Ася и Павел находились в браке три года. Они жили душа в душу и чувствовали себя счастливыми.
Уют супругов в квартире методично, раз в месяц, а иногда и чаще, разрушала одна-единственная причина — театральные визиты свекрови.
Татьяна Егоровна была женщиной с характером. Вдова, бывшая учительница литературы, она обладала железной волей и непоколебимой уверенностью в собственной правоте.
Ее жизнь была расписана по минутам: лекции в народном университете, встречи с подругами, и, раз в месяц, поездка в город к сыну для “приобщения к прекрасному”.
Изначально Ася только радовалась этому. Ее муж Павел светился от счастья, видя маму.
Они втроем ходили в театр, потом ужинали в уютном кафе и разговаривали. Это был ритуал.
Но очень скоро ритуал начал меняться. Сначала Татьяна Егоровна привезла с собой Лидию Петровну, свою старую подругу.
— Ася, ты не против? Лидочке тоже некому подарить капельку красоты в этой жизни, — сказала она, давая понять, что ее вопрос был чисто риторическим.
Ася, стиснув зубы, улыбнулась. Потом появилась какая-то двоюродная племянница, затем соседка с дочерью.
Визиты свекрови с незваными гостями превратились в нашествие. Квартира супругов стала проходным двором.
Приезжие дамы в пальто и с сумками заполняли прихожую, их голоса звенели в гостиной, они пользовались ванной, критиковали спектакли, которые Ася тщательно выбирала.
Павел словно не замечал дискомфорта. Он был рад видеть маму в любом составе.
В тот роковой вечер, вернувшись с работы, Ася застыла на пороге. В прихожей стояли три пары чужой обуви, из гостиной доносился взволнованный дискуссионный гул.
Сердце заколотилось, а руки непроизвольно задрожали. Не разуваясь, она прошла в гостиную.
Попивая чай с ее же только что испеченным яблочным пирогом, за столом сидели Татьяна Егоровна, Лидия Петровна и незнакомая Асе молодая девушка.
— Ася, родная! — встретила ее свекровь. — Знакомься, это Варя, племянница моего покойного дяди Василия. Девочка учится в консерватории, я подумала, ей просто необходимо послушать сегодняшний концерт!
Варя робко улыбнулась. Ася почувствовала, как по ее спине пробежала стальная струна.
— Татьяна Егоровна, — начала она, стараясь говорить ровно. — Мы же договаривались, что сегодня только вы и мы.
— Договаривались? — свекровь с наигранной улыбкой удивленно приподняла брови. — Милая, я и подумать не могла, что ты будешь против. Варя — почти родная кровь. Да и билеты я купила сама, не волнуйся.
Дело было не в билетах, а в постоянном чувстве, что ее дом превратился в филиал гостиницы для свиты Татьяны Егоровны.
Вечер был испорчен. За ужином Ася молчала. Павел, сияя, рассказывал анекдоты, пытаясь разрядить обстановку, но ловил на себе колючий взгляд жены и замолкал.
Два дня троица провела в чужой квартире. Обслуживать их приходилось Асе. После того, как гости уехали, женщина не выдержала и устроила мужу скандал.
— Я больше не могу, Паша! — выдохнула Ася, сдерживая слезы. — Я устала каждый раз принимать у себя парад незнакомых твоей маме людей! Я готовлю, убираю, выслушиваю их комментарии! У меня нет больше сил!
Павел посмотрел на жену с искренним недоумением.
— Ну что ты драматизируешь? Маме приятно. Она хочет делиться культурой с близкими. Что в этом плохого? Она же не каждый день у нас….
— Близкими? Паш, я в жизни не видела эту Валю, а Лидию Петровну с ее советами по воспитанию детей, которых у нас еще нет, я вижу чаще, чем свою собственную маму! Поговори с ней, пожалуйста. Пусть приезжает, я только за, но одна или максимум с одной подругой, которую мы знаем, а не с целым десантом.
— И как я ей это скажу? —Мама, ты нам мешаешь?— Она обидится. Ты же ее знаешь, — Павел поморщился.
— Тогда я сама с ней поговорю.
— Нет! — резко сказал Павел. — Не надо. Я поговорю с ней сам как-нибудь.
“Как-нибудь” мужа растянулось на два месяца. За это время Татьяна Егоровна успела привезти еще одну подругу и того самого дядь Васиного племянника, который оказался молодым человеком Варюши.
Ася закипала. Ее просьбы к Павлу становились все более отчаянными, а его ответы — все более уклончивыми.
Он просто не понимал масштаба катастрофы, для него это были просто визиты мамы.
И вот, в субботу утром, раздался звонок. Татьяна Егоровна, бодрым голосом, объявила, что завтра приезжает на премьеру в драмтеатр и привезет с собой двух своих бывших коллег по школе.
Это была последняя капля. Ася положила трубку, подошла к Павлу, который смотрел телевизор, и четко сказала:
— Все. Я все.
— Что все? — не отрывая глаз от экрана, спросил он.
— Я сказала — все. Я сейчас позвоню твоей маме и попрошу ее не приезжать больше!
