— Валентина Львовна, здравствуйте! Извините, что не сразу перезвонила, работала.
Инга держала в руках телефон, глядя на три пропущенных вызова от свекрови. Валентина Львовна звонила редко, обычно с какими-то новостями по квартире или чтобы спросить, когда они приедут в гости. В последнее время часто жаловалась на скуку и одиночество.
— Ничего, я понимаю, — голос свекрови звучал по-обычному сдержанно. — Как вы там?
— Хорошо. Проект закончила. Мы с Лёшей собираемся в Карелию на неделю, отдохнуть… — Инга сделала паузу. — Вы бы не могли нам помочь?
— С чем? — сразу напряглась свекровь.
Инга сделала глубокий вдох.
— С дачей. Нам нужно, чтобы кто-то дважды за неделю приехал полить растения. Первые всходы, жара стоит… Вам же всё равно скучно одной в квартире. Природа, свежий воздух — отдохнёте заодно!
В трубке повисло молчание, а потом раздался тяжёлый вздох.
— И что, теперь мне ездить? — голос Валентины Львовны приобрёл страдальческие нотки. — Это же целых три часа на электричке!
Инга почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения, но постаралась говорить спокойно.
— Ну это не три часа, как вы говорите. А час. В одну сторону. И полчаса — максимум — на полив. Больше нас никто не выручит, и все посадки пропадут.
— Леша не может перенести отпуск? — спросила свекровь тоном, который ясно говорил, что она уже ищет оправдания.
Инга прикрыла глаза и сосчитала до трёх. Леша взял отпуск с трудом, отложил все проекты. Да и билеты невозвратные. Но объяснять это сейчас… Она взглянула на стопку буклетов о Карелии, лежащих на подоконнике, — озёра, сосны, тишина. Именно то, что ей сейчас требовалось. Неделя вдали от городского шума, от бесконечных правок и капризных клиентов.
— Нет, не может, —твердо ответила Инга. — Мы долго планировали эту поездку. Валентина Львовна, это правда не сложно. Ключ у вас есть. Приехать всего два раза за неделю и полить. Там всё будет подписано, я даже инструкцию оставлю.
Через динамик телефона было отчётливо слышно, как Валентина Львовна что-то бормочет себе под нос. Инга представила её лицо — с той самой мученической гримасой, которая появлялась всякий раз, когда её просили о чём-то, выходящем за рамки её привычной рутины.
— Ну хорошо, — наконец процедила свекровь. — Если никто больше не может…
Инга выдохнула и улыбнулась. Небольшая победа.
— Спасибо вам огромное! Я всё подготовлю, там правда несложно.
Положив трубку, она с облегчением выдохнула. Последние три недели превратились в бесконечный марафон — заказчик дважды менял концепцию дизайна офисного пространства, а сроки оставались прежними. Бессонные ночи, литры кофе и нервы на пределе наконец-то остались позади. Проект был сдан, и заслуженный отпуск маячил на горизонте.
Для отпуска всё было готово — билеты куплены, жильё забронировано, даже новые походные ботинки ждали своего часа у входной двери. Но одна мысль не давала покоя — их небольшой дачный участок в часе езды от города, который стал их с Алексеем отдушиной два года назад. Участок был скромный, но уютный: несколько грядок с зеленью, кусты клубники, только начавшие краснеть ягодами, пара молодых яблонь и грядки с морковью и свёклой. На майские праздники они вдвоём перекопали всю землю, посадили, полили, и теперь всё это нежное великолепие требовало ухода.
Инга некоторое время смотрела в окно. Что-то подсказывало, что не всё пройдёт гладко с этой просьбой к свекрови, но других вариантов не было. «Ей же наверняка нечем заняться. Справится», — подумала Инга и пошла собирать чемоданы.
***
Утро отъезда выдалось суетливым. Инга в последний раз проверяла списки, а Алексей укладывал чемоданы в такси. Накануне они вместе ездили на дачу — поливали грядки, рыхлили землю, готовили участок к временному одиночеству.
— Я всё подписала, — Инга протягивала свекрови конверт с ключами и маленькой инструкцией. — Здесь нарисована схема участка и что где поливать. Клубнику особенно хорошо, она только зацветает. И помидорную рассаду, она нежная.
Валентина Львовна взяла конверт двумя пальцами, словно это была не просьба, а тяжкая повинность.
— Ну, раз никто больше не может… — её тонкие губы сжались в линию. — Поезжайте уже, не опоздайте на поезд.
Инга подавила раздражение. «Она могла бы хоть для вида изобразить энтузиазм». Но спорить не было ни времени, ни сил.
— Спасибо вам огромное, — она попыталась улыбнуться. — Там правда красиво, может и вам понравится. Воздух свежий…
— Инга, такси ждёт! — крикнул снизу Алексей.
— Звоните, если что, — бросила она на прощание и поспешила вниз.
***
Карелия встретила их прозрачным воздухом и тишиной. Маленький домик на берегу озера, окружённый соснами, казался идеальным местом для восстановления. Первые два дня Инга просто спала, наслаждаясь возможностью не просыпаться по будильнику. Затем были прогулки по лесу, рыбалка, вечера у костра.
