«Разведусь, заберу сто миллионов и уйду к другой», — этот шепот мужа, адресованный свекрови, я слушала, стоя за дверью их дачного дома. Я приехала сделать сюрприз, а в итоге получила приговор своей семейной жизни. Он думал, я ничего не знаю. Он думал, я слабая. Но в ту секунду во мне умерла любящая жена и родился хладнокровный стратег, у которого на руках оказались все козыри. И я была готова разыграть эту партию до конца.
***
Ольга сидела в своем уютном кресле, укутавшись в плед. За окном лил холодный ноябрьский дождь, барабаня по стеклу меланхоличную дробь. В квартире пахло яблочным пирогом и спокойствием. Ее муж, Дмитрий, возился на кухне с шестилетним сыном Артемом — они строили башню из конструктора, и оттуда доносился их счастливый смех. Оля работала ведущим юристом в крупной международной компании, и такие тихие семейные вечера были для нее на вес золота. Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом идеального счастья.
Внезапно идиллию разорвал резкий телефонный звонок. Номер был незнакомый, с кодом другого города. «Ольга? Это соседка твоей мамы, тетя Валя. Мама твоя… упала. Сломала шейку бедра, увезли на скорой. Врачи говорят, все серьезно, операция нужна. Приезжай, дочка, она все тебя зовет».
Мир Ольги рухнул в одно мгновение. Мама жила одна в их родном городке в четырехстах километрах от Москвы. Бросить все и лететь к ней — не было даже вопроса. Дима тут же взял на себя все заботы: «Собирайся, я сейчас куплю тебе билет на ближайший поезд. Не волнуйся, я с Темой справлюсь. Главное, чтобы с мамой все было хорошо». Его поддержка казалась скалой, на которую можно было опереться.
Через три часа, уже сидя в купе ночного поезда, Ольга смотрела на проносящиеся мимо огни. Внутри все сжималось от страха за маму и тоски по сыну и мужу. Она написала Диме: «Уже еду. Люблю вас. Как вы там?» Ответ пришел почти мгновенно: «Все хорошо, родная. Тема уже спит. Мы тебя очень ждем. Ты только держись». Эти слова немного успокаивали, но странное, леденящее чувство тревоги, похожее на предчувствие, поселилось где-то глубоко в душе. Ольга списала это на стресс, но отделаться от ощущения, что этот звонок изменит нечто большее, чем просто ее планы на неделю, она не могла. Она не знала, что ее идеальная семья — всего лишь фасад, за которым скрывается чудовищная ложь, и эта поездка станет детонатором, который взорвет всю ее жизнь.
***
Неделя в больнице пролетела как в тумане. Операция у мамы прошла успешно, но впереди был долгий период реабилитации. Ольга организовала уход, нашла сиделку, договорилась с врачами. К концу недели мама почувствовала себя значительно лучше и настояла, чтобы дочь возвращалась к семье. «Хватит тут рассиживаться, у тебя муж и ребенок. Я справлюсь, — твердо сказала она. — Поезжай, Оленька, а то Дима твой там совсем один».
Ольга с радостью согласилась. Она ужасно соскучилась. Решив сделать сюрприз, она купила билет на утренний поезд и никому не сказала о своем возвращении. Она представляла, как войдет в квартиру, как бросится ей на шею Тема, как улыбнется Дима.
Квартира встретила ее гулкой тишиной. Никого не было. Ольга набрала мужа. «Привет, дорогой! А где вы?» — весело спросила она. В трубке на секунду повисло молчание. «Оль? Ты… уже вернулась? — в его голосе проскользнуло удивление, которое ей показалось странным, почти разочарованным. — А мы у мамы на даче. Решили на выходные за город, воздухом подышать. Теме тут нравится».
«О, как здорово! Тогда я к вам! — не растерялась Ольга. — Заодно свекрови гостинцев от мамы передам». «Может, не стоит? Мы уже скоро домой собираемся. Отдохни лучше», — быстро проговорил Дима, но Ольга уже вызвала такси. Желание поскорее обнять сына пересиливало все.
Через час она уже стояла у калитки дачного домика. Было тихо. Ольга аккуратно вошла во двор и подошла к дому. Дверь на террасу была приоткрыта, и оттуда доносились голоса — Дима разговаривал со своей матерью, Ниной Павловной. Ольга замерла, не желая прерывать их разговор.
«Мам, я больше так не могу, — говорил Дима тихим, сдавленным голосом. — Я решил. После ее возвращения подаю на развод». Сердце Ольги пропустило удар. «Сынок, ты с ума сошел? — ахнула Нина Павловна. — Зачем? Оля же золотая жена! Все в дом, вся семья на ней держится. А Тема?»
