Все внимание Ларисы Валентиновны было приковано к сыну, который стоял у окна и смотрел на темнеющий двор.
— Дима, ну что ты как маленький, — голос женщины зазвучал мягко, но в этой мягкости почувствовалась стальная уверенность. — Речь же не идет о чем-то криминальном. Обычные ключи от обычной квартиры.
Дмитрий вздохнул, не отворачиваясь от окна. Ему не хотелось этого разговора. Он почувствовал себя мальчишкой, которого заставляют совершить мелкую, но противную пакость.
— Мам, я понимаю, но Олеся… Олеся очень трепетно к этому относится. Думаю, она не одобрит…
— Трепетно, — с легкой насмешкой повторила за сыном Лариса Валентиновна. Она сделала глоток холодного чая и поморщилась. — Я же не чужая. Я — семья. Или она до сих пор так и не приняла меня в свою “семью”?
Дмитрий наконец обернулся. Его лицо выражало искреннюю растерянность и озадаченность.
— При чем тут это? Конечно, приняла. Просто у нее такие взгляды. Она считает, что даже самым близким не нужно иметь неограниченного доступа в наше отсутствие.
— Но жизнь состоит из компромиссов, сынок. Я не прошу дать мне ключи навсегда. Речь идет о двух неделях. Вы уезжаете в отпуск, а у меня как раз подходит к концу ремонт. Куда мне девать коробки с книгами? В гараж? Они отсыреют. К вам — на пару дней, просто переждать, пока уляжется пыль, и я расставлю мебель. Это же логично? — Лариса Валентиновна плавно приподнялась и подошла к чайнику, чтобы подлить себе кипятку.
Ее движения были отточенными, грациозными. Она посмотрела на сына взглядом, который был полон здравого смысла и легкого укора.
Мол, как ты, взрослый мужчина, можешь быть под каблуком у такой недалекой женщины.
— Она не узнает, — продолжила мать, понизив голос до доверительного, заговорщицкого шепота. — Вы уедете, я аккуратно все занесу, сложу в гостиной. Перед вашим возвращением я заберу свои коробки. Она даже не заметит. Зачем ей об этом знать, чтобы лишний раз поволноваться или чтобы испортить себе отпуск мыслями о том, что свекровь вторгается в ее дом? Мы с тобой избавим ее от этого стресса. Это по-мужски.
Дмитрий молчал. Логика матери была безупречной, как всегда. Она умела выстраивать аргументы так, что его собственные возражения начинали казаться ему же самому глупыми и мелочными.
Да, в самом деле, что в этом такого? Речь не о том, чтобы мама приходила, когда она захочет и рылась в их вещах или проверяла чистоту плиты, речь о сугубо практической помощи.
Олеся, возможно, могла бы и понять, будь он с ней откровенен. Но он уже почувствовал, как между ними встанет эта тема: “Ты что, не доверяешь? Я же твоя мать!”
— Ладно, — сдался он. — Только ты точно аккуратно? И чтобы никаких следов.
Лицо Ларисы Валентиновны озарила победоносная, теплая улыбка. Она подошла и потрепала его по щеке.
— Вот и умница. Не сомневайся в своей маме. Я всегда желаю тебе только добра.
Она произнесла это с такой нежностью, что Дмитрий на секунду почувствовал себя виноватым за свои сомнения.
*****
Вечер перед отъездом супругом был суматошным. Чемоданы, списки, последние звонки.
Олеся, энергичная и собранная, бегала по квартире, проверяя выключены ли все приборы, закрыты ли окна.
— Дима, не забудь мусор вынести завтра утром и цветы полить, я тебе список оставила на холодильнике.
— Не забуду, — откликнулся он из гостиной, упаковывая зарядные устройства.
Олеся заглянула в комнату. Ее карие глаза сияли в предвкушении отдыха.
— Как же я хочу к морю! Просто лежать и ничего не делать. Никаких забот. Никаких тревог. Ты же все проверил? Страховку, трансфер, бронь?
— Все, все, родная. Расслабься.
Она вздохнула и обняла его сзади, прижавшись щекой к спине.
— Знаешь, я тут вчера чуть не забыла ключи от дома у консьержа. Так испугалась. Представляешь, оставить ключи от всего незнакомому человеку? У меня аж дрожь по телу пробежала.
Дмитрий замер. Ком в горле встал колом. Ему вдруг показалось, что жена его раскрыла.
— Да… это было бы неловко, — с трудом выдавил он.
