Иван Алексеевич был самым пожилым в деревне, ему исполнилось восемьдесят три года. Старик был вдовцом уже восемь лет и кое-как смирился со своей судьбой, но привыкнуть к одиночеству ему так и не удавалось. Своих детей у него не было, а дочь жены от первого брака жила с юности в городе, да и сама уже была на пенсии и жила интересами своей семьи, лишь изредка навещая отчима по старой памяти.
Иван Алексеевич уже не трудился в огороде, отдав его соседу, приехавшему после выхода на пенсию из города.
– Жаль, что мы так долго не решались вернуться к своим корням, – делился «молодой пенсионер» Александр с Иваном, – я заведовал цехом завода долгие годы. Жена тоже зав отделением поликлиники была. Не могли вот так бросить и профессию, и стаж. Зато теперь…
Александр широким жестом руки показывал на окрестности родной деревни и улыбался.
– Мы же всем гуртом сюда рванули, – продолжал рассказывать он Ивану, – тут теперь и будем хозяйничать, и сын с семьёй сюда – уже начал рыб разводить в прудах. Но пока в городе живёт. И дочка тоже уже переехала, ты знаешь нашу Алёнку. Деловая…
Иван Алексеевич кивал и улыбался. Он по-хорошему завидовал большой и дружной семье Александра и Валентины. Он их и прежде знал, когда они навещали своих родителей, но когда стариков-соседей не стало, и Саша с Валей вернулись, то вся деревня была рада.
– Вливаются молодые в нашу деревню, – говорила соседка Ивана Галина Степановна, которой уже тоже минуло семьдесят лет, – и нам веселее.
– Да, – соглашался Иван, – они и газ уже провели в свой дом, и воду, и канализацию. Все удобства как в городе, чего не жить? А мы…
– Да, а на что нам теперь газ? Такие средства и ремонт… – вздохнула Степановна, – нам помирать скоро… Освободим место под солнцем.
– Да нет. Это ты молодая, а я бы не отказался, вот только сил уже нет, – ответил Иван, – а вода и ванная – хорошо. Баню не топить, дров не запасать… Эх…
– А они тебе ещё не предлагали свой дом им подписать за ремонт? – поинтересовалась Степановна.
– Нет, с чего это ты взяла? Разве нужен им мой старый дом? – удивился Иван Алексеевич.
– Им не нужен, а вот дочь и сын у них есть. Всем по дому. Рядом. Вместе, не строить заново, – рассуждала Галина Степановна.
– Ой, ты сорока… Напридумывала с три короба…- махнул на неё рукой Иван, – а нас-то они куда денут? На помойку снесут?
Иван хрипло засмеялся. А Степановна ему всё-таки сказала:
– Ты, смотри, не соглашайся. А то вдруг и снесут. Не подписывай, если что, дом-то, раньше времени.
Время шло, и старик всё вспоминал слова осторожной соседки и невольно представлял себе, как и в его доме тоже сделается ремонт, и будут удобства, и он ещё, может, и поживёт как в раю. А на что ему дом-то? Приёмная дочь не претендует. И к себе его не зовёт, а так бы он и решил проблему с ремонтом…
Однажды, когда Александр возился у дома с трактором, дед Иван подошёл к нему и сказал:
– Разговор есть. Серьёзный. Не знаю, как отнесёшься…
Александр вытер руки тряпицей, и они сели на скамейку. Вдохнув воздуха, Иван Алексеевич махом выложил свою просьбу о помощи в ремонте его дома, за что готов подписать своё жильё своему соседу.
– Вы тут такую деятельность развели. Хорошую, – похвалил Иван соседа, – и рыбное хозяйство, и даже столовую для наёмных работников за летней кухней построили, вон, твоя Валентина как вкусно готовит, что аж слюнки текут, какой запах. А я уже еле передвигаюсь… Дом мой хоть и не новый, но очень крепкий. И сруб, и половицы широкие, не гнилые, и даже крыша не течёт. Подумай, Саша, и дай мне знать твоё решение…Моя падчерица согласна, и я с ней обсудил эту тему по телефону, если что.
Саша смотрел в небесно-голубые глаза Ивана Алексеевича и ему было жаль старика, к которому никто не ездил. Каждый день выходил он посидеть на свою скамейку у дома, смотрел на двор Александра, где всегда что-то происходило: то стройка идёт, то привозят материалы, то их работники идут на обед, или дочь Алёнка ухаживает за цветами в палисаднике…
У ног деда Ивана лежала старая потёртая картонка, прямо у скамейки. Картонка осталась от собаки, которая любила тут лежать у ног хозяина, потому что тоже была очень старой. Но теперь уже как полгода не стало и собаки.
