Травница

Северная Македония 2009 г

Лиля с мужем прогуливались по местному рынку. Она была под впечатлением от поездки, ей все здесь нравилось – озеро, горы, серпантин, люди душевные. Не отдых, а просто сказка! Муж, который очень любил всякие травяные сборы, потянул ее к чайной лавке.
– Смотри, какое большое разнообразие! – он с восторгом разглядывал пакетики со сборами. Тут и для иммунитета, и для бани, и остальные различные сборы!
– Деточки, так вы из России? – продавщица, пожилая женщина радостно им улыбнулась.

“Деточки”, которым уже шел пятый десяток, переглянулись меж собой и рассмеялись.
– Да, из России.
– Ах ты, Господи, в кои-то веки с земляками увиделась! Я уж и отчаялась услышать родную речь, мало здесь русских туристов, а в мою лавку и подавно не заходят.
– А вы сами из России?

– Да, – улыбнулась женщина. – Только раньше страна Советским Союзом называлась.
– Вы после распада переехали? – спросила Лиля.
– Если бы, – грустно опустила голову женщина. – В сорок втором я Родины лишилась.
– Как это? – спросил Антон, муж Лилии.
– Долгая история. Впрочем, если интересно, могу рассказать. Приходите вот по этому адресу, – она начеркала его на листочке. – Через пару часов я буду дома. Изыщите время, навестите меня. Я так соскучилась по родной речи и буду вам рада. Меня Ана зовут, а еще прежде Анной звали.
– Обязательно навестим, – пообещала Лиля.

Она чувствовала, что эта женщина действительно хочет, чтобы они пришли. А еще Лиле было очень интересно, как так вышло, что в самый разгар войны она оказалась здесь…
Муж, который набрал разных сборов травяных, тоже сгорал от нетерпения посетить Ану.
– Может, у нее дома еще есть какие сборы, которых в лавке нет.
– Кому что, – рассмеялась Лиля.

….Двор у хозяйки был аккуратным, чистым и очень уютным. Дом стоял посреди улицы, утопая в зелени. Чувствовалось, что хозяйка очень любит свое жилище и тратит на уход за ним много сил и времени.
– Пришли, деточки, пришли. Как я рада таким гостям! – Ана, увидев их, засуетилась. – А вы в беседку проходите, я уже там стол накрыла.

Они пили удивительно вкусный чай, Ана угостила их свой выпечкой, а потом, когда зашел разговор о России, Лиля и Антон спросили, как она здесь оказалась.
– Длинная эта история. Но, довольно интересная. Если есть время, слушайте…

Ленинград 1941 год. Июнь.

Татьяна, жена офицера Черноморского флота, приехала в Ленинград, чтобы навестить свою сестру.
– Аню и Ваню на лето возьму, – сказала она и дети завизжали от восторга. – Пусть на юге каникулы проведут, а ты, Маша, в августе их заберешь.
– Аня, Ваня, вы не против? – спросила Маша у детей.
– Мамочка, как мы можем быть против? – глаза у четырнадцатилетнего мальчишки заблестели от радости.- А дядя Сережа меня на корабль возьмет? – спросил он у тети.
– Вот это с ним обговоришь, – Татьяна потрепала вихрастую макушку племянника.
– Я стану таким, как он! – гордо заяви Иван.
– Я буду как папа – врачом, – улыбнулась девятилетняя Аня.
– Непременно, – Татьяна и ее обняла. – Но чтобы стать моряком и врачом, нужно сперва хорошо окончить школу. Вот проведете у меня каникулы, сил наберетесь и вперед, грызть гранит науки.
– Танечка, а тебе не сложно будет с ними? – Спросила Маша.
– Нет, не сложно, – покачала головой Таня. – Ты же знаешь, что я их очень люблю.

У Татьяны и Сергея не было своих детей, едва удавалась возможность, она приезжала в Ленинград и нянчилась с детьми сестры. А на это лето она решила забрать их с собой.

Через пять дней Мария провожала на вокзал сестру и двоих детей.
– До августа! – целовала она их на прощание.
– До скорой встречи, мама! – махали ей дети.

