Алла Анатольевна аккуратно, с особой нежностью, завязывала бант на последней подарочной коробке.
Шелковая лента алого цвета послушно легла пышным цветком, и женщина откинулась на спинку стула, удовлетворенно наблюдая за результатом своих трудов.
На столе перед ней лежали два тщательно упакованных подарка: чуть побольше — для невестки Ксении, и поменьше, изящнее — для сватьи Светланы Ивановны.
Алла Анатольевна потратила на поиск этих подарков почти весь день. Для Ксюши, молодой и современной, она подобрала набор дорогой уходовой косметики от того бренда, о котором та как-то обмолвилась в разговоре.
Для Светланы Ивановны, женщины солидной и консервативной, был выбран шикарный пуховый палантин тонкой ручной работы и элегантная шкатулка для украшений.
Алла Анатольевна не просто купила подарки “по обязательству”, она вложила в них душу.
Ей искренне хотелось сделать приятное женщинам, которые стали частью ее семьи.
Сын Владимир был счастлив с Ксенией, а это для матери было самое главное. И раз уж судьба подарила таких родственников, нужно стараться поддерживать теплые, добрые отношения.
Она представила, как завтра, 8 марта, они соберутся все вместе за большим столом в ее квартире, будут обедать, смеяться, а потом женщина торжественно вручит подарки.
Алла Анатольевна заулыбалась, представляя их удивленные, обрадованные лица.
Неожиданно зазвонил телефон. На дисплее весело подпрыгивала фотография сына.
— Мам, привет! — раздался его голос, зазвучавший как-то неестественно бодро. — Мы тут с Ксюшей и Светланой Ивановной как раз мимо тебя, по делам катались. Можно на минутку заскочить, чаю попить?
— Конечно, родной! — обрадовалась Алла Анатольевна. — Я как раз дома. Заезжайте.
Мысль о том, что можно вручить подарки сегодня, сразив всех наповал, показалась ей прекрасной.
Она быстро поправила прическу, проверила, нет ли крошек на столе, и поставила чайник.
Вскоре в квартире позвонили. Алла Анатольевна побежала открывать. Первым вошел Владимир и обнял мать.
За ним, переступая порог изящно и чуть свысока, проследовала Ксения. Ее мать, Светлана Ивановна, сняла сапоги на высоченном каблуке и, кивнув Алле Анатольевне, прошла в гостиную, окидывая комнату оценивающим взглядом.
— Как мило у вас, Алла Анатольевна, — сказала Ксения, присев на диван. Голос ее зазвучал сладко, но в глазах не было тепла. — Всегда такой уют.
— Спасибо, дорогая, — смутилась хозяйка. — Садитесь, я сейчас чаю налью. А я, кстати, к празднику вам кое-чего приобрела.
Она не удержалась и с таинственным видом достала из шкафа две нарядные коробки.
— Ой, что это? — Ксения приподняла бровь и взглянула на подарки без особого интереса.
— Праздник на носу, — заулыбалась Алла Анатольевна, предвкушая. — Это вам, Ксюшенька, а это — Светлане Ивановне. Примите от меня с любовью.
Невестка лениво взяла свою коробку, вскрыла упаковку, не постаравшись сохранить красивый бант.
Она заглянула внутрь. На ее лице вместо ожидаемой радости появилась легкая гримаса.
— Косметика? — произнесла она так, словно это была не элитная марка, а что-то с придорожной распродажи. — Спасибо, конечно. Но я, знаете, сейчас перешла полностью на органическую корейскую косметику. Никакой химии. Это, к сожалению, не мой формат теперь.
Она отложила коробку в сторону, как нечто ненужное. Алла Анатольевна почувствовала, как глупая улыбка застыла у нее на лице.
Сердце неприятно сжалось. Светлана Ивановна, тем временем, развернула свой подарок. Она молча рассмотрела палантин, потрогала ткань.
— Спасибо, — сухо сказала сватья. — Очень мило. Но, знаете, у меня аллергия на пух. И шкатулки… Я предпочитаю минимализм. Храню все в специальном органайзере. Это вряд ли пригодится.
Она аккуратно, но с подчеркнутой бессмысленностью жеста, положила подарок обратно в коробку и отодвинула ее в сторону.
В воздухе повисла тягостная пауза. Владимир посмотрел сначала на мать, потом – на жену, явно почувствовав себя не в своей тарелке.