— Неловко? Это был бы кошмар! — рассмеялась она. — Мне даже мысль о том, что здесь может кто-то чужой… фу. Бр-р. Ладно, не буду о грустном. Все готово?
Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Чувство вины накрыло мужчину с головой.
Он предал ее доверие. И все из-за каких-то коробок с книгами. Однако отступать уже было поздно.
Утром, уже стоя в дверях с чемоданами, он на секунду задержался, сделав вид, что проверяет выключатель.
— Ты чего? — позвала его Олеся из лифта.
— Сейчас, кажется, свет в ванной… — пробормотал он и, отстегнув ключ от квартиры от своей связки, сунул его в карман джинсов.
На связке остался один ключ от машины. Сердце бешено заколотилось. Он почувствовал себя вором.
— Все в порядке! — выкрикнул он, выходя и захлопывая дверь.
Лифт поехал вниз. Олеся весело защебетала о море, а он молчал, сжимая в кармане ключ, который должен был передать в аэропорту матери.
Лариса Валентиновна уже ждала их у здания. Она бросилась обнимать сына и приняла от него ключ.
Проводив их, женщина поехала в квартиру и огляделась там. Вечером она вернулась снова, но уже на такси, с набитым книжками багажником.
— Осторожнее, молодой человек, это же антикварные издания, — проговорила она, указывая, куда ставить коробки. — Вот в эту комнату. Да, да, прямо на пол.
Женщина снова окинула квартиру довольным взглядом. Было чисто, уютно, пахло цветами и дорогим парфюмом Олеси.
Лариса Валентиновна скептически повела носом. Они показались ей слишком сладкими.
Расплатившись с грузчиком, она прошлась по гостиной. Ее взгляд упал на большую фотографию в рамке: Дмитрий и Олеся на вершине горы, счастливые, загорелые, обнявшие друг друга.
Лариса Валентиновна нахмурилась. Она подошла к стеллажу с книгами, провела пальцем по корешкам – ни пылинки.
Женщина одобрительно кивнула. По крайней мере, с порядком у невестки было все в порядке.
Она разместила коробки, как и обещала, в гостиной. Их было штук пять. Но на этом она не остановилась.
С чувством хозяйки она прошла на кухню и открыла холодильник. Йогурты, овощи, фрукты. Все свежее.
“Надо будет забрать с собой йогурты, а то пропадут”, — подумала она. Затем женщина заглянула в спальню, где стояла большая кровать, прибранная, с декоративными подушками.
На тумбочке у Дмитрия — книга по истории, у Олеси — какая-то новомодная психологическая литература.
Лариса Валентиновна пренебрежительно поморщила нос. Она открыла шкаф – аккуратные ряды одежды.
Платья Олеси висели в пакетах. “Столько нарядов… И куда это все носить?” — прошептала она с осуждением.
На следующий день она пришла снова, чтобы “проверить, все ли в порядке с книгами”.
Лариса Валентиновна протерла пыль на полках в гостиной, хотя ее там и не было, переставила несколько вазочек, которые, по ее мнению, стояли не так, как нужно.
Женщина забрала йогурты и полила цветы. На третий день она принесла с собой свои чистящие средства и вымыла холодильник изнутри, перебрала содержимое морозилки.
“Столько полуфабрикатов, — проворчала она про себя. — Не умеет она о муже заботиться”.
К концу недели женщина чувствовала себя в квартире почти как дома. Она пила чай из их чашек, смотрела их телевизор, читала их книги.
А потом она совершила роковую ошибку. Лариса Валентиновна решила переставить посуду в кухонном шкафу.
Тарелки стояли неудобно, мелкие внизу, крупные наверху. Любая нормальная хозяйка положила бы иначе.
Она встала на табуретку, чтобы дотянуться до верхней полки. Переставляя стопку суповых тарелок, она не удержала равновесие.
Табуретка покачнулась… и одна тарелка, красивая, фарфоровая, с синим кобальтовым рисунком, выскользнула из ее рук и разбилась о пол с оглушительным грохотом.
Лариса Валентиновна замерла в ужасе, спускаясь с табуретки. Осколки разлетелись по всему полу.
Это был сервиз. Не полный, парадный, а тот, повседневный, который Олеся особенно любила.
Она привезла его от своей бабушки. Сердце Ларисы Валентиновны заколотилось.
Она судорожно принялась собирать осколки, мысленно ругая себя за неловкость.
Что теперь делать? Что сказать Дмитрию? Нет, ни в коем случае. Он будет нервничать, испортит себе отдых.
Нужно просто купить такую же тарелку. Она собрала все осколки, тщательно подмела пол, протерла его мокрой тряпкой.
