Три долгих года Марина брала ночные смены. Приходила домой под утро — ноги гудели, спину ломило. Олег встречал с чаем, целовал в лоб: «Отдыхай, зайка». И она отдыхала. Час. Два. Потом снова на работу.
Копили на машину. А вчера они наконец забрали её. Серебристую «Приору». Подержанную, но крепкую. Олег сел за руль, улыбался во всё лицо:
— Маринка, ты представляешь? Наша! Своя!
Она гладила руль. Тёплый. Кожаный. Пахло новизной и свободой.
Они поехали в магазин. Купили продуктов — много, потому что можно, потому что не надо тащить пакеты в автобусе. Вернулись домой счастливые.
А утром Марина проснулась, выглянула в окно.
Нет машины.
— Олег! — крикнула она. — Где машина?!
Он вышел из ванной. Лицо виноватое. Взгляд в пол.
— Маринка, ну, Ленка звонила рано утром. Плакала. Говорит, у неё этот Андрей, забрал машину себе. А ей срочно на собеседование надо.
Марина замерла.
— Что?
— Она так рыдала по телефону. Ну, я и дал ей на время. Пару дней, максимум.
— Ты что сделал?
Олег попытался улыбнуться:
— Маринка, ну она же одна! Ей тяжело! Я не мог отказать.
Тогда Марина почувствовала, как внутри что-то лопнуло.
Три года ночных смен.
И он просто взял — и отдал. Сестре. Которая даже спасибо толком не скажет.
— Я вкалывала в две смены! — закричала она. Голос сорвался. — А ты отдал машину сестре?!
Олег вздрогнул:
— Маринка, успокойся. Это же временно.
— Временно?! — Марина схватила сумку. Начала бросать туда вещи. — Знаешь, что временно? Я здесь временно! Потому что устала быть дурой, на которой все ездят!
— Маринка, не надо.
Она развернулась. Посмотрела ему в глаза:
— Ты даже не спросил. Просто взял — и отдал. Будто я — никто.
Дверь хлопнула.
Марина ушла.
А Олег остался стоять посреди пустой квартиры.
Марина поселилась у Светки. Подруга встретила её на пороге с бокалом вина и без лишних вопросов:
— Живи, сколько надо. У меня диван свободен.
Первые дни Марина молчала. Ходила на работу. Возвращалась.
Олег звонил каждый день. По пять раз.
Она не брала трубку.
Потом он начал писать:
«Маринка, прости. Я идиот».
«Ленка обещала вернуть через два дня».
«Я люблю тебя».
Марина читала — и удаляла.
А потом открыла соцсети. И увидела.
Лена выложила фото. На фоне их машины. Улыбается, губы уточкой, рука на капоте:
«Спасибо брату! Не дал пропасть! Вот что значит — настоящая семья!»
Под фото — десятки лайков. Комментарии:
«Какой молодец!»
«Вот это брат!»
«Повезло тебе с родными!»
Марине стало дурно.
Она закрыла телефон. Легла на диван. Смотрела в потолок.
Светка села рядом:
— Видела?
Марина кивнула.
— И что будешь делать?
— Не знаю. Просто больше не могу. Устала, Светка. Устала быть рабочей лошадкой, которую никто не ценит.
Подруга взяла её за руку:
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты всю жизнь всем угождала. Мужу, его сестре, свекрови покойной. А себя — забыла. Пора, Маринка. Пора вспомнить, что ты тоже человек.
Прошла неделя.
Олег приехал к Светке. Стоял под окнами, звонил в домофон. Марина не открывала.
Светка высунулась с балкона:
— Олег, иди домой! Она тебя видеть не хочет!
Он кричал снизу:
— Маринка! Ну выйди хоть на минуту! Поговорим!
Но она не вышла.
На второй неделе Лена попала в аварию.
Небольшую. Ничего серьёзного — въехала в столб на парковке. Просто отвлеклась на телефон.
Бампер помят. Фара разбита. Капот погнут.
Олег позвонил Марине. Она взяла трубку — первый раз за две недели.
— Марина, — голос дрожал. — У Ленки авария.
Пауза.
— Машина разбита.
Марина молчала.
— Я понимаю, ты злишься. Но мне нужно как-то решать. Ремонт дорогой. А денег нет.
— А я тут при чём? — спросила она холодно.
— Маринка, ну…
— Олег, это твоя машина теперь. Ты сам решил. Ты и решай.
Она положила трубку.
Через час он написал:
«Я всё понял. Прости меня. Я был полным идиотом».
Марина не ответила.
Через три дня Олег пришёл снова.
На этот раз Марина вышла.
Они сели на лавочку у подъезда. Молчали. Потом он начал:
— Я продал машину. Вернее, то, что от неё осталось.
Марина вздохнула. Посмотрела на него:
— Олег, я не злюсь. Честно. Я просто устала жить в семье, где я — на последнем месте. Где мои три года работы стоят меньше, чем одна слезинка твоей сестры.
Он кивнул:
— Я знаю. Я просто хочу, чтобы ты знала — я всё понял. Слишком поздно, но понял.