«А я устал жить в ее тени! — в голосе Димы зазвучало раздражение. — Она юрист, она зарабатывает, она все решает! А я кто? Неудачник-дизайнер? Я встретил другую, мам. Ее зовут Лена. Она… она меня ценит. И потом, теперь все изменится. Мне ведь дядька свой бизнес в Питере оставил. Ты же знаешь, он умер месяц назад, бездетный. Я единственный наследник. Там активов больше чем на сто миллионов. Я специально тянул с оформлением, чтобы не делить с Ольгой. Как только разведемся, вступаю в права, продаю все и начинаю новую жизнь. С Леной».
Ольга прислонилась к стене, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Предательство. Расчетливое, холодное, циничное. «Вот, держи папку с документами, — продолжил Дима. — Тут завещание, оценка активов, все бумаги. Спрячь у себя где-нибудь понадежнее, чтобы она случайно не наткнулась. Я после развода заберу».
«Господи, Дима… Ну что ж… — вздохнула Нина Павловна. — Дело твое. Спрячу в старый шифоньер, в ящик с постельным бельем. Туда Оля точно никогда не полезет».
В ушах у Ольги шумело. Она смотрела на дверь, за которой рушился ее мир, и понимала: никакого сюрприза не будет. Будет война. И она не собиралась в ней проигрывать.
***
Ольга стояла за углом дома, и ее трясло. Не от холода — от ледяной ярости, которая вытеснила боль и шок. «В тени», «не ценит», «другая»… И сто миллионов, которые он, ее муж, отец ее ребенка, решил хладнокровно у нее украсть. Все годы их жизни, вся ее любовь и забота были перечеркнуты в один миг. Она глубоко вдохнула, заставляя мозг, привыкший к логике и анализу, работать. Плакать она будет потом. Сейчас нужно действовать.
Она тихонько отошла от дома и вышла за калитку. Первым делом — алиби. Она позвонила Диме. «Дим, я не приеду. Такси сломалось на полпути, сейчас стою, жду другое. Знаешь, я так устала, поеду домой. Полежу, отдохну. А вы приезжайте завтра, как и планировали». Она вложила в голос всю возможную усталость и разочарование, и муж, кажется, поверил. «Да, конечно, родная. Правильно. Отдыхай», — с явным облегчением сказал он.
Теперь план. Она, как юрист, знала: завещание — ключевой документ. И она знала законы. Наследство, полученное в браке, считается совместно нажитым имуществом, если не доказано иное. Но если развестись до вступления в права… Он все продумал. Но он не учел, с кем имеет дело.
Ольга дождалась, когда на даче погас свет. Ночь была темной, безлунной. Она на цыпочках пробралась к дому. Окно в дальней комнате, где стоял тот самый шифоньер, она сама просила Нину Павловну не закрывать плотно — оно заедало. Руки дрожали, но она с легкостью открыла раму и скользнула внутрь. Запах нафталина и старого дерева. Вот он, шифоньер. Скрипнув дверцей, она нашла ящик с бельем. На самом дне, под стопкой пожелтевших простыней, лежала синяя папка.
Она не стала ее забирать — это было бы слишком очевидно. Вместо этого Ольга достала телефон и в полной тишине, боясь дышать, сфотографировала каждый документ в папке. Каждую страницу завещания, каждую справку, каждую выписку. Четко, разборчиво, со всеми печатями и подписями. Это ее козырь. Ее бомба замедленного действия. Сделав дело, она аккуратно положила папку на место, закрыла шифоньер и так же бесшумно вылезла из дома.
Вернувшись в Москву уже за полночь, она первым делом скинула фотографии на защищенный облачный сервер и удалила с телефона. Теперь у нее были доказательства. Он думает, что она — жертва. Он не представляет, что она — охотник, который просто ждет своего часа. Боль разрывала ее на части, но снаружи она была спокойна, как никогда. Впереди ее ждала самая сложная роль в ее жизни — роль любящей жены, которая ничего не подозревает.
***
Когда на следующий день Дима и Тема вернулись с дачи, Ольга встретила их с улыбкой. Она обняла сына, чмокнула мужа в щеку и стала расспрашивать, как они провели время. «Мамочка, мы видели ежика!» — восторженно кричал Тема. Дима стоял рядом и улыбался. Но в его глазах Ольга видела холодную отстраненность и торопливое нетерпение. Он уже был не здесь. Он был там, в своей новой жизни с Леной и ста миллионами.
