– Терпеть тебя не могу! Лучше бы у меня никакой мамы не было, чем такая!
Маша стояла в центре комнаты, скрестив руки на груди. Её карие глаза метали молнии, а идеально уложенные каштановые волосы небрежно упали на лицо, подчёркивая раздражённый изгиб губ.
Гостиная была украшена лентами и воздушными шарами, но даже разноцветные огни гирлянд не могли смягчить напряжённую атмосферу. На столе красовался двухъярусный торт с розовой глазурью, который Лена сама испекла накануне, не сомкнув глаз до двух ночи.
Она чуть не заплакала от обиды. Еще полчаса назад, когда гости начали собираться, Лена надеялась, что вечер пройдёт спокойно. Но уже через десять минут после начала праздника Маша взорвалась.
– Мам, это что, шутка? – дочь презрительно уставилась на торт. – Где торт, который я заказывала?!
Лена замерла. Гости притихли.
– Машенька, я… я думала, тебе понравится. Я сама его сделала.
– О, замечательно! – фыркнула дочь. – Конечно! Мама опять решила, что знает лучше всех! Всё, как всегда! Почему ты просто не можешь сделать так, как я просила?! Ты вообще слышишь меня, когда я говорю, чего хочу?
Окружающие гости замерли, будто боялись пошевелиться. Отец Маши, Виктор, стоял в углу, уткнувшись в телефон, делая вид, что не замечает конфликта. Артём, старший брат, ссутулился в кресле и беззвучно качал головой, наблюдая за этим спектаклем.
Лена почувствовала, как закипает. Она смотрела на Машу – свою дочь, которую она столько лет поддерживала, лелеяла, любила – и не верила своим ушам. Перед ней стояла взрослая девушка, которая с презрением отбрасывала все её старания, как ненужный мусор.
– Ты серьёзно сейчас? Я не спала, старалась, всё готовила, а ты ведёшь себя как избалованная девчонка! – её голос стал громче. – Может, хоть раз поблагодаришь меня за что-то?
Маша закатила глаза и бросила:
– Лучше бы тебя вообще не было, чем так.
Гул голосов приглушился. Гости начали переглядываться, кто-то неловко кашлянул, кто-то отвёл глаза.
Артём, сидевший в углу, вдруг вмешался:
– Она права, мам. Ты всех так заклевала, что без тебя никто и шагу ступить не может.
Лена резко повернулась к сыну. Горечь поднялась к горлу.
– Ты серьёзно? – прошептала она. – Ты тоже?
Виктор, который до этого молчал, сложил руки на груди и холодно добавил:
– Прекрати, Лена, ты и так испортила дочери праздник.
Лена оглядела их всех – мужа, детей, их гостей. Они стояли перед ней, как чужие. Будто это она – главная проблема в семье.
– Я поняла вас, – тихо сказала Лена, чувствуя, как внутри образуется пустота.
Развернувшись, она ушла в свою комнату. Закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и медленно сползла вниз. Глаза жгли слёзы, но она не позволила им пролиться.
***
День не задался с самого начала. До двух ночи Лена пекла торт и готовилась ко дню рождения дочери. Еще было только утро, а она уже чувствовала усталость.
Она прошла на кухню, и в этот момент в дверном проёме появился Виктор с пустой чашкой в руке.
– Лена, – его голос звучал недовольно. – У нас молоко закончилось.
Лена медленно закрыла дверцу холодильника, глубоко вдохнула и повернулась к нему.
– Всё молоко ушло на торт для праздника, – устало произнесла она.
– Так кофе теперь пить не с чем, – не обращая на слова жены, продолжал Виктор.
– Витя, ты серьёзно? – её голос дрожал от усталости. – Тебе не кажется, что ты мог бы сам сходить и купить?
Он нахмурился, но продолжил стоять на своём.
– Я думал, ты сходишь в магазин. Ты же знаешь, я сейчас занят, ищу работу.
Лена горько усмехнулась.
– Ищешь? Виктор, ты «ищешь» уже полгода! Ты уволился, потому что тебя «недооценили» на старой работе, а новую до сих пор не нашёл. Как ты себе это представляешь? Ты бросил работу, а я теперь должна тащить на себе всё – дом, детей, счета… и ещё заботиться о том, есть у тебя молоко в кофе или нет?!