Марина встала:
— Мне пора. Смена скоро.
— Ты всё ещё работаешь в две?
— Нет. Только в одну теперь. Зачем мне две, если копить не на что?
Олег проводил её взглядом.
Ещё через неделю он прислал фотографию.
Велосипед. Старый, подержанный, но крепкий.
«Купил. Буду ездить на работу. Деньги откладываю. Может, когда-нибудь снова накопим. Вместе. Если ты захочешь».
Марина посмотрела на фото.
Улыбнулась.
Не написала ничего в ответ.
Но в первый раз за три недели — почувствовала, что внутри что-то оттаяло.
Прошёл месяц.
Марина всё ещё жила у Светки. Работала. Приходила домой. Читала книги. Смотрела сериалы. Жила — будто и не было никакого Олега.
Но он был.
Каждую субботу приходил. Стоял под окнами. Не звонил, не кричал. Просто стоял. Минут двадцать. Потом уходил.
Светка смеялась:
— Твой как памятник самому себе. Стоит и ждёт.
Марина не смеялась. Смотрела в окно. И каждый раз чувствовала — что-то внутри шевелится. То ли жалость. То ли тоска.
А может, просто усталость от этого противостояния.
Однажды вечером, когда Марина возвращалась с работы, у подъезда стоял Олег.
С букетом ромашек. Измятым. Будто долго держал в руках.
— Маринка, — сказал он тихо. — Можно поговорить?
Она хотела пройти мимо. Но остановилась.
— Говори.
Олег протянул цветы. Она не взяла.
Он опустил руку.
— Я понял, что был неправ. Я говорил это уже сто раз, знаю.
— И что изменилось?
— Всё. Я уволился.
Марина вздрогнула:
— Что?!
— Уволился. С завода. Нашёл другую работу. Вахтовым методом. Платят в три раза больше. Две недели там — две недели дома.
— Зачем?
Олег посмотрел ей в глаза:
— Чтобы ты больше никогда не работала в две смены. Чтобы ты отдыхала. Чтобы я сам тянул эту лямку. Как и должен мужик.
Марина молчала.
— А Ленке я сказал. Сказал, чтобы больше не звонила с просьбами. Что у меня своя семья. И если она хочет помощи — пусть сама работает, а не ждёт, что брат всё решит.
— Как она отреагировала?
Олег усмехнулся:
— Обиделась. Не разговаривает. Но это её выбор. Я сделал свой.
Марина смотрела на него. Похудел. Под глазами тёмные круги.
Марина смотрела в небо. Темнело. Фонари зажигались один за другим.
— Знаешь, — сказала она тихо. — Я не злюсь больше. Честно. Злость прошла где-то через неделю. А потом была просто пустота.
Олег молчал.
Она повернулась к нему:
— Ты был неправ. Да. Ты предал меня в тот момент. Да. Но я тоже виновата. Потому что позволила. Не в первый раз. Просто в тот раз — чаша переполнилась.
Он встал. Посмотрел на неё:
— Я буду ждать. Сколько нужно.
Марина тоже встала:
— Только не стой больше под окнами, как привидение. Это жутко выглядит.
Олег улыбнулся. Впервые за долгое время:
— Ладно. Не буду.
Он ушёл.
Марина подняла букет с лавочки. Ромашки помятые, но живые.
Понюхала. Пахли летом.
Поднялась в квартиру. Светка встретила её на пороге:
— Ну что? Простила?
Марина поставила цветы в банку с водой:
— Нет. Но, может быть, прощу. Когда-нибудь.
Той ночью Марина спала спокойно.
Снились ей ромашки.
Прошло четыре месяца.
Олег писал. Не каждый день — раз в неделю. Короткие сообщения:
«Сегодня первый день на вахте. Тяжело, но справляюсь».
«Отложил уже пятьдесят тысяч. Откладываю дальше».
«Ленка звонила. Просила денег. Отказал».
Марина читала. Иногда отвечала односложно: «Молодец». «Держись». «Хорошо».
А потом — вернулась.
Не громко. Не пафосно. Просто однажды собрала вещи, поблагодарила Светку и приехала домой.
Олег открыл дверь. Замер на пороге:
— Ты вернулась?
Они жили осторожно. Как соседи, притирающиеся друг к другу.
Марина работала в одну смену. Олег ездил на вахту — две недели там, две дома. Копили..
Через полгода Олег пришёл с работы и выложил на стол деньги:
— Сто восемьдесят тысяч. Хватит на подержанную машину.
Марина посмотрела на купюры:
— А как же велосипед твой?
— Продам. Ещё двадцать добавлю.
Она помолчала:
— Знаешь, давай пока не будем. Давай накопим ещё. На нормальную. Не спеша.
Олег удивился:
— Ты серьёзно?
— Серьёзно. Я поняла — главное не машина. Главное, чтобы рядом был надежный человек.
Он обнял её. Крепко. Она не отстранилась.
Прошёл ещё год.
Они так и не купили машину. Ездили на автобусах. Копили дальше — теперь уже на квартиру. Потому что скоро их семья станет больше на одного человечка.
И это было важнее любой машины.