Глава 2 “Тайна семьи невесты”
Бабуля посмотрела куда-то вдаль и вздохнув, принялась рассказывать:
— Наверняка ты помнишь необычную историю о том, как появилась на свет под бой курантов.
Я закатила глаза. Мама рассказывала об этом каждый Новый год. Она с особенно эмоционально говорила, как много ей пришлось перенести в момент моего рождения.
— Помню, конечно.
— И все-таки, послушай еще раз. В тот вечер мы готовились к празднику. Срок был всего восемь месяцев, до родов не так близко. Твоя мать чувствовала себя прекрасно, поэтому на Новый год мы решили уехать за город к родственникам. Ничто не предвещало схваток, но на экстренный случай в соседнем поселке была больница, так что мы не волновались.
Твоя мамочка та еще штучка — терпела до последнего, и за полчаса до полуночи призналась: начались схватки. Дальше был какой-то ужас и бедлам! Все как в кино: поиски ключей от машины, долгое ожидание скорой из-за метели, невозможность попасть в больницу, единственную на всю округу, отсутствие обученного персонала… И только когда я стала падать в обморок, нашелся врач… как оказалось, пьяный! Все были в ужасе. Лерочка была бледна, ей становилось все хуже. К счастью, в поселке жил акушер. Он согласился приехать и помочь после того, как дед обзвонил все инстанции и поднял на уши поселок, празднующий Новый год. Дальше, как тебе известно: сложные роды, мой очередной обморок, время, тянущееся бесконечно, и, хвала Небесам, младенец появился на свет.
Бабушка посмотрела на меня и сделала паузу.
— Я была так счастлива, когда мне сказали, что ребенок родился здоровым! Лера была под наркозом, поэтому я потребовала, чтобы новорожденного принесли мне. И вот, медсестра, улыбаясь, передала сверток. Я со слезами на глазах взяла на руки маленькое пухлое создание. Внука.
— Внучку, — поправила я, решив, что бабуля оговорилась.
— Мальчика, — спокойно продолжила она.
Вилка выпала из моих рук.
— Как?
— Слушай дальше. Следом за медсестрой прибежала другая. У нее в руках был еще один сверток. Она выхватила у меня мальчика и сунула такой же конверт.
— Что вы делаете?! — спросила я.
Медсестры переглянулись и начали спорить, тыкая друг другу в нос бумажками. Одна утверждала, что у меня родился внук, а другая — что внучка. Малыши начали плакать. У меня снова подкосились ноги, но я собралась с силами и крикнула:
— Молчать! — Девушки затихли. — А теперь объясните мне, что произошло!
Первой заговорила блондиночка:
— У вас внук. Вот документ. — Она сунула мне бумажку с именем матери и данными: «Лера О., мальчик, вес и время рождения».
— Это ошибка! У меня тоже есть документ, — перебила темненькая. Я посмотрела на ее записку, которая назвалась громким именем «документ». На ней было нацарапано: «Лера О., девочка, вес, время рождения». Я вскинула брови. Значит, двойня…
— Ну и прекрасно, два ребенка лучше, чем один. Нечего суетиться, — успокоилась я. Медсестрички снова переглянулись.
— Нет. Второй не ваш.
— А чей? — я не поняла ее.
— Другой женщины.
— Какой еще женщины?! — Я присела на стул, хватаясь за сердце.
— Ну, одинокая, молоденькая. Из крайнего дома. Лерой зовут. Схватки раньше начались, помочь некому, прибежала к нам. И родила, — пробормотала блондинка.
— Так, остановитесь! Где эта ваша Лера?! Она-то наверняка знает, кто у нее родился. И врач, акушер! Куда они смотрели? Как можно перепутать мальчика и девочку?! — я перешла на крик.
— Тяжелые роды, доктор один, разрывался между роженицами… А наш Василий Семенович, сами видели, перебрал немного в честь праздничка…
— А вы? Неужели не посмотрели, кого забирали?
— Я санитарка… Крови боюсь, — темненькая потупила глаза. — Новорожденного в руки взяла, рассматривать не стала. Просто написала на бирке имя матери и отдала Вале. Рожавшая без сил была, ей не до ребенка.
— Господи… так ты даже не медсестра?! А Валя — это кто? — С каждым новым словом волосы на голове вставали дыбом.
— Валя — это я, — ответила блондинка.
— Ну и?
— Что? Тут помоги, там подержи! Да еще пациенты, у кого давление, кто помирает! Думаете, легко в обычной больнице роды принимать? Взяла ребенка и отнесла на обработку. Некогда мне было рассматривать, чей он. Бирка есть на это.
— Ладно. Предположим, но бирки должны отличаться. Как, говоришь, зовут ту мать?
— Лера.
— Фамилия как?