Никто из них еще не знал, что больше они никогда не встретятся…

****

Тревожные новости приходили из Ленинграда, Татьяна понимала, что ее жизнь разделена на “до” и “после”. Муж сражается с врагом, а сестра Мария сидит в блокадном Ленинграде. Она не приехала в августе за детьми, да и Татьяна сказала, что не время сейчас забирать их. И как в воду глядела – в сентябре началась блокада. Мария и ее муж работали в госпитале, кто их выпустит из города? Вскоре Виктора забрали на фронт, она же осталась работать медсестрой, каждый день чувствуя страх и тоску. Дети её были у сестры в Севастополе, она же в осажденном городе.
А в октябре 1941 года и Татьяна прочувствовала все, что переживала Мария.
Только у нее еще и двое детей на руках. С питанием все было плохо – ей выдавался офицерский паек, но на нее одну, дети нигде не числились. Она экономила каждую крошку хлеба и успокаивала Ваню и Аню как могла, хотя самой было страшно за себя, за племянников и за сестру, которая вообще не имела возможности выехать из блокадного города.
Взрывы и грохоты, слезы и крики – все это было каждый день, но Татьяна держалась, она была стойкой духом, понимая, что на ней большая ответственность.

Почти полгода страха и неизвестности чуть не лишили Татьяну разума. И вот когда, казалось, уже начало накатывать отчаяние, в ее дверь постучал запыхавшийся паренек.
– Татьяна Николаевна, я от Сергея Михайловича. Утром от берега корабль отплывает, будьте готовы к эвакуации. Он плывет к турецкому берегу, в Стамбул.

Аня и Ваня смотрели на тётю, которая суетилась, бегая по комнате.
– А куда мы, к маме? – спросила Аня.
– Это невозможно. Мы отплываем в Константинополь, который ныне называют Стамбулом. Когда же все закончится, мы вернемся в страну и найдем ваших родителей.
– Я не хочу уезжать, – плакала Аня.
– Девочка моя, так нужно, – Таня погладила ее по голове. – Так нужно, чтобы выжить. И еще… Вы хоть и взрослые уже, но все же я вошью ваши документы в вашу верхнюю одежду. Это чтобы не потерялись.

Всю ночь Татьяна и дети собирались в поездку, женщина вшила в верхние вещи племянников документы и утром они отправились в порт.
Там была огромная давка, многие пытались попасть на корабль, Татьяна схватила детей за руки и подтолкнула вперед.
– Протискивайтесь, вам нужно попасть обязательно на корабль. Вы должны быть в списках, Сережа об этом позаботился. Всеми силами старайтесь ступить на палубу.
– А вы?
– А я с вещами за вами следом пойду, – ответила Татьяна. – Вы, главное, держитесь друг друга, несмотря ни на что…

Аня и Ваня, держась за руки, протискивались сквозь толпу людей, им удалось взобраться на корабль и они стали искать в толпе свою тетю.
– Она поднялась, я уверен, – со страхом глядя на толпу людей, говорил Ваня, слушая гудки.

Когда корабль отошел от берега, Ваня и Аня стали ходить по нему, ища свою тетю. Уже подплывая к Стамбулу, они поняли – её здесь нет. Нет её и в списках пассажиров. Вернее она числилась, но не была отмечена…
Держась за руки, они ступали на турецкую землю, понимая, что они совсем одни на этой чужбине, что тётя их пропала в той толчее, которая была в порту Севастополя…

****

Там, в далекой и незнакомой стране они никому не были нужны. Куда они могли уйти дальше порта? Никто их тут не ждал, турецкий язык они не знали. Аня и Ваня всегда держались вместе, боясь потеряться. Вместе ночевали в старых лодках, вместе просили милостыню. И никому не было дела до двух русских ребятишек.
Лишь спустя неделю на них обратил внимание один из турков, прохаживающих по порту. Он говорил на ломанном русском и из его речи Ваня понял, что он хочет забрать его сестру. И куда забрать, он тоже понял…
– Она маленькая, ей только десять лет исполнилось! – кричал он, загораживая собой сестру.
– Ну она же подрастет, к тому времени мы её обучим. Знаешь, сколько моряков в порту, которые без жен по несколько месяцев проводят?