Иван Алексеевич жалел свою Дуньку, и всем рассказывал о её тихом уходе.
– Ты понимаешь, Саша, я ведь остался совсем один. Даже собаку не могу другую завести, не имею права, потому что ясно, что не переживу её, и кому она потом останется? – говорил старик соседу.
Саша обещал подумать о предложении деда, и ушел домой. А Иван Алексеевич стал ждать и очень волновался. Никому из соседей он не сказал о своей просьбе, а скорее, о надежде.
Супруги не заставили долго старика ждать. На следующее утро Саша и Валя дали своё согласие, и вскоре все документы были подписаны, и Ивана Алексеевича временно они переселили в дом к себе, выделив ему маленькую комнату за печью с телевизором.
Вскоре были вынесены в кладовую и в крытый двор упакованные вещи Ивана, и рабочие начали ремонт и проводку коммуникаций.
Тут же прибежала смотреть на это соседка Галина Степановна.
– И что же ты наделал, Алексеевич? Я же предупреждала тебя…- шептала она старику, который каждый день теперь сидел на лавочке и следил за ходом ремонта.
– А я тебя не спросил, сорока… – махал рукой Иван, – меня на довольствие взяли. Я теперь у них и столуюсь, и пенсию отдаю почти целиком. Зачем мне деньги? Валя ко мне добра, стирает, постель меняет. Чего мне на старости лет надо? Может, и поживу подольше с таким уходом. А тебе завидно, что ли?
Степановна поджимала губы и тоже смотрела и слушала как стучат рабочие, выносят остатки старых обоев, штукатурки и складывают мусор в кузов трактора.
– Всё, прощай старая жизнь, – шутил Иван, подталкивая плечом Галину, а она качала головой и вздыхала.
– Ну, засиделся я тут с тобой, – говорил Иван Алексеевич, – глянь, рабочие скоро на обед пойдут, а моя очередь первая. У нас сегодня борщ, пельмени и компот с печеньем на обед. На полдник я пью молоко с пирогом, а на ужин…забыл… кажется, будет запеканка творожная с морковью.
– Ну, как в детском саду. Повезло тебе, Алексеевич, – вздохнула Степановна, – они всё-таки хорошие люди, раз не отказали тебе. Да ещё и ухаживают как за родным.
– Верно… так и есть. Да я и не заживусь долго, но рад, что ты мне идею такую подала. Кстати, в субботу мой день рождения будем отмечать. Так что приходи на ужин, Валентина велела тебя позвать тоже… И дочка из города приедет с зятем.
День рождения Ивана отмечали в летней кухне-столовой большой компанией. Дочь и сын Вали и Саши познакомились с падчерицей Ивана Алексеевича, а Галина Степановна подарила соседу махровый халат, чем удивила всех, а особенно самого именинника.
– Ну, ты, Галя, даешь… К чему мне такой барский халат? Никогда в жизни не было у меня халата, не знаю, как его и надевать-то… – смеялся Иван.
Все заставили надеть Ивана халат прямо поверх костюма, и пройтись. Аплодисментами наградили они Ивана за юмор. Он так лихо прошёлся у стола, засунув одну руку за пазуху, как Наполеон, чем рассмешил компанию.
– Ох, теперь вы надо мной смеяться будете. Вот зачем такой подарок… – снова застеснялся старик.
– Ты заслужил такой отдых, носи и не жалей… – обняла его соседка Галина.
Тут Александр позвал всех на улицу, обещая сюрприз. Он повёл старика к его дому, где показал всем ход работ.
– Ничего, потерпи, Иван, скоро так не делается такое большое дело, но к осени переедешь в свои стены, только с удобствами. А пока… – Саша вывел его к скамеечке и усадил на неё. А потом вынес из своего двора небольшого щенка и поставил у ног старика.
– Вот и сюрприз!
Все улыбались, а Иван Алексеевич чуть не плакал. Он как ребёнок радовался подарку, и гладил малыша, спрашивая:
– Какого же пола подарочек? Неужто девка опять, Саша?
– Она самая. А назовёшь сам.
– А так опять и назову… Дунькой. Надо же…А если я помру скоро? Что тогда?