— Ты шутишь? — Павел выключил телевизор.
— Нет. Я не шучу. Ты не смог с ней поговорить, значит, поговорю я.
Между ними вспыхнул жаркий спор. Мужчина упрекал ее в черствости, в нелюбви к его семье.
Она же в ответ кричала, что он не защищает ее. В итоге, Ася вышла из комнаты и громко хлопнула дверью. Уйдя на кухню, женщина набрала дрожащей рукой номер свекрови.
— Татьяна Егоровна, здравствуйте. Это Ася.
— Асенька, родная! Уже готовишься к завтрашнему приему? — послышался жизнерадостный голос.
— Нет. Я хочу попросить вас… не приезжать завтра.
В трубке воцарилась тишина, а затем Татьяна Егоровна громко закашлялась:
— Прости, я, кажется, ослышалась?
— Вы не ослышались. Не приезжайте сами и не привозите своих коллег.
— И это почему же? — голос Татьяны Егоровны стал ледяным.
— Потому что я устала от постоянных гостей. Я хочу, чтобы вы приезжали к сыну, а не в театр с большой компанией. Мой дом — это не арт-кафе. Я попросила Павла поговорить с вами, но он не смог, поэтому вам звоню я. Пожалуйста, не приезжайте.
Пауза затянулась. Ася слышала лишь свое собственное сердцебиение.
— Понятно, — наконец произнесла свекровь. — Передай Павлу, что мать больше не потревожит покой его драгоценной жены, — добавила она и положила трубку.
Ася обернулась, ей послышались шаги. Она обернулась — в дверях стоял Павел. Он слышал все.
— Что ты наделала? — прошипел мужчина. Его лицо было бледным от ярости.
— То, что ты не смог, трус!
— Как ты можешь так поступать с моей матерью?! Ты ненавидишь ее?
— Я не ненавижу ее! Я ненавижу эту ситуацию! Я просила тебя о помощи, а ты просто спрятал голову в песок, как страус, надеясь, что все само разрешится! ты всегда на ее стороне!
— Моя сторона там, где правда! — закричал он. — А правда в том, что я не против, чтобы мама приезжала! Против — ты! Ты плохая невестка и жена!
Слово “плохая” повисло в воздухе. Ася замолчала и отшатнулась, будто ее ударили.
— Плохая жена? — ее голос дрогнул. — Я, которая все эти годы терпела, улыбалась, готовила, убирала? Хорошо. Если я такая плохая, то нам с тобой не стоит быть вместе.
— Mожет, и не стоит! — выкрикнул Павел, ослепленный гневом и обидой за мать. — Если моя мама тебе не угодна, то и я тебе не угоден!
Он развернулся, вышел из квартиры и грохнул дверью так, что задрожали стены.
Ася осталась одна посреди гостиной, в полной тишине, разрываясь между чувством праведного гнева и щемящей боли.
Она добилась своего — свекровь не приедет. Но ценой чего? Ценой ссоры, которая запахла разводом.
Следующие несколько дней в квартире царила ледяная тишина. Павел ночевал у друга.
Ася ходила по опустевшим комнатам и пыталась дозвониться до него, но он не брал трубку.
Через три дня дверь открылась, и вошел Павел. Он был помят, небрит и выглядел несчастным.
— Я у мамы был, — тихо произнес мужчина — Она не говорит о тебе плохо. Она сказала… что, может быть, она, действительно, была не права, потому что слишком увлеклась.
Ася молчала. Она смотрела на мужа, не моргая.
— Я… я был ужасен, — Павел подошел поближе, но не решился прикоснуться к жене. — Эти слова… я не думал этого. Я просто… я растерялся. Я поговорил с мамой по-настоящему. Она сказала, что просто хотела быть “интересным человеком”, центром притяжения, что боялась остаться одной, а эти поездки с подругами… это была ее попытка казаться важной. И она не думала, что это тебе в тягость.
Ася тяжело вздохнула. Впервые за долгое время между ними не было напряжения.
— Я не против ее подруг, Паш. Я против того, что это происходит постоянно и в моем доме без моего согласия. Я хочу иногда видеть ее одну, как и раньше.
— Она поняла. Она… извиняется, говорит, что приедет, когда мы будем готовы ее принять.
— Знаешь, — сказала Ася, глядя на усталое лицо мужа. — Я, наверное, тоже была резка и могла найти другие слова.
— Нет, — покачал головой Павел. — Я загнал тебя в угол. Ты была права, что сама позвонила. Я бы не смог…
Через месяц Татьяна Егоровна приехала в гости. Одна. Она привезла Асе книгу стихов Ахматовой и извинилась:
— Прости меня, Асенька. Старая я стала, неразумная. Даже не думала, когда тащила к вам с собой всю орду…
— Я рада, что вы меня хотя бы сейчас услышали. Мне приятно, — улыбнулась женщина, давая понять, что инцидент исчерпан. — Может, сходим сегодня в театр? Там “Щелкунчик” сегодня.
— Почему бы и нет! Я на нем еще не была, — оживилась Татьяна Егоровна.
Вечером они втроем пошли в театр. После данного инцидента свекровь стала приезжать одна.