– Лена, не начинай, – его голос стал жёстче. – Ты всё утрируешь. Я просто хочу найти что-то, что мне действительно подходит.
– А мне что подходит, Виктор? – её голос дрогнул. – Мне подходит работать днями и ночами, чтобы оплачивать всё одной? Мне подходит приходить домой и видеть, как ты сидишь в этом кресле, листаешь что-то на ноутбуке, а я должна всё делать?!
– Это временно, – глухо сказал он.
– Временно? – она едва сдерживала крик. – Сколько ещё? Полгода? Год? Два? Я устала, Виктор. Ты даже не замечаешь, насколько.
В этот момент в коридоре раздались шаги. В кухню вошёл Артём, потирая глаза.
– Что вы опять орёте? – пробормотал он, зевая.
Лена повернулась к сыну.
– Артём, а ты? Ты сам хоть что-то сделал для того, чтобы исправить заваленные экзамены? Или ты так же, как твой отец, ждёшь, пока всё решится само собой?
Юноша вздрогнул, но потом резко поднял голову.
– Ты вообще слышишь себя? – в его глазах вспыхнул гнев. – Я не ребёнок, хватит на меня давить! Да, я завалил пару предметов, но это не конец света!
– Завалил? – Лена еле сдерживалась. – Это твоя жизнь! Я работаю, чтобы оплатить твою учёбу, а ты просто сидишь в компьютере! Если ты не сдашь сессию – никаких денег, никаких развлечений. Пойдёшь работать!
Артём уже не слушал мать. Дверь хлопнула – сын вышел из кухни.
День прошел в напряженном молчании. Лена старалась сконцентрироваться на празднике Маши – день рождения должен был хоть немного разрядить обстановку. И вот теперь она сидела одна в комнате в разгар праздника и перебирала в голове события этого дня. Сын. Дочь. Муж. Её семья только что сказала ей, что без неё им будет лучше.
В этот момент она чувствовала себя чужой в этом доме. Что она сделала? Почему всё обернулось именно так?
***
– Лена, ты выглядишь ужасно. Ты снова не спала? – Светлана поставила перед подругой чашку кофе и села напротив.
– Не спала. Как обычно, – Елена потерла пульсирующие виски.
– Ну, хоть день рождения у Маши нормально прошло? – осторожно спросила Светлана, но заметив выражение лица подруги, поняла: лучше бы не спрашивала.
– Она устроила скандал. Прямо при гостях. Наорала, что я всё сделала не так. Торт не тот, гости не те, и вообще – у всех родители нормальные, а у неё мать – тиран. А потом муж и сын подхватили… сказали, что я всех контролирую, что всё делаю неправильно. Даже сказали, что лучше бы меня вообще не было…
– Господи… – Светлана приложила ладонь ко рту. – И что ты сделала?
– А что я могла? Ничего. Убрала всё за ними, перемыла посуду, легла спать. А утром – на работу, как ни в чём не бывало.
– Ты нельзя, Лена. Надо что-то менять.
Лена внимательно посмотрела на подругу. Что-то менять… А почему бы и нет?
***
На следующее утро Лена вышла из дома в шесть утра, оставив на кухонном столе записку: Я в отпуске. Справляйтесь сами.
Она не взяла с собой ничего, кроме сумки с документами и телефона. Куда поехать? К морю? В деревню? Главное – подальше отсюда.
Тем временем дома начинался хаос. Маша проснулась первой и, потянувшись, сонно крикнула:
– Мааам! Где мой завтрак?!
Ответа не последовало. Она раздражённо сбросила с себя одеяло и направилась на кухню. Там её встретил беспорядок – гора грязной посуды в раковине, крошки на столе, стойкий запах вчерашней еды.
– Что за… – пробормотала она, хмурясь.
В это время из своей комнаты вышел Артём.
– Мам, где моя синяя футболка… – начал он, но, заметив выражение лица сестры, замер. – Что?
– Мамы нет, – пробормотала Маша, протягивая ему записку. – Она… в отпуске?
Артём взял записку из её рук, пробежал глазами по тексту, нахмурился и переспросил:
– Это что, шутка?
На кухню вошёл отец, зевая и потирая шею.
– Где завтрак? – спросил он, потом увидел беспорядок и нахмурился. – Мама что, заболела?