— Мама, спасибо, — нашелся он наконец. — Очень красиво.
— Я бы так не сказала, — снисходительно проговорила Ксения. — Но, Алла Анатольевна, в следующий раз вы бы просто спросили, что нам нужно, а то только зря потратились.
Алле Анатольевне стало душно. В ушах зазвенело. Вся ее радость, ее душевный порыв были растоптаны в одну секунду.
Они даже не попытались сделать вид, что им приятно. С ходу, с какой-то холодной жестокостью, указали ей на промах, на неуместную заботу.
— Я… Я хотела как лучше, — тихо, почти шепотом проговорила она, почувствовав, как предательски загорелись щеки.
— Ну, благими намерениями, как говорится, вымощена дорога в ад, — философски заметила Светлана Ивановна, сделав глоток чая. — Вы не обижайтесь, конечно. Это просто факт.
— Женщины, вы чего?! Мама же старалась! Ксюша, посмотри, это же твой любимый бренд был! — Владимир попытался спасти ситуацию.
— Был, Володя, был, — перебила его жена. — Полгода назад. С тех пор много воды утекло. Надо следить за трендами, Алла Анатольевна. В вашем возрасте особенно важно не застревать в прошлом.
Это было уже слишком. Фраза “в вашем возрасте” прозвучала как пощечина. Алла Анатольевна встала, ее руки задрожали.
— Извините, — произнесла она неестественно ровным голосом. — Мне надо… проверить пирог.
Она вышла из комнаты, прислонилась к холодильнику и закрыла лицо ладонями.
Из гостиной доносились приглушенные голоса. Она слышала, как Ксения ворчливо говорила:
– Ну вот, опять она стала похожа на обиженного хомяка… Не надо было делать сюрпризы, если не знаешь, что подарить…
Светлана Ивановна поддакивала дочери, а Владимир попытался их тихо успокоить. Через несколько минут он заглянул на кухню.
— Мама, все нормально? Они не хотели тебя обидеть, правда. Они просто всегда прямо все говорят.
— Прямо и бестактно — это разные вещи, Володя, — тихо ответила она, не отрывая рук от лица. — Уходите, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.
— Но мама…
— Уходи, Владимир.
Он постоял в нерешительности, потом вздохнул и вышел. Вскоре она услышала звук закрывающейся входной двери.
Тишина в квартире стала гнетущей. Алла Анатольевна медленно вернулась в гостиную.
На столе, рядом с нетронутыми чашками, стояли две коробки. Теперь они выглядели жалко и глупо.
Она взяла коробку Ксении и открыла ее. Баночки и флакончики, такие роскошные час назад, теперь казались обыкновенным хламом.
Алла Анатольевна представила, как невестка, выйдя за дверь, вероятно, сказала:
– Такое нужно дарить уборщице.
А Светлана Ивановна, наверное, просто сказала, что выбросила бы палантин в мусорный бак.
Алла Анатольевна присела в кресло. Внутри все ныло от обиды и унижения. Она почувствовала себя старой, глупой и ненужной.
Женщина не пыталась купить расположение новых родственников? Нет, она хотела подарить праздник.
Слезы медленно потекли по ее щекам. Раздался звонок в дверь. Алла Анатольевна вздрогнула, решив, что сын что-то забыл.
Не вытирая слез, она пошла открывать. На пороге стояла соседка Нина Петровна, с только что испеченным яблочным пирогом.
— Аллочка, с наступающим! Держи, у меня много получилось, не стесняйся… — она замолкла, увидев заплаканное лицо женщины. — Что с тобой? Что случилось?
Алла Анатольевна молча отвела соседку в гостиную и показала на подарки.
— Хотела сделать приятное невестке и ее маме. Только что были здесь… — голос женщины сорвался.
Она с трудом, с комом в горле, пересказала произошедшее. Нина Петровна слушала, и ее доброе лицо постепенно стало хмурым.
— Да они просто нахалки! — вскричала она, когда Алла Анатольевна закончила. — Бездушные, неблагодарные нахалки! Какая разница, какая там у них косметика или аллергия? Нормальные люди говорят “спасибо” и улыбаются, даже если им дарят носовой платок! Потому что дарят-то от души! Твой сын ничего не сказал?
— Сказал… что они “прямые”, — горько усмехнулась женщина.