На третий день она вспомнила о даче.
— Как думаешь, твоя мама справляется? — спросила она у Алексея, когда они сидели на причале, болтая ногами в прохладной воде.
— Конечно, — он пожал плечами. — Это же не ра кето строение. Приехать и полить грядки.
Инга кивнула. Свекровь действительно не звонила и не писала, но, может, это и к лучшему? Нет новостей — уже хорошие новости. В конце концов, она взрослая женщина, профессор на пенсии, неужели не справится с простейшей задачей?
— Ты прав, — сказала она, отгоняя беспокойство. — Давай не будем её тревожить. Если что, она позвонит.
Остаток недели пролетел незаметно. Они купались в озере, собирали ягоды, гуляли по тропам заповедника. Плечи Инги наконец-то расслабились, а постоянное напряжение, которое держало её всё время, пока шла работа над проектом, постепенно ушло. Она даже перестала проверять почту.
Дома их ждала жара. Раскалённый город дышал асфальтом и выхлопными газами.
— Поедем сразу на дачу? — предложил Алексей, когда они выгрузили вещи в квартире. — Там прохладнее, заодно посмотрим, как там наши посадки.
Инга согласилась. Они быстро побросали в сумку самое необходимое и отправились на электричку.
***
Первое, что поразило Ингу, когда они подходили к участку — необычная тишина. Обычно в это время года здесь гудели пчёлы, щебетали птицы. Сейчас было тихо, как в пустыне.
Алексей отпер калитку, которая скрипнула, будто её давно не открывали. Инга почувствовала, как внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия.
Участок встретил их безжизненной картиной. Грядки с зеленью, ещё неделю назад сочные и яркие, теперь пожелтели и обвисли. Молодые ростки помидоров стояли коричневые и сухие. Клубника, их гордость, едва держалась — несколько ягод, успевших завязаться, высохли прямо на кустах.
Инга медленно прошла между грядками, не веря своим глазам. Земля под ногами потрескалась от жары — верный признак, что её не поливали минимум неделю. Даже трава вокруг дорожек пожухла и пожелтела.
— Это… — Алексей стоял посреди участка, растерянно оглядываясь. — Тут никого не было…
Инга присела на корточки возле клубничной грядки. Осторожно потрогала сухую землю, потом — завядший лист. Внутри поднималась горячая волна гнева.
— Шланг, — она кивнула в сторону мотка у забора. — Он лежит точно так же, как мы его оставили. Даже не разматывали.
Алексей подошёл к садовому домику и открыл дверь.
— Лейка стоит на том же месте. И инструкция на столе. Её даже не разворачивали.
Инга молча встала, отряхнула руки и достала телефон. Горло перехватило от обиды и злости. Как можно было так безответственно отнестись к чужой просьбе? К труду, который они вложили в этот участок?
Телефон показывал три пропущенных от заказчика и ни одного — от свекрови. Ни звонка, ни сообщения, ни хоть какого-то извинения.
— Она даже не соизволила предупредить, что не приедет, — тихо сказала Инга, глядя на сухие грядки. — Просто бросила всё.
Она набрала номер свекрови, чувствуя, как дрожат пальцы.
***
Гудки в телефоне звучали невыносимо долго. Инга стояла посреди высохшего участка, и с грустью оглядывала свой огород. Каждый сухой листок, каждый погибший росток словно обвинял её — доверилась, оставила, уехала.
— Алло? — голос Валентины Львовны звучал безмятежно, будто ничего не произошло.
— Вы вообще были на даче? — Инга не стала тратить время на приветствия. Слова вырывались сами собой, резкие, колючие.
— Что, прости? — в тоне свекрови появилась настороженность.
— Я спрашиваю — вы приезжали поливать или нет? Хотя можете не отвечать. Я вижу, что нет.
Пауза. Затем вздох.
— А что ты на меня орёшь?! — вдруг взорвалась Валентина Львовна. — Я в свои годы не обязана по вашим дачам скакать! Сама завела — сама и ухаживай!
Инга на мгновение потеряла дар речи. Она ожидала оправданий, извинений, но никак не агрессии.
— Вы же сказали, что приедете! — она почувствовала, как к горлу подступают слёзы бессилия. — Мы с Лешей весь май работали над этими грядками. Всё высохло!
— Да, я сказала, — равнодушно ответила Валентина Львовна, — но я передумала. Ну не ломаться же мне из-за ваших грядок. У меня, между прочим, давление скачет. Не до вашего огорода.
Инга смотрела на погибшие растения, слушая оправдания свекрови, и чувствовала, как нарастает разочарование. Это не про грядки. Это про ответственность, про обещания, про элементарное уважение.
— Знаете что, — её голос стал неожиданно спокойным, — забудьте. Я больше ни о чём вас не попрошу. Никогда.
Она нажала на кнопку отбоя, не дожидаясь ответа. Алексей стоял рядом, с пустым садовым шлангом в руках.
— Что она сказала? — тихо спросил он.
Инга покачала головой.
