба, мне нужно с тобой встретиться. Срочно.
Голос был странный. Напряжённый.
Встретились в его офисе. Игорь выглядел помятым.
— Слушай, у меня проблемы, — сказал он прямо. — Одно из кафе разоряется. Причём стремительно.
— Как разоряется?! Вроде же всё нормально было?!
— Было. Пока не началось. Негативные отзывы в интернете. Десятками. Каждый день новые. Про антисанитарию, отравления, грубый персонал. Всё вранье, но люди верят. Выручка упала на шестьдесят процентов за две недели.
Люба похолодела.
— А при чём тут я?
— Не знаю. Но один мой знакомый, который занимается репутацией в сети, покопался. Говорит, это заказная кампания. Кто-то целенаправленно топит точку.
— Кто?!
Игорь достал распечатку.
— Не знаю точно. Но есть зацепки. Вот, смотри. Большинство аккаунтов, которые пишут гадости — новые. Созданы в один день. Это не реальные клиенты. Это боты.
Люба взяла листы. Читала отзывы — одинаковые по структуре, по стилю.
И вдруг поняла.
— Женя, — прошептала она. — Это Женя.
— Твой бывший?
— Да. Он говорил, что я скоро закроюсь. Что у меня нервов не хватит. А теперь он пытается обрушить твой бизнес, чтобы ты разорвал контракт со мной!
Игорь медленно кивнул.
— Похоже на правду. Но как доказать?
Люба звонила Марине Сергеевне прямо из машины.
— Нужны доказательства! Срочно! Он пытается уничтожить не только мой бизнес, но и репутацию моего клиента!
— Спокойно, — сказала адвокат. — Сейчас всё выясним. Есть человек, который этим занимается профессионально.
Через день Любе прислали отчёт.
Детальный. С IP-адресами. С датами. С привязкой к аккаунтам.
Большинство негативных отзывов шли с одного компьютера.
С компьютера Жениной квартиры.
— Нужно больше, — сказала Марина Сергеевна. — Нужно поймать его с поличным.
— Как?!
— Провокация. Создайте ситуацию, где он сам себя выдаст.
План был простой.
Люба попросила Игоря разместить в соцсетях объявление: «Кафе временно закрывается на ремонт из-за необоснованных обвинений».
Приманка.
И Женя клюнул.
Вечером того же дня один из ботовых аккаунтов написал торжествующий комментарий: «Наконец-то! Давно пора было закрыть эту помойку!»
А через час — ещё один: «Слышал, владелец хочет продать точку. Интересно, кто купит?»
Марина Сергеевна отследила.
Комментарии писали с того же IP.
— Этого достаточно, — сказала она. — Идём в полицию.
Женю вызвали на допрос через три дня.
Люба не пошла. Не хотела видеть его лицо. Но Марина Сергеевна звонила с полпути:
— Он всё отрицает. Говорит, что аккаунты создавала Ирина. Что он не при делах.
— Врёт!
— Конечно врёт. Но у нас есть переписка. Ирина сама дала показания — испугалась уголовного дела. Сказала, что это была его идея. Что он заплатил ей за создание аккаунтов и написание отзывов.
Люба выдохнула.
— То есть, он попался?
— Да. Штраф будет немаленький. Плюс компенсация Игорю за ущерб репутации. Плюс тебе — за моральный вред. Суд признал это преднамеренным вредительством.
Через неделю Женя пытался звонить.
Люба не брала трубку.
Игорь спас своё кафе. Репутацию восстановили за месяц — с помощью юристов, с помощью честных отзывов, с помощью акций и скидок.
А Любе предложил расширить ассортимент.
— Давай ещё десерты? Пирожные? Может, эклеры?
Она засмеялась:
— Ты серьёзно?!
— Абсолютно. У тебя получается. Ты — молодец. И я хочу с тобой работать дальше.
Вечером того дня Люба сидела на кухне.
Перед ней — ноутбук. На экране — таблица доходов и расходов.
Впервые за полгода цифры были зелёными.