Аня и Ваня смогли убежать от него, с той поры Иван стал сам выходить на добычу, а его сестра все это время пряталась в старой перевернутой лодке, клацая зубами от холода и чувствуя боль в животе от голода. Ваня брался за любую работу, будь то разгрузка, уборка или сбор мусора. За это ему перепадало еды, а еще он понемногу стал учить турецкий, а возвращаясь к лодке, учил сестру тем словам, которые узнал.
Однажды, спустя два месяца такого выживания, Иван вернулся к лодке раньше, чем обычно. Настроение у него было приподнятым, глаза блестели от радости.
– Что такое, Ваня? – спросила сестра удивленно. Давно она не видела улыбки на лице своего старшего брата.
– Нам больше не нужно спать в этой лодке и прятать тебя. Сегодня ко мне подошел один из священнослужителей и сказал, что мы можем прийти в православный храм, он тут, неподалеку.
– Какой храм, Ваня? – поежилась сестра. – мы ведь даже не крещеные, мама и папа говорили нам всегда, что Бога нет.
– А бабушка говорила обратное. Есть Бог, Аня, есть. И он нам послал отца Михаила. Будем в сытости и безопасности.

И так же, держась за руки, они пришли к православному храму, где их встретили и провели в трапезную. Через несколько дней Отец Михаил их окрестил и подарил каждому по крестику.
Три года они жили в соборе, спали в кладовке при кухне, Иван работал на территории и был подсобником, а Аня вместе с другими трудницами пекла хлеб и помогала на кухне.
Здесь они и правда были в безопасности, в сытости и тепле.
Через три года Иван понял – чтобы вернуться домой, им нужны деньги. В соборе не платили, поэтому он с позволения Отца Михаила ушел в горы и нанялся на работы к богатым фермерам. Чуть позже он и сестру свою забрал, так как помнил слова Татьяны, что надо держаться друг друга.

****

Аня нянчилась с хозяйскими детьми, ухаживала за виноградниками, пасла баранов и учила чужой язык. В соборе было легче, там было много русских, приехавших в Константинополь во время революции. А здесь чужие люди и чужие порядки. Жили они в старом сарае, благо хоть печь там была, которую Аня и Ваня топили вонючим кизяком.
Работала она с раннего утра до позднего вечера. Ивана вскоре перевели на рынок, впрочем, он был доволен новыми обязанностями, ведь ему доверили деньги.
Вскоре стало ясно, что домой им не попасть – документы были утеряны. Аня и Ваня подозревали, что их украли дети хозяев. А до посольства было далеко. Да и кто им поверит на слово, без каких-либо бумаг…
– Я все равно вернусь в Россию, – упрямо говорила Аня. – К маме и папе вернусь.
– Если живы они, мы обязательно встретимся, – отвечал брат. Но он уже в это не верил.

В 1948 году к их хозяину приехал гость – тридцатилетний серб Стефан.
Увидев шестнадцатилетнюю Анечку, он будто голову потерял. Она же не обращала на него никакого внимания – мало ли гостей приезжают к Рустему?
А однажды ее вызвали в дом Рустема. За столом сидел он, его супруга Айше, Стефан и.. брат Иван.
– Садись, Аня, – брат похлопал рукой возле себя.
Она послушно присела, чувствуя смущение – вокруг ковры, посуда красивая на столе, и она в старом изношенном платье, которое Айше ей отдала в прошлом году.
– Зачем я здесь, – тихо спросила она на турецком, который уже выучила.
– Аня… – он подбирал слова. – Я женюсь на Лене.