Начались самые длинные недели в ее жизни. Ольга ходила на работу, занималась сыном, готовила ужины. Она играла свою роль безупречно. Она смеялась, когда Дима шутил, сочувственно кивала, когда он жаловался на отсутствие заказов, обсуждала с ним планы на новогодние праздники. А внутри нее росла ледяная пустыня. Каждое его прикосновение обжигало, каждое слово лжи отдавалось болью.
Он стал до странного заботлив. «Олечка, ты так устаешь на работе. Может, съездишь куда-нибудь на пару дней с подругами? Развейся». Он пытался выпроводить ее из дома, чтобы освободить пространство для своей тайной жизни.
Ольга лишь улыбалась: «Нет, милый, я лучше с вами побуду». Она видела, как он переписывается с кем-то по ночам, пряча телефон. Видела, как он часами сидит на сайтах по продаже элитной недвижимости в Питере. Он уже делил шкуру неубитого медведя, и этот медведь был ею.
Самым мучительным было молчание. Они жили в одном доме, спали в одной постели, но между ними выросла невидимая стена. Он ждал, когда она уедет в командировку или просто наступит «подходящий момент». Она ждала, когда он, наконец, нанесет свой удар. Эта напряженная тишина сводила с ума. Иногда ей хотелось закричать ему в лицо: «Я все знаю, предатель!» Но она сдерживалась. Месть, как и хороший судебный процесс, требует выдержки и хладнокровия.
Однажды вечером она сидела с ноутбуком, проверяя документы по новому делу. Дима вошел в комнату. Он был одет не по-домашнему — в хорошей рубашке, от него пахло дорогим парфюмом. Он сел напротив и посмотрел на нее долгим, холодным взглядом. Ольга поняла — началось. Она закрыла ноутбук и приготовилась слушать.
***
«Оль, нам надо поговорить», — его голос был ровным и спокойным, как у диктора новостей, сообщающего прогноз погоды. В нем не было ни сожаления, ни тепла. Только деловая решимость.
Ольга подняла на него глаза. Сердце колотилось где-то в горле, но она заставила себя выглядеть удивленной. «Что-то случилось, Дима?»
«Я подаю на развод», — сказал он, глядя ей прямо в глаза. Он не отвел взгляда, не смутился. Он констатировал факт. «Мы стали чужими. Я больше не вижу смысла в наших отношениях. Я встретил другую женщину и хочу быть с ней».
Внутри все оборвалось. Одно дело — слышать это в записи, другое — видеть это холодное, чужое лицо напротив. Она столько лет прожила с этим человеком, родила ему сына, а он говорил о разводе так, будто обсуждал расторжение договора на интернет.
«Вот, — он положил на стол копию искового заявления с печатью суда. — Чтобы ты не думала, что это просто слова. Имущественных претензий у меня нет. Квартира твоя, я не спорю. Машина тоже. Мне ничего не нужно. Я просто хочу свободы».
«Ничего не нужно», — мысленно усмехнулась Ольга. Конечно, зачем ему старая машина, когда на горизонте маячат сто миллионов? Она медленно взяла бумагу в руки. Пальцы не слушались. Она заставила себя прочитать строки, которые разрушали ее жизнь.
«А как же Тема?» — тихо спросила она, и это был единственный вопрос, который действительно имел значение.
«Тема останется с тобой, так будет лучше. Ему нужна стабильность, которую я пока дать не могу, — он встал. — Свои вещи я заберу завтра, когда ты будешь на работе. Не хочу лишних сцен».
Он повернулся и пошел к выходу. У самой двери он обернулся: «Да, и не пытайся меня отговорить. Мое решение окончательное. Это конец».
Дверь захлопнулась. Ольга осталась одна посреди комнаты с этой бумажкой в руках. Слезы, которые она так долго сдерживала, хлынули из глаз. Но это были не слезы отчаяния. Это были слезы ярости и освобождения. Маски сброшены. Игра окончена. Теперь она могла действовать. Он сам подписал себе приговор, и она, как первоклассный юрист, с удовольствием приведет его в исполнение.
***
Развод прошел на удивление быстро. Дмитрий не торговался, со всем соглашался и торопил судью, ссылаясь на то, что примирение невозможно. Он хотел поскорее получить заветный штамп в паспорте. Ольга вела себя достойно и отстраненно, чем вызывала у бывшего мужа плохо скрываемое удивление. Он, видимо, ожидал истерик и уговоров, а получил лишь ледяное спокойствие.
В день, когда решение суда вступило в силу, они столкнулись у выхода. Дмитрий не смог удержаться от ехидного комментария.
«Ну что, довольна? Получила, что хотела? Будешь теперь сильная и независимая женщина», — с ухмылкой сказал он.
«Разве это я подавала на развод, Дима? — Ольга спокойно улыбнулась. — Кажется, это ты спешил начать новую жизнь. Кстати, как там Лена?»