— Прямые — это когда правду в глаза говорят. А это — хамство, прикрытое искренностью! Иди сюда, — соседка обняла Аллу Анатольевну, и та наконец разревелась по-настоящему, как ребенок, выплакивая всю обиду и несправедливость.
— Знаешь что? — сказала Нина Петровна, когда та немного успокоилась. — Они не заслужили ни твоих подарков, ни твоих слез. И мы сейчас это исправим, —она решительно взяла коробку с косметикой. — Эта… Ксюша… органическую корейскую любит? Пусть ест ее с ложками! А эта пышная дама с аллергией на все красивое пусть носит, что хочет и куда хочет. А мы с тобой сейчас устроим себе праздник!
С этими словами Нина Петровна вскрыла упаковку.
— О! — восхищенно сказала она, рассматривая баночки. — Да это же люкс! Я о такой только в журналах читала! Алла, давай прямо сейчас сделаем себе спа-салон! Маски, кремы, все как положено! А этот шикарный палантин ты наденешь! Уверена, аллергии у тебя на красоту нет!
Алла Анатольевна посмотрела на нее с изумлением. Слезы постепенно высыхали.
— Но это же подарки… я не могу…
— Можешь! — строго сказала соседка. — Они твои, распоряжайся как хочешь. Так что идем умываться, наносим эту роскошь на лица, завариваем покрепче чай к моему пирогу, и забываем про этих неблагодарных дурынд!
Их вечер пошел по совершенно другому сценарию. Они, смеясь, намазывали на лица маски, закутывались в невероятно мягкий палантин, пили чай с пирогом и болтали обо всем на свете.
Алла Анатольевна рассказывала забавные истории из молодости, Нина Петровна — о проделках своих внуков.
Когда соседка ушла, пообещав зайти завтра с новым пирогом, Алла Анатольевна осталась одна.
Она прибрала на кухне, вымыла чашки. Настроение ее уже не было таким испорченным.
Женщина подошла к телефону. Пришло сообщение от Владимира: “Мам, ты как? Извини еще раз. Они не хотели тебя обидеть. Целуем. С 8 Марта!”
Она набрала короткий и ясный ответ: “Спасибо за поздравления. Я все поняла, я не обижаюсь”.
На самом же деле Алла Анатольевна сделала для себя выводы о том, что больше не станет пытаться угождать ни невестке, ни сватье.
На следующее утро, которые было праздничным, женщина не поздравила ни одну, ни вторую.
Сын прислал от себя Алле Анатольевна большой букет роз и подарок через курьера.
Ксения не могла не обратить внимания на то, что свекровь проигнорировала праздник и не поздравила ее.
К вечеру она стала “пилить” мужа и намекать на то, что Алла Анатольевна относится к ней и ее матери без уважения.
— С чего ты так решила? — полюбопытствовал мужчина.
— Она ни меня, ни маму не поздравила с 8 Марта! — с возмущением проговорила Ксения и подбоченилась.
— А чего ты ждала?
— Картинку хотя бы… — развела руками женщина.
— После вчерашнего? Серьезно? — прыснул от смеха Владимир. — Вы маме в лицо плюнули своим отказом принять подарки, но сегодня наивно ждете поздравлений? Я не удивлен! Вы получили ровно то, что заслужили.
Ксения приоткрыла рот, готовясь возразить, но потом прикусила язык. Сказать ей было нечего.
Спустя пару дней невестка позвонила Алле Анатольевне, чтобы поговорить с ней.
Та хоть и ответила на звонок, но сразу сообщила, что сильно занята и положила трубку.
Ксения обиделась, но через неделю снова позвонила свекрови. На этот раз Алла Анатольевна не ответила невестке.
— Твоя мама вообще решила меня игнорировать? — с обидой проговорила она мужу.
Владимир ничего не ответил жене. Он только молча пожал плечами, давая понять, что не знает, в чем дело.
— А узнать не хочешь?
— Нет, это ваши дела. Ты же не узнавала у меня, как мама отреагирует, когда решила обгадить ее подарок, — равнодушно ответил Владимир. — Это только ваши отношения. Увы, но они такие, какие они есть. Я лезть никуда не буду и не заставляю вас общаться друг с другом. Вышло так, как вышло.
После этого разговора Ксения больше не звонила и не писала Алле Анатольевне, как и та ей.