– Да ты, походу, совсем страх потеряла, Марина! – с порога влетел голос такой громкий, что стекла дрогнули. – Мы тут приехали, а ты даже дверь не открываешь!
Марина дернулась, уронив чайную ложку в кружку. Звон отозвался где-то внутри, в груди. Она подошла к окну и увидела под фонарем тёмно-синий «Хёндай» с прицепом. В прицепе – сумки, коробки, и поверх всего, свернутый в рулон, ковер.
– Кто приехал? – пробормотала она сама себе, хотя уже знала ответ.
Телефон затрещал.
– Мариш, ну где ты там?! Мы под твоими окнами стоим, сигналим уже пять минут! Я думала, ты нас хоть хлебом-солью встретишь, а ты спряталась?
Это была Лика. Сестра Игоря. Точнее, теперь уже просто Лика – чужая, но настырная, шумная, не терпящая отказа.
– Лика… – Марина вздохнула, прижимая телефон к уху. – Почему ты не предупредила? Мы же не готовы. Игорь на работе, я одна…
– Ну и что? Мы же семья! – Лика рассмеялась. – А то прямо президентский визит. Давай, спускайся, помогай. У нас вещи, мама с нами.
Сердце у Марины ухнуло. Мама. Лидия Фёдоровна. Всё стало ясно. Значит, приехали не просто «в гости», а со всей амуницией.
Она бросила взгляд на аккуратный стол – ноутбук, кружка с ромашкой, тарелка с бутербродом, который уже остыл. Всё, как она любила – чисто, спокойно, по полочкам. И вот сейчас всё это разлетится к чертям.
Через десять минут дверь распахнулась, и в квартиру влетел ветер, шум и запах чужого дома. Первая — Лика, высокая, уверенная, с нарощенными ресницами и дорогими духами. За ней — муж, хмурый Артём, нагруженный чемоданами. Потом — Лидия Фёдоровна, плотная, в клетчатом пальто, с пакетами, пахнущими жареным мясом и стиральным порошком. Замыкали процесс двое детей — близняшки лет восьми, девочки с одинаковыми косичками и одинаковыми взглядами «а где у вас мультики?».
– Ну, здравствуй, Мариш! – громко сказала Лидия Фёдоровна, сжимая губы в улыбку, которая не грела. – А мы уж думали, не дождёмся! Ты тут хоть убралась перед приездом, или как всегда?
– У меня чисто, – тихо ответила Марина. – Просто вы не предупредили.
– А зачем предупреждать? Свои же! – вмешалась Лика, проходя в гостиную. – Сюрприз, между прочим! Вот ты всё время жалуешься, что скучно, так вот тебе веселье.
Марина сдержанно улыбнулась. Веселье… Это слово в их исполнении обычно означало бардак, крики и чужие советы.
– Где нам разместиться? – спросила Лика, осматривая квартиру как инспектор.
– Ну… – Марина сглотнула. – В гостиной, наверное. Диван раскладной.
– Ой, ну это же смешно! – фыркнула Лика. – Нас пятеро, а диван один. Мама, может, у них в спальне?
– Я в спальне не останусь, – отрезала Лидия Фёдоровна. – Пусть молодые спят там. Я с внучками на диване. Артём, доставай наш матрас, я же говорила взять.
Марина почувствовала, как по спине побежал холодок. Надувной матрас – признак не на пару дней.
– Вы надолго? – спросила она, хотя ответ знала заранее.
– Ну а что? – пожала плечами Лика. – На недельку-другую. Воздух сменить, да и дела кое-какие.
В квартире стало тесно уже через пять минут. Чемоданы, пакеты, детские рюкзачки – всё это оккупировало коридор. Девочки сразу включили телевизор на полную громкость, Лика устроилась на кухне, громко обсуждая, где у Марины «хоть одна нормальная кастрюля».
К приходу Игоря вечером дом напоминал вокзал. Гул, запах еды, детский визг. Он зашёл, морщась от усталости, и на секунду замер.
– О, вы приехали… – произнёс он, как-то безрадостно. – А я думал, вы в декабре собирались.