Надев очки, она сфотографировала донышко уцелевшей тарелки, чтобы найти аналог в интернете.
Казалось, инцидент был исчерпан. Но она не заметила один-единственный, маленький-маленький осколочек. Он закатился под край холодильника, в щель между ним и плинтусом.
*****
Олеся и Дмитрий вернулись домой спустя две недели. Женщина первой переступила порог, пока муж возился с чемоданами в лифте.
— Ой, как пахнет… чистотой? — удивилась она, вдыхая. — Странно.
— Мы недолго были, воздух не успел застояться, — быстро нашел объяснение Дмитрий.
Олеся пошла на кухню, чтобы набрать воды в чайник, и тут ее взгляд упал на шкаф. Посуда была переставлена.
— Дима? Ты что-то искал на кухне перед отъездом?
— Нет, — донеслось из прихожей. — А что?
— Да так, посуда тут не так стоит…
Она пожала плечами, решив, что ей показалось. Наливая воду в чайник, женщина почувствовала под балеткой на босу ногу какой-то странный хруст.
Она отшатнулась, подняла ногу и увидела на подошве крошечный, острый как бритва осколок фарфора.
Ее сердце екнуло. Она опустилась на колени и заглянула под холодильник. Там, в пыли, лежал тот самый осколок.
А потом ее взгляд упал на мусорное ведро. Она механически нажала на педаль. Внутри, на самом верху, лежал сверток из старой газеты.
Олеся развернула его. Там были аккуратно сложены осколки ее любимой тарелки с синим кобальтовым рисунком.
Женщина медленно приподнялась. В голове все сложилось в единую, ужасающую картину.
Слишком чистый пол, переставленная посуда и эти осколки… Дмитрий, весело насвистывая, зашел на кухню.
— Ну что, командир, завариваем чай и… — он замолк, увидев ее лицо. Оно было белым как мел. В руке она сжимала злополучный сверток. — Олеся? Что случилось?
— Это что? — тихо прозвучал ее голос.
— Я… не знаю, — растерялся Дмитрий.
— Твоя мать была здесь? Она помыла пол, переставила мою посуду, — слова резко посыпались из Олеси. — И она разбила мою тарелку. Бабушкину тарелку. И пыталась скрыть это.
Дмитрий почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.
— Подожди, давай не будем делать поспешных выводов… Может, она…
— Не врать! — с надрывом крикнула она. — Ты знал?! Ты дал ей ключи?! Ты впустил ее в наш дом, когда нас не было! Зачем?
— Олеся, я… она умоляла. Ей нужно было куда-то деть книги на время ремонта. Она сказала, что ты не узнаешь! — он понял, что сказал что-то не то, но было поздно.
Слезы брызнули из глаз Олеси. Она отшатнулась от него, как от прокаженного.
— “Она сказала, ты не узнаешь”… — прошептала женщина с ледяным презрением. — Значит, вы вдвоем это спланировали? Тайком от меня? Мой муж и моя свекровь против меня в моем же доме?
— Нет! Я просто хотел помочь маме и избежать ссоры! — попытался оправдаться Дмитрий.
— Где твой ключ? — Олеся уставилась на мужа. — У Ларисы Валентиновны? Ты в своем уме? Мы же договаривались, что никому не будем давать ключи от квартиры!
— Она просто попросила… ничего же страшного не случилось, — промямлил мужчина. — Если ты про тарелку, то я найду такую и куплю. Обещаю!
— Я хочу назад ключ от нашей квартиры! — сжала кулаки Олеся.
— Я заберу…
— Ты заберешь и сделаешь это сейчас! — выпалила женщина. — Разворачивайся и уезжай за ключом!
— Прямо сейчас? Мы же только с дороги, — Дмитрий попытался отговорить жену, однако та была настроена решительно.
Мужчине, чтобы окончательно не поссориться с Олесей, пришлось пойти на уступки и поехать к Ларисе Валентиновне.
Он вернулся через полтора часа, осунувшийся и грустный. С матерью случился неприятный разговор, в процессе которого они перекинулись взаимными обвинениями.
Дмитрий обвинил Ларису Валентиновну во лжи и невыполнении обещаний, а она его – в “подкаблучничестве”.
— Не думала, что у меня вырастет такой сын, — фыркнула она и швырнула ему ключ в лицо.
Мужчина успел выставить руку вперед, иначе бы железо рассекло ему лоб или щеку.
Дмитрий поднял ключ с пола и молча покинул квартиру матери, затаив на нее обиду.