Его лицо перекосилось. «Не твое дело. Но раз уж ты спросила… Я скажу, почему я так спешил. Думаешь, я ушел в никуда? Я теперь не просто дизайнер-фрилансер. Я очень богатый человек, Оля».
Он явно наслаждался моментом, предвкушая ее шок и зависть. «Да? Ограбил банк?» — она решила подыграть.
«Почти! Я получил наследство. Огромное! Сто миллионов, можешь себе представить? — он почти сиял от самодовольства. — Теперь я могу все. А ты останешься здесь, в этой квартире, со своей работой. Каждому свое, правда?»
Ольга выдержала паузу, глядя ему прямо в глаза. Затем она достала из сумочки телефон и открыла папку с фотографиями.
«Сто миллионов? Ты имеешь в виду вот это наследство? — она протянула ему телефон, на экране которого был открыт снимок завещания его дяди. — Отличное наследство. Очень перспективное».
Улыбка сползла с лица Дмитрия. Он смотрел то на телефон, то на Ольгу, не в силах поверить своим глазам. «Откуда?.. Как?..»
«Как, Дима? Очень просто. Пока ты рассказывал маме, как ловко меня обманешь, я стояла за дверью и все слышала. И пока ты ждал развода, я, как юрист, сделала то, что должна была. Я подала от своего имени заявление нотариусу о твоем фактическом принятии наследства в период брака. Приложила фотографии документов, показания свидетелей — твоей мамы, которая знала о наследстве. И суд признал это наследство совместно нажитым имуществом. Так что, дорогой мой, по закону, мне причитается ровно половина. Пятьдесят миллионов».
Он стоял, открыв рот. Его лицо стало белым, как бумага.
«Но и это еще не все, — добила его Ольга. — Я также подала иск о взыскании с тебя алиментов на содержание Темы не в твердой сумме, а в процентах от твоих доходов. Включая доход от продажи активов. Так что, продав бизнес дяди, ты отдашь еще 25% от своей половины сыну. Удачи тебе в новой жизни, Дима. Надеюсь, твоей Лене хватит оставшихся денег».
Она развернулась и пошла к своей машине, чувствуя на спине его взгляд, полный ненависти и бессилия. Сев за руль, она отъехала за угол и только тогда позволила себе выдохнуть. Она не плакала. Она чувствовала странное опустошение и… триумф. Она победила. Не как женщина, но как юрист и как мать, защитившая будущее своего ребенка.
***
Прошло полгода. Жизнь вошла в новую, спокойную колею. Ольга с головой ушла в работу и заботу о сыне. Дмитрий, получив свою значительно похудевшую долю наследства, уехал в Санкт-Петербург. Его роман с новой пассией, ради которой он разрушил семью, оказался недолгим. Узнав, что итоговая сумма наследства оказалась гораздо меньше ожидаемой, Лена быстро растратила большую часть легко доставшихся денег на красивую жизнь и, поняв, что дальнейшей выгоды не предвидится, бросила его. Оставшись у разбитого корыта, Дмитрий несколько раз звонил Ольге, пытался угрожать, потом умолял, но она была непреклонна и просто заблокировала его номер
Однажды, разбирая старые бумаги, она наткнулась на брошюру о путешествии на Алтай. Это была их с Димой давняя мечта, до которой так и не дошли руки. Ольга посмотрела на фотографии гор, бирюзовых озер и бескрайних степей. И вдруг поняла, чего ей не хватает. Не мужчины рядом, а новых впечатлений, воздуха, свободы.
Через неделю они с Темой уже сидели в самолете, летящем в Горно-Алтайск. Это было лучшее решение в ее жизни. Они жили на маленькой турбазе на берегу Катуни, ходили в походы, катались на лошадях, дышали кристально чистым воздухом. Тема был в восторге, он впервые видел настоящие горы и забыл обо всех своих детских переживаниях.
Однажды вечером они сидели у костра. Тема уже дремал у нее на коленях, а Ольга смотрела на звезды, которых в городе никогда не бывает так много. Она чувствовала себя абсолютно счастливой. Той боли, что разрывала ее на части, больше не было. Осталась лишь тихая грусть и огромная благодарность судьбе за то, что все случилось именно так. Предательство мужа не сломало ее, а сделало сильнее. Оно открыло ей глаза на то, какой жизнью она жила, и подарило шанс построить новую — настоящую, честную, свою.
Вдалеке шумела река, потрескивал костер, и Ольга думала о том, что ее горизонт, который еще недавно казался затянутым тучами, теперь чист и безграничен. И она была готова идти вперед, навстречу своему новому будущему, в котором она сама была хозяйкой своей судьбы.