– Да ты что, Игорёк! – всплеснула руками мать. – Мы соскучились! Думали, заглянем, поможем вам.
– Поможем? – Марина не удержалась. – Чем именно?
– Да хоть порядочек наведём, – усмехнулась Лидия Фёдоровна. – А то у тебя, Мариш, всегда как-то… по-студенчески.
Игорь бросил на жену короткий, виноватый взгляд. Марина ответила тем же – без слов.
Первый вечер они пережили. Второй — кое-как. На третий Марина уже понимала, что на грани.
Каждый день – одно и то же. Утром очередь в ванную, шум, споры. Лика варит суп и громко возмущается:
– Ты соль куда деваешь, а? Я только утром банку открывала!
Мама Игоря заглядывает в шкафы, по-хозяйски переставляя посуду:
– У тебя чашки не там стоят. И вообще, порядок надо по-другому наводить.
Дети орут, бегают, роняют вещи. Марина вечером приходит с работы, и её маленький дом превращён в филиал хаоса.
– Марина, ты бы хотя бы раз котлеты пожарила, – говорит свекровь, не отрываясь от телевизора. – Всё магазинное ешьте. Игорь-то мужик, ему домашнего надо.
– Мам, – сдержанно отвечает Игорь, – не начинай, ладно?
– Я просто говорю! – обиженно поджимает губы Лидия Фёдоровна. – А то невестка обидится.
Марина молча идёт на кухню. Руки дрожат. Она включает воду, ставит чайник и думает: «Зачем они приехали?». Но ответ приходит сам собой – не просто «в гости». Что-то им нужно.
Через несколько дней всё стало ясно.
Она случайно подслушала разговор Лики с Игорем, когда возвращалась с работы раньше времени. Они сидели на кухне, дверь приоткрыта.
– Игорь, ну ты не обижайся, но мы в тупике. Артём работу потерял, у меня кредиты, мама болеет… – Лика делала вид, что вот-вот расплачется. – Нам нужно время. Мы хотим открыть своё дело, маленький магазинчик, всё просчитали. Только старт нужен.
– Лик, я же тебе говорил, мы не можем… – устало сказал Игорь. – У нас ипотека, да и вообще…
– Да что там ваша ипотека! – всплеснула руками Лика. – У вас квартира уже почти выплачена. Можно перекредитоваться. Или ты поручителем стань, что тебе стоит?
Марина застыла в прихожей. Сердце застучало.
– Ты понимаешь, что это риск? – Игорь говорил тихо. – Если вы не потянете, нас дом лишат.
– Ну не нагнетай! – отмахнулась сестра. – Мы же не чужие.
Марина аккуратно закрыла дверь спальни и села на край кровати. Всё ясно. Они приехали именно за этим.
Вечером, когда Лика ушла гулять с детьми, Марина тихо сказала:
– Игорь, я всё слышала.
Он устало потер лицо руками.
– Марин, не переживай. Я ничего подписывать не буду. Просто надо им мягко отказать, чтобы не начался скандал.
– Они не уедут, пока ты не скажешь прямо, – сказала она. – Лика такая.
Игорь молчал. Он всегда избегал острых углов. Ему было проще молчать, чем ставить точку.
Прошла неделя. Дом держался на нитках. Марина перестала узнавать себя – раздражительная, взвинченная, чужая. На работе ловила себя на том, что думает не о делах, а о том, что вечером снова придётся возвращаться в хаос.
Лидия Фёдоровна открыто жаловалась:
– Игорёк, сынок, я не понимаю, что с Мариной. Всё время злая, ходит с лицом как уксус выпила. Может, ты её обижаешь?
– Мама, хватит, – отрезал Игорь.
– Я-то что, – вздохнула свекровь. – Просто вижу, что женщина в доме не хозяйка. Всё как-то… без души.
Марина слышала это из спальни. И в этот момент в ней что-то окончательно сломалось.
В субботу вечером, когда Игорь ушёл в магазин, а гости устроили посиделки в гостиной, она подошла к двери и встала рядом.