— П… Павлова… вроде…
— Ну так если Павлова, почему написано «Лера О.»? — я не могла сдержать раздражение.
— Так ясно почему: Лера Одиночка. Мы ее так за глаза называем, — пролепетала темненькая.
Я подошла и посмотрела на бирки. То же самое, что и в документах.
— Хорошо. Но акушер, что — без глаз?! Не смог двух женщин отличить? Моя дочь красивая, ухоженная! Ее видно!
— Вы рожали? — спросила блондинка.
Я кивнула:
— Конечно.
— Ну так! Волосы растрепанные, лицо бледное. У обеих сложные случаи. Да и похожи они. Пойдемте, сами поглядите. — Она взяла меня под руку и потянула в сторону палаты. Осторожно открыв дверь, указала на две койки, на которых лежали девушки. Обе были взлохмаченные, уставшие и спящие. Издалека и я не сразу поняла, кто есть кто. Подойдя поближе, убедилась — неизвестная и правда похожа на Леру. И все же, врач должен помнить!
— Где акушер? — спросила я.
— Уехал на вызов в другую больницу. Под Новый год все, как назло, решили рожать. Бедный мужик, один на всю округу!
— Хорошо, где находится другая больница? Я поеду и спрошу у него сама.
— Девушки переглянулись и дали адрес.
— Так вы кого брать будете? — кинула вслед темненькая.
— Что значит кого? — я обернулась.
— Девочку или мальчика?
— Дети не щенки, а мы не на базаре! Мне нужен свой родной внук. Или внучка! — рассердилась я и, хлопнув дверью, ушла.
Непогода все бушевала, но я твердо решила добиться истины. Наша машина застряла в снегу. На каком-то тракторе, чудом попавшемся мне на пути, я все-таки добралась до другой больницы.
— Вы к кому? — не слишком любезно поприветствовала меня санитарка.
— Где акушер?
— Уехал домой.
Я чуть не лопнула от злости.
— Как уехал?!
— Вот так. А вы, собственно, кто? — она подозрительно посмотрела на мой живот.
— Адрес дадите? — я кинула ей несколько купюр. Дама замешкалась. В этот момент в конце коридора я увидела знакомое лицо.
— Ой, значит, еще не уехал… Пардон! — пробормотала она, поспешно засовывая в кармашек халата деньги.
— У вас тут творится произвол! Врачи, понимаешь ли! — рявкнула я на даму и прошагала к доктору, почти хватая его за грудки.
— Ты помнишь, кого родила моя дочь? — выпалила в порыве гнева. Он удивленно посмотрел на меня.
— Успокойтесь, гражданка! Кто ваша дочь?
— Валерия Орлова. Рожала несколько часов назад. — Я назвала адрес больницы. Мужик задумался.
— Послушайте, я врач, а не Господь Всемогущий. Работаю по 24 часа. Принял роды — уехал на следующие. Конвейер! Как я могу запомнить их всех?!
— Рожали две девушки, одна родила мальчика, другая — девочку. Меня интересует, кто родился на левой койке!
Он посмотрел на меня, как на дуру.
— Женщина, что вы хотите? На это есть записи, медсестры. Я свою задачу выполнил. Новорожденный жив и здоров: руки, ноги целы, голова на месте.
— Вспоминай! — не отступалась я.
— Записи смотрели? — повторил он.
— Да. В обоих случаях «Лера О».
Мужик озадаченно глянул на меня и измученно облокотился на стену. Было видно, что он и правда устал от долгой работы.
— Пожалуйста, доктор. Вы же понимаете, как это важно для нас… Я не хочу, чтобы моя дочь растила чужого ребенка…
— Я понимаю. Но и вы меня поймите. Я не спал двое суток и жутко хочу есть. — Он сделал паузу. — Вроде девка… Ваша.
— Хорошо. Вот, спасибо за работу. Купите себе еды и отоспитесь. — Поняв, что он сболтнул то, что пришло в голову, я сунула ему купюру и пошла в сторону выхода. Оставалось только надеяться на сердце и внутренний голос.
Если бы я была в нормальном состоянии, то конечно, заранее сказала бы ему проследить за роженицей. За твоей мамой. Я подумать не могла, что в то время может произойти нечто подобное. Да и вообще, у меня случился гипертонический криз на фоне непогоды и переживаний, и я физически не могла присутствовать на родах… За что себя всю жизнь виню, — оправдалась бабушка. — Добираясь до больницы, я размышляла. Мысли, роившиеся в голове, были одна — бредовее другой. Понимаю, звучит жутко, но я переступила порог с твердым намерением забрать обоих детей.
— Иди сюда, — я подозвала блондинку — медсестру. При виде меня она испугалась, но побрела на зов.