— Сказала, что передумала и не собиралась “скакать по нашим дачам”. Вот так.
***
Остаток дня они провели в попытках спасти то, что ещё можно было спасти. Поливали, рыхлили, обрезали сухие части. Инга работала молча, методично. В её движениях сквозила какая-то болезненная решимость. Алексей несколько раз пытался заговорить, но в итоге тоже замолчал, понимая, что слова сейчас лишние.
Домой вернулись затемно. Инга устало бросила сумку в углу прихожей и направилась в душ. Горячая вода смывала с неё пыль и усталость, но не могла смыть обиду. Она закрыла глаза, подставив лицо струям. Сколько раз они с Алексеем выручали его мать — ездили за продуктами, когда она болела, помогали с ремонтом, вызывали сантехника. И что получили взамен?
Выйдя из душа, она услышала голос Алексея из гостиной.
— …да какая разница, кто и чем занят? — говорил он с явным раздражением. — Ты обещала, мам. Мы на тебя рассчитывали.
Инга замерла, завернувшись в полотенце. Он сам позвонил матери?
— Всё пропало, понимаешь? — продолжал Алексей. — Мы целый месяц сажали, ухаживали. Почему нельзя было хотя бы позвонить и сказать, что не приедешь?
Он снова замолчал, слушая. Инга осторожно подошла ближе, стараясь не выдать своего присутствия.
— А мне за это никто не платит! — до неё донёсся визгливый голос свекрови из динамика телефона. — И не надо было на меня рассчитывать. Я вам что — огородник?
Она тихо подошла и положила руку на плечо Алексея. Он вздрогнул, но, увидев её, чуть расслабился.
— Ладно, мам, — сказал он после очередной тирады. — Я понял. Больше не побеспокоим.
За окном сгущались сумерки. Где-то вдалеке загрохотало — приближалась гроза. Слишком поздно для их грядок, подумала Инга с горькой иронией.
— Знаешь, — сказал вдруг Алексей, — она даже не спросила, удалось ли нам что-то спасти.
В его голосе звучало недоумение человека, который впервые увидел свою мать такой, какая она есть на самом деле.
***
Следующие несколько дней Инга приезжала на дачу одна. Алексей остался в городе — навалились срочные проекты, да и настроение его было подавленным после разговора с матерью. Инга этому даже обрадовалась — ей нужно было остаться наедине с мыслями.
Она методично выдергивала сухие стебли, собирала пожухлые листья, готовила почву для новых посадок. На второй день она привезла рассаду — не всё еще было потеряно для этого сезона. Бережно высаживая молодые растения, Инга чувствовала, как внутри растёт не злость, а какая-то спокойная решимость.
К вечеру третьего дня она присела на скамейку у дома и впервые за эти дни позволила себе просто отдохнуть. Телефон мигнул сообщением от свекрови: «Может, привезёте меня на дачу в воскресенье? Посижу на солнышке, чайку попьём. Я пирог испеку».
Инга показала сообщение Алексею.
— Удивительно, — только и сказал он. — Когда нужно было помочь — не нашлось времени, а теперь на чаепитие есть.
— Я не готова её видеть, — тихо призналась Инга.
— Я понимаю, — кивнул муж. — Я сам ей откажу.
К середине июля дачный участок снова зазеленел. Инга пересадила всё, что могла, добавила новые растения и организовала грядки по-своему — более удобно, более логично. На калитке появилась небольшая деревянная табличка с вырезанной надписью: «Дача только для своих». Алексей улыбнулся, когда увидел её, но ничего не сказал.
Валентина Львовна не оставляла попыток. Она регулярно звонила сыну, жалуясь на одиночество и плохое самочувствие, упоминая, как ей «хочется на природу». Однажды даже «случайно» оказалась рядом с вокзалом, откуда отправлялась электричка к их садовому товариществу, и позвонила Алексею:
— Я уже почти у вокзала, может, заеду к вам?
— Мам, мы заняты, — твёрдо ответил Алексей. — И мы не приглашали тебя.
Лето выдалось на удивление плодородным. Клубника, хоть и посаженная заново, дала неплохой урожай. Помидоры краснели на ветках, а яблони, каким-то чудом пережившие засуху, усыпались небольшими, но сочными плодами.
— Смотри, что пишет, — Алексей протянул Инге телефон, когда они собирали помидоры. «Видела в магазине помидоры по 450 за кило! У вас, наверное, уже свои поспели? Может, заеду на дачу, помогу собрать? Заодно и побуду с вами».
Инга только покачала головой.
В августе на даче было особенно оживлённо — Инга с Алексеем варили варенье. Воздух наполнялся сладким ароматом, а банки с разноцветным содержимым выстраивались ровными рядами, готовые к отправке в подвал.
От Валентины Львовны пришло очередное сообщение: «Соберёте яблоки — хоть мне привезите немножко. Могу приехать сама забрать, если вам некогда».
Инга рассмеялась и отправила сообщение в архив.
— А вот и нет, — спокойно произнесла она, возвращаясь к кипящему малиновому варенью и мешая его деревянной ложкой.
Больше она ни о чём не жалела.