– А ты не помирай, живи, – ответил Саша, – ты никому на этом свете не мешаешь. А псине хозяин нужен. У тебя на него больше всех времени. Вот и беседуйте с утра до вечера.
– И в столовую вместе будем ходить? – спросил дед.
– А как же. На твои пенсионные ей паёк обеспечен. И собаку твою никто не бросит, в случае чего, не волнуйся, – сказала Валентина.
Иван Алексеевич теперь не расставался со своей собакой. Удивительно, но Дуня оказалась смышлёной и тоже стала сидеть рядом со стариком на картонке, у его ног: после бега на поляне возле дома укладывалась отдыхать.
Ремонт в доме Ивана шёл полным ходом. За пару месяцев провели все коммуникации, сделали косметический ремонт, поставили на кухне новую плиту и раковину, и Иван Алексеевич уже перебрался к себе в первых числах сентября.
– Как школьник в новую школу, – сказал он Степановне.
Женщина всему поражалась. Она села за столом у Ивана и сказала:
– А хорошо, что мебель твоя осталась, и посуда. Ничего не поменялось, кроме свежих обоев, покрашенного пола, да ещё и удобства, даже вода горячая…
– А ты приходи ко мне мыться в душ, Степановна, не стесняйся. Уж теперь-то не надо тебе носить воду в баню, и топить её полдня, – пригласил Иван соседку.
– Ой, я бы у тебя и осталась, так хорошо. Вот только мои звери: две кошки, куры, собака… куда же мне? Послушай, Ваня, а замолви ты и за меня словечко перед Александром. Может, и мой дом они возьмут на такой же ремонт? Накопления у меня кое-какие есть, а бригада у них отличная. Сама видела, как работают. Может, и я Валентине отработаю как-то за их услугу?
– Ну, попробую. А что сама? Стесняешься? Пока морозов нет, надо бы и тебе всё так же сделать. Хотя бы газ. Он же у нас под окнами идёт, трубы давно положили. А то и зима скоро, – заметил Иван.
Но Галина Степановна и сама переговорила с Валей. Решено было помочь и Галине. Необходимую сумму Галина сняла с книжки, и ей тоже был через два месяца подведён и газ, и вода.
Пока велись работы у Галины Степановны, Иван приглашал её к себе посидеть, почаёвничать. Они горячо обсуждали труд мастеров, вникали в детали и удивлялись переменам в технологиях и материалах.
За это время Иван, Галина и Валентина с Сашей так сдружились, что стали почти одной семьёй. Степановна начала помогать Вале на кухне, а также частенько ухаживала и за их курами, утками и гусями, которые жили на ферме около прудов.
За такую помощь Валентина поставила и Галину Степановну на довольствие, и была рада старательной помощнице.
Когда Ивану Алексеевичу исполнилось восемьдесят пять лет, и он стал плохо видеть, то его решено было снова перевести в дом Саши и Вали, чтобы за ним было легче ухаживать. Но Галина уговорила соседей, чтобы Ивана перевели к ней.
– Всё равно мы с ним ближе, и чаще разговариваем. Я уж пригляжу за Иваном, потому что за птицей мне уже тяжело смотреть. И своих уже не держу, только кошки и собака остались, – попросила она.
Так и решили. Иван со своей Дунькой стал жить у Галины. Соседка была внимательной к нему, и Валентина с Сашей кормили пенсионеров, и покупали им всё необходимое.
В дом Ивана въехала дочь Саши и Вали, она как раз вышла замуж и готовилась стать матерью.
Большая семья была дружной. Вместе встречали праздники, вместе трудились в своём общем бизнесе. Не обижали и Ивана Алексеевича, сажая его за стол, и посетив с ним врача, купили ему слуховой аппарат, чтобы он слышал всех и мог поддержать беседу.
Прожил Иван девяносто два года. Собака его Дуня, уже привыкшая к Галине Степановне, осталась у неё. Галина не могла трудиться в семье Александра, ей исполнилось восемьдесят лет. Но на праздники её всегда звали, уважали и помогали во всём: и покупки сделать, и врача вызвать, и лекарства закупить нужные.
– Хорошие соседи лучше родни бывают, и это про вас, Саша… – часто говорила Галина Степановна своим друзьям, – и как нам повезло с вами!
– А нам – с вами, – улыбался Саша, – добрые люди всегда и везде нужны…