– …он не откажет, – уверенно говорила Лика. – Я его знаю. Он мягкий. Если мама нажмёт, подпишет. А потом – глядишь, дело пойдёт, и вернём.
– Да я вообще не хочу, чтобы он что-то подписывал, – тихо сказал Артём. – Риск большой.
– Ой, перестань! – отмахнулась Лика. – Главное — уговорить. Он же под каблуком у своей Марины.
– Не смей, – раздался за спинами холодный голос.
Все трое вздрогнули. Марина стояла в дверях, бледная, но спокойная.
– Не смейте больше говорить обо мне в таком тоне. И о моём муже тоже.
Лика вскочила.
– О, началось! Ты чего подслушиваешь? Мы разговариваем между собой!
– Между собой — это в своём доме, – ровно сказала Марина. – А здесь вы гости. И давно забыли, что значит уважать чужие границы.
– Да ладно тебе! – фыркнула Лика. – Мы же родня!
– Родня не шантажирует и не пользуется чужой доверчивостью, – Марина смотрела прямо в глаза. – Я всё слышала. Игорь не будет поручителем. Ни по какому кредиту. И точка.
– А тебя кто спрашивает? – вспыхнула Лидия Фёдоровна. – Это семейное дело!
– Я — его жена, – твёрдо ответила Марина. – Всё, что касается наших денег и квартиры, касается меня напрямую.
– Квартиры? – хмыкнула Лика. – Да это же ваша общая!
– Нет. – Марина подняла подбородок. – Эта квартира оформлена на меня. Мы купили её до брака.
Наступила тишина. Слышно было, как на кухне тихо капает вода из плохо закрытого крана.
Лика побледнела.
– Так вот ты какая… – прошипела она. – Всё себе оставила, а теперь Игоря от нас отрезаешь.
– Я никого не отрезаю. Я просто не позволю вам разрушить то, что мы с ним строили.
В этот момент дверь открылась — Игорь вернулся. Он застыл, держа в руках пакеты.
– Что тут опять?
– Она нас выгоняет! – закричала Лика. – Представляешь, говорит, что квартира её! И ты ей не семья!
– Игорь, сынок! – вступила Лидия Фёдоровна. – Скажи ей, что так нельзя! Мы твоя кровь!
Игорь долго молчал. Потом тихо поставил пакеты на пол. Подошёл к Марине, взял её за руку.
– Она права.
Три слова. Простые, но звучали как удар.
– Что?! – Лика вскрикнула. – Ты в своём уме?
– Вполне, – спокойно ответил он. – Вы приехали без предупреждения, перевернули наш дом вверх дном, теперь хотите, чтобы я рисковал всем ради вашего «дела». Нет.
– Но мы же семья! – почти кричала мать.
– Семья — это когда уважают, а не требуют. Когда не используют. Я вас люблю, но жить так нельзя. Собирайтесь.
Он произнёс это спокойно, без злости. Но в голосе было что-то окончательное.
Сборы были молчаливыми, резкими. Чемоданы гремели молниями, дети шмыгали носами, Лика шипела, не глядя на Марию.
Перед самым уходом Лидия Фёдоровна сказала, не оборачиваясь:
– Ты ещё пожалеешь, сынок. Женщина, которая отрывает мужчину от семьи, добра не принесёт.
Дверь захлопнулась.
Марина стояла посреди гостиной. Вокруг — бардак, крошки, остывший ужин, запах чужого парфюма. Всё стихло. Только часы на стене отсчитывали секунды новой тишины.
Игорь сел рядом, потёр лоб.
– Прости, что не остановил их раньше. Я просто… боялся скандала.
– А теперь?
– Теперь боюсь только одного — снова их впустить.
Марина усмехнулась сквозь усталость.
– Поздно бояться. Они сами всё решили.
Он обнял её за плечи.
– Мы теперь сами по себе, Мариш. Но зато — спокойно.
Она кивнула. За окном горели огни двора, внизу гудел редкий транспорт. Всё было как обычно — только внутри что-то поменялось навсегда.
Мост был сожжён, но впервые за долгое время Марина почувствовала себя дома.
Конец.