Маша подняла на него глаза, полные растерянности и тревоги.
– Она ушла, – сказала она тихо. – Просто взяла и ушла.
Артём нервно потёр шею. Его привычная ленивость улетучилась, он смотрел на сестру и отца, будто ожидая, что кто-то скажет, что это розыгрыш. Но никто не говорил.
– Похоже, да, – выдавил он наконец.
Наступила тишина. Никто не знал, что делать дальше.
Маша обвела взглядом кухню – грязные тарелки, пустой чайник, пятна на столе – и впервые осознала, что никогда не задумывалась, откуда появляется завтрак. Почему вся одежда всегда постирана. Почему в холодильнике всегда есть продукты.
Отец еще раз перечитал записку, скомкал её и резко бросил на стол.
– Ничего, разберёмся, – буркнул он, но в голосе не было уверенности.
Маша скрестила руки на груди, бросив на него недоверчивый взгляд.
– Ты уверен? Потому что пока мы даже чайник вскипятить не можем.
Артём кивнул, бросая взгляд на грязную посуду.
– Мамы нет. – сказал он, осознавая новую действительность. – И теперь это всё на нас.
***
Через две недели Лена вернулась домой. Она загорела, выглядела отдохнувшей и даже счастливой. Открыв дверь, вдохнула спертый воздух… запах несвежей еды, пыли и застоявшегося хаоса ударил в нос. В тишине раздавался слабый гул работающего холодильника, а где-то в углу лениво тикали часы.
Перед ней стояли трое людей – её муж, дочь и сын. Они выглядели измотанными, измученными, как будто эти две недели были для них годами.
– Мам… – неуверенно начала Маша, переминаясь с ноги на ногу. Её обычно идеально уложенные волосы теперь были собраны в торопливый хвост, а на лице читалась явная усталость. – Ты… где ты была?
Лена скинула сумку с плеча, посмотрела на дочь, потом на остальных.
– В отпуске. А что?
Отец кашлянул и отвёл глаза, словно старался избежать разговора. Артём потер шею, глядя на заваленный стол.
– Мы… эээ… – начал было он, но замялся, бросив быстрый взгляд на Машу, будто надеясь, что она скажет за него.
Лена прошла на кухню и подняла брови, глядя на гору грязной посуды. Заплесневелый кусок пиццы одиноко покоился на тарелке, а в мойке высились бокалы, покрытые засохшими разводами.
– Забавно, – её голос прозвучал спокойно, с легкой насмешкой. – Никто так и не понял, как помыть тарелки?
– Мам, прости нас, – тихо сказала Маша. – Мы… мы были не правы. Ты же всё держала на себе, а мы… мы просто не думали об этом.
Лена посмотрела на неё, потом на мужа и сына. Впервые за долгое время она чувствовала, что они её слышат. Что её слова действительно доходят до них.
– Я не хочу, чтобы моя жизнь была сплошной заботой о вас, – наконец сказала она, обводя их взглядом. – У меня не сорок рук и не сто сердец. Я человек. И я тоже имею право на отдых.
Отец посмотрел в сторону. Артём вздохнул. Маша кивнула.
– Мы поняли, – прошептала она, глядя на мать уже не с раздражением, а с настоящим раскаянием.
Лена улыбнулась. Не с торжеством, не с насмешкой – а мягко, с облегчением.
– Хорошо, – сказала она, доставая губку из раковины. – Тогда раз вам теперь всё понятно – давайте разбираться с домом.
Они переглянулись, застонали, но без возражений встали. Начали убирать, мыть, чистить. Вместе.
***
Прошло два месяца. Теперь каждую неделю один из членов семьи готовил ужин. Посуду мыли по очереди. Лена больше не чувствовала себя прислугой.
Вечером она устроилась в кресле у окна с чашкой горячего чая. Снаружи слышались приглушенные звуки машин, и кто-то вдалеке смеялся. Жизнь за окном шла своим чередом, но в доме было удивительно спокойно.
Из кухни доносился тихий смех. Маша и Артём о чем-то спорили, перебивая друг друга. И Виктор, похоже, тоже участвовал в этой забавной дискуссии. Звуки посуды, шорох шагов и приглушенные голоса смешивались в одну уютную домашнюю симфонию.
Лена улыбнулась и впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.