Она опешила и посмотрела в глаза брата. Там, на рынке, где он работал, 21-летний Ваня познакомился с Еленой, дочерью торговца посудой. Это была семья эмигрантов из России, которые бежали в Константинополь во время революции. Между Леной и Ваней вспыхнула любовь и родители девушки одобрили брак, на удивление Ивана. Теперь ему предстояло начать новую жизнь – в семье Елены, жить в Стамбуле, а не в горах. Ему предстояло завести свою семью.
– Значит, ты совсем отчаялся вернуться домой? – со слезами на глазах спросила Аня.
– Это невозможно, у нас нет документов. Отец Елены, Аркадий Самойлович, сделает мне новый паспорт. К тому же я люблю Елену и не брошу ее даже ради Родины.
– А я? Я с тобой, Ваня…
– Анечка. – он взял ее за руки. – Тебе лучше уехать со Стефаном в Македонию.
– Что? Нет! Я никуда отсюда не уеду, – закричала она.
– Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, – успокаивал ее брат. – Но нам нужно жить дальше. Я создам свою семью, дом Елены и ее родителей маленький, они против того, чтобы я тебя туда приводил.
– Я останусь здесь, – упрямо отвечала Аня.
– Нет. – Рустем подался вперед. – Ты едешь со Стефаном, он внес за тебя выкуп.
– Какой выкуп? – закричала Аня, переводя глаза с брата на Стефана и Рустема с женой. – Я не рабыня!
– Верно. Но и без документов ты никто, -кивнул Рустем.

– Аня, – Стефан поднялся и посмотрел на нее своими красивыми карими глазами. – Вы не должны боятся. Да, вы уедете далеко от брата, но вам никто не запрещает общаться. Иван прав, вы не можете вернуться домой. Не все так просто, как вам кажется. И я обещаю, что как только мы приедем в Македонию я попробую узнать что-то о ваших близких, сообщить им о вас. У меня есть знакомые. Если вы все же не сможете работать в моем доме, я сделаю вам документы и вы вернетесь в Советский Союз. Выбирайте – быть домработницей в красивом доме в Македонии, с документами и личной комнатой, или продолжать жить в сарае и гонять баранов по горам, да гнуть спину в саду.
Она растерянно смотрела и слезы лились по ее щекам. Брат встал и обнял ее.
– Так лучше будет, ты Стефану нравишься, я вижу. И он хороший. Ты пойми, ни Рустем, ни Айше нам не помогут, – шепнул он. – А Стефан тебе поможет.

***

На следующий день, заливаясь слезами, Аня прощалась с братом. По дороге в Македонию она лучше узнала Стефана и поняла, что его не нужно боятся, он хороший человек.
– Откуда вы знаете Рустема? – спросила она. Стефан и ее бывший хозяин были совершенно разными и по национальности и по религии.
– Когда-то давно наши родители дружили, вот, будучи в Стамбуле, я и поехал в аул к Рустему и встретил тебя.
– Зачем я вам?
– Наблюдая за тобой, я понимал, что ты тут зачахнешь среди баранов и навоза. Брат устроил свою судьбу, ты за него порадоваться должна – у него будет жена, свой дом, своя семья. А что ждало бы тебя? Зная Рустема, рано или поздно он залез бы под твою юбку и никто бы тебе не помог.
Аня была согласна с его словами, вот уж некоторое время ее пугал взгляд Рустема….

***
Год она прожила в доме Стефана в качестве домработницы. Он занимал важную должность в управлении города, жил один – родители его умерли один за другим, сестра и брат в Белграде жили.
– Отчего вы не женились? – спросила как-то Аня, набравшись смелости.
– Не нашел ту, от которой хотел бы иметь детей, – с улыбкой ответил Стефан.

За этот год он сделал для нее многое. Сперва документы, но из имени убрали одну букву, так из Анны она стала Аной. Как и обещал, он стал узнавать о ее родителях. Дело это было непростым, понадобился год, прежде чем Аня узнала – ее мать умерла в блокадном Ленинграде от голода, отца не стало в сорок третьем. А тётя Татьяна погибла в той давке в порту, вот почему её не было на корабле. Сергей, её муж, героически пал спустя два месяца после отплытия Анны и Ивана в Стамбул.
Каждый раз, узнавая по крупицам новости, Аня заливалась слезами и писала брату письма. Он отвечал, его ответы были полны скорби. Но уже через год после ее отъезда в Македонию он прислал письмо, в котором сообщил, что Елена ждет ребенка и он станет отцом.
– Ты снова грустишь? – Стефан наблюдал за ней, пока она вытирала пыль.
– Да. И поводов для грусти хоть отбавляй, – Аня вздохнула.
– Оттого, что не можешь вернуться в свою страну?
– Оттого, что не к кому возвращаться, – она спрятала в руки лицо и зарыдала. – Да и кто меня ждет? Я одна боюсь ехать, у Ивана в Стамбуле все хорошо – жена, ребенок будет, в лавке тестя трудится. А я? Я как неприкаянная, на чужбине.