— Я решила, что мы заберем и мальчика, и девочку. Ваша Лера — молодая, одинокая. Скорее всего, ей будет сложно одной содержать ребенка. Сколько ей? Лет 18?
Медсестра кивнула.
— А у нас есть деньги. Детям будет лучше так.
— Но что же мы скажем ей? Грех-то какой! — побледнела медсестра.
— Придумайте что-нибудь! — я развела руками и снова потянулась за деньгами.
Но тут показалась темненькая. Она двинулась к нам улыбаясь.
— Проснулась! — торжественно объявила она.
— Я ей ребеночка отнесла — мальчика, — продолжила санитарка.
Валя, блондинка задрожала, еще сильнее побледнев. Я побежала в палату. Моя Лера все еще спала, а на руках у другой девушки был малыш. Она со счастливым лицом кормила его грудью. Я замерла в дверях, не зная, как поступить. Отбирать младенца у молодой матери было бы кощунством. В следующий момент моя дочь тоже начала приходить в себя. Первое, что она сказала:
— Хочу увидеть ребенка.
Я дала знак, и медсестра принесла девочку. Когда тебя приложили к груди, я разрыдалась. С тех пор ты моя внучка, самая родная! — Виолетта Генриховна говорила сквозь слезы. — Надеюсь, после этого признания ты не перестанешь считать меня своей бабушкой. Да и похожа ты на нас… Так что, скорее всего, мы сделали правильный выбор.
Я не могла поверить в то, что услышала. Как смогу теперь называть ее «бабуля»? А маму? По имени и отчеству?
— А если моя мать — не моя? — первое, что пришло в голову.
— Твоя. И всегда будет твоей. Она же вырастила тебя!
— Но кто биологическая матушка — неизвестно?.. — я схватилась за голову.
— Послушай, Аркадия… Мы же не делали ДНК экспертизу. Ты похожа на нас, так что, скорее всего, именно ты и есть наша!
— Скорее всего… — повторила я, словно попугай. — Но это неточно! Мама знает?
— Нет. Мне бы не хотелось, чтобы до нее дошла эта информация. Сама понимаешь, Лера такая ранимая! К тому же это ничего не меняет.
Повисла тишина. Бабушка сосредоточенно рассматривала свой маникюр. А я не могла привести мысли в порядок. Видно, по ее мнению, в отличие от матери, я «толстокожая», меня можно ранить — переживу.
— Так значит, ты хочешь, чтобы я сделала тест? — уныло предположила я.
— Конечно же, нет! Я не хочу знать правду. У меня есть внучка. Ты. Родная. Но я чувствую вину… Перед тем младенцем, которого мне принесли первым.
— А что тогда? Что ты хочешь от меня?!
— Помоги мне найти того мальчика.
Я вздрогнула. Нет, нет, нет! Ни за какие награды я не буду ворошить прошлое. Меня совершенно не волнует чужая судьба. На то она и чужая! И вообще, в этой ситуации я — потерпевшая, а не виновник!
— Найми детектива. Из меня не лучшая ищейка, — ответила я.
— Я уже искала его. До пяти лет помогала его матери, присылала деньги, подписывая их как подарок от дальнего родственника. Первый раз девушка испугалась, но потом привыкла и стала ждать заветный конверт.
— Значит, ты перед ними не в долгу. Живи спокойно, — пробормотала я тихим голосом.
— Это не все. Когда мальчику исполнилось пять, Лера Павлова пропала. Ребенок остался сиротой. Его определили в детский дом. Я сразу же отправилась за ним, но не успела. Прямо перед моим носом мальчика забрали в семью. Новая фамилия, адрес, жизнь. Я пыталась разыскать его, но тщетно. Ни уговоры, ни деньги, ни связи — ничего не помогло. Ребенок словно растворился.
Сначала я успокаивала себя, внушая, что это судьба. Малыш в заботливых руках приемных родителей. Но легче не становилось. Он постоянно снился мне: плакал, кричал, звал бабушкой.
В конце концов, я попала в больницу с нервным срывом. Ты была маленькой, не помнишь, наверное. Там познакомилась со старушкой — знахаркой, она без слов поняла, в чем дело. Прошептала что-то, дала настойку из трав и мне стало лучше. Когда мы расставались, я спросила у нее, как жить дальше.
— У мальчика своя судьба. Не найдешь ты его, — сообщила она.
— Умоляю, помогите мне! — рыдая, я встала на колени.
— Молиться нужно не мне! — отрезала она. — Но хорошо, раз настаиваешь, помогу. Вот узелок, передай своей внучке, когда поймешь, что пора. Сон тебе приснится. Что дальше — узнаешь. Но на чудо не надейся, жизнь сама всех рассудит.
Бабуля замолчала, ожидая моей реакции. А я… Я хотела проснуться и понять, что все это приснилось мне в страшном сне.