– Чужбина тоже может стать родным домом, – тихо сказал Стефан, подходя к ней. – Главное, пустить здесь корни.
– О чем вы?
– Я хочу, Ана, чтобы ты стала моей женой. Я хочу от тебя детей.
Она молча опустила глаза.
– Скажи, я тебе хоть немного нравлюсь? – все тем же тихим голосом спросил Стефан.
Она кивнула.
– Давай поженимся. Я знаю, ты крещеная, поэтому мы можем обвенчаться. Не молчи, Ана, скажи что-нибудь.
– Я согласна, – поднимая заплаканное лицо, прошептала она. – Мне и правда не за чем возвращаться на Родину, никого у меня больше нет. А тут есть возможность хотя бы с братом переписываться, может и увидеться с ним смогу. Да и к вам я уже привыкла. И кажется, я вас люблю. Но я не уверена…
Стефан обнял её и прошептал на ухо:
– Я сделаю тебя счастливой, Ана, сделаю, я клянусь тебе. И ты полюбишь меня, вот увидишь.

****

Она была и счастлива и несчастлива одновременно. Счастье её состояло в детях, в муже, в достатке, который Стефан обеспечивал. Он оказался хорошим мужем и она поняла вскоре Ивана, который выбрал любовь вместо родных земель. Стефану она родила двоих детей – мальчика Виктора и девочку Марию.
Но едва она вспоминала родных и свою страну, чувствовала себя несчастной. Она помнила глаза мамы на вокзале, как боролась Татьяна в нелегкие дни за выживание, вспоминала, как уходил вдаль родной берег, отдаляясь все дальше и дальше от горизонта. Вот бы раз съездить в родные края…

Иван приезжал несколько раз – на свадьбу к ней, на рождение детей, на похороны Стефана в 1992 году.
Он тоже был счастлив, хотя и тосковал по Родине. Елена родила ему дочь, а теперь и внуки пошли.

После смерти Стефана вдова не находила себе места. Дети разъехались, сперва они учились в Белграде, потом завели свои семьи. Чтобы не выть от тоски, она занялась травами. Её соседка, которая была совсем старенькой, научила как правильно собирать эти травы. А еще Ана перечитала много литературы и энциклопедий, со временем открыв свою лавку с травяными сборами на местном рынке. Дело пошло, потому что она любила то, чем занималась и знала в этом толк.
В девяностые годы её внуки нашли своих дальних родственников в России, это были потомки двоюродной сестры Марии, матери Ани и Вани. Жили они в Саратове. Родственники приезжали к Ане, она их душевно встретила, а вот сама в Россию не поехала. Много лет прошло, много воды утекло, некогда родная страна стала для нее чужой. Правильно Стефан сказал – и чужбина может стать родным домом, если пустить свои корни.
Но, услышав русскую речь, Ана светится от счастья и зазывает к себе гостей, чтобы от души поговорить и узнать не из газет и ТВ немного о той стране, которую она вынужденно покинула в далеком сорок втором году, а из первых уст. Внуки ее знают русский язык, но они никогда не были на ее родине, а только слышали о ней.
****

Лиля и Антон вернулись в Россию под впечатлением. Их поразила красота Македонии, горы, озера, но больше всего впечатлил рассказ Аны о ее жизни. И врагу не пожелаешь пережить то, что пришлось вынести Ивану и ей в раннем возрасте. Благо что на ее жизненном пути встретился Стефан, который вернул ее к жизни и подарил годы счастья и любви.