Проснулась Людмила – а мужа нет. Виктора не было в постели, не было в кухне. Не было его рубашки на стуле, не было тапочек у кровати.
Ничего не было.
Только записка на холодильнике. Корявый почерк, как у школьника: “Не держи зла. Я ушёл. Насовсем”.
Людмила читала эти слова раз десять. Может, двадцать. Буквы расплывались перед глазами.
Двадцать лет они прожили вместе!
А он просто взял и ушёл? Как на работу. Только работы больше не было – была молодая женщина из соседнего подъезда.
– Мам, что случилось? – дочка Настя приехала через час после её панического звонка. – Где папа?
– Нет папы, – сказала Людмила и сама не узнала свой голос. Сухой. Чужой.
Настя прочитала записку. Помялась.
– Мам. А может, он просто отдохнуть решил? Подумать?
– С вещами? – Людмила открыла шкаф. Пусто. Костюмы, рубашки, даже носки – всё исчезло. – С документами?
Виктор собрался основательно. Методично. Видимо, планировал давно.
А она ничего не замечала. Варила ему обеды, гладила рубашки, спрашивала, как дела на работе. Жила в браке, который уже не существовал.
– Дура! – сказала она себе вслух. – Слепая дура!
Настя обняла мать.
– Мам, не говори так…
– А как мне говорить? Двадцать лет с человеком живёшь, а он оказывается чужим!
Первую неделю Людмила не вставала с постели. Лежала и смотрела в потолок. В голове была такая пустота, что даже думать не получалось.
Настя приезжала каждый день. Готовила, убиралась, пыталась растормошить мать.
– Мам, ну встань! Поешь хоть что-нибудь!
Но Людмила только качала головой. Еда не лезла в горло.
– Не могу, Настенька. Не могу даже дышать тут.
А потом Людмила проснулась в одно утро и подумала: “Хватит”.
Встала, приняла душ, оделась. Позвонила Насте:
– Дочка, приезжай. У нас дела.
– Мама? – в голосе дочери было недоверие. – Ты как?
– Отлично. Приезжай, говорю.
Настя примчалась через полчаса. Увидела мать в джинсах и свитере – не в затасканном халате, в котором она провела последний месяц.
– А знаешь что? Надоело мне в этом склепе жить, – сказала Людмила.
Она оглядела квартиру критическим взглядом. Тёмные шторы, коричневые обои, массивная мебель – всё выбирал Виктор. “Солидно”, говорил он. “Респектабельно”.
А теперь Людмила видела: мрачно. Угрюмо. Как в музее.
Людмила подошла к окну, дёрнула тяжёлые портьеры. Солнце ворвалось в комнату, и Людмила вдруг рассмеялась. Первый раз за месяц.
– Знаешь что мы делаем? Выбрасываем всё!
– Мам, ты серьёзно?
– Более чем. Его вещи – на помойку. Его мебель – на авито. Его жизнь – вон из моего дома!
Они начали с гардероба. Людмила методично складывала в пакеты всё, что Виктор еще не забрал.
– Мам, может, хоть что-то оставим? – Настя держала в руках фотографию родителей на юбилее. – Память всё-таки.
– Какая память? – Людмила забрала снимок, посмотрела. На фото она улыбалась, прижимаясь к плечу мужа. – Я что, похожа на счастливую женщину?
Фотография отправилась в мусор.
Следующий день они посвятили мебели. Продали кожаный диван, который Людмила терпеть не могла. Огромный шкаф, занимавший полстены. Письменный стол, где Виктор “работал” по вечерам.
Теперь Людмила понимала – скорее всего, переписывался с любовницей.
– Знаешь, что меня больше всего бесит? – сказала она Насте, когда грузчики вынесли последний предмет. – Не то, что он ушёл. А то, что я двадцать лет жила в квартире, которая мне не нравилась!
– Почему не говорила?
– А он спрашивал? – Людмила усмехнулась горько. – Он решал, а я соглашалась. Привыкла.
Пустая квартира выглядела странно. Голые стены, одинокая кровать в спальне, старый кухонный гарнитур. Но зато просторно. Светло.
– А теперь – по магазинам! – объявила Людмила.
Они купили краску – белую, кремовую, нежно-голубую. Кисти, валики, защитную плёнку. Людмила работала как одержимая, и Настя едва за ней поспевала.
– Мам, давай отдохнём?
– Некогда! – Людмила макала кисть в краску.
К концу недели квартира была неузнаваема. Бежевые стены, светлые полы. Людмила купила яркие диванные подушки, живые цветы, лёгкие занавески.
– Теперь мебель, – сказала она, листая каталог. Они выбрали небольшой диван нежно-зелёного цвета. Круглый столик на изящных ножках. Кресло-качалку – Людмила о ней мечтала ещё в молодости.
Настя заходила каждые два дня, и каждый раз удивлялась переменам. В свои девятнадцать она уже имела неплохой вкус.
Виктор вернулся в дождливый четверг. Без предупреждения, как и ушёл.
Людмила читала у окна, когда услышала звонок в дверь. Долгий, настойчивый. Она не спешила открывать – никого не ждала.
Но за дверью стоял он.
В том же пальто, в котором ушёл полгода назад.
– Привет, – сказал Виктор неуверенно. – Можно войти?
Людмила молчала. Просто смотрела на него, как на незнакомца.
– Я, – он помялся, – хотел забрать вещи. Кое-что забыл.
Она отступила, пропуская его в прихожую.
Виктор переступил порог – и замер.
– Это, что это? – пробормотал он, оглядываясь.
Квартира была неузнаваема. Светлая, воздушная, наполненная солнцем.
– Где мой шкаф? – растерянно спросил он.
– Продала.
– А диван?
– Тоже продала.
Виктор прошёл в гостиную, крутил головой, как потерянный.
– Людмила, что ты наделала? Ведь это наша мебель была! Наши вещи!
– Твои вещи, – поправила она спокойно. – Ты их выбирал. Ты решал.
– Но я может надумал вернуться!
Фраза повисла в воздухе. Людмила подняла брови:
– Вернуться? А куда подевалась твоя молодая?
Виктор покраснел, отвёл глаза.
– Это сложно. Мы разошлись.
– Понятно. И ты решил, что я тебя тут жду?
– Ну, мы же двадцать лет вместе! Это что-то значит!
Людмила села в кресло-качалку, взяла в руки книгу.
– Ты что думал, что я никуда не денусь? Что можно уйти, а потом вернуться – и всё будет как прежде?
Людмила отложила книгу, посмотрела на него прямо.
– Но прежней Людмилы больше нет, Витя.
Он попытался улыбнуться, как раньше – обезоруживающе, по-мальчишески.
– Люда, ну давай не будем. Я понимаю, ты обиделась. Имеешь право. Но мы же можем всё начать сначала?
Людмила покачала головой.
– Не получится, Витя.
Виктор растерянно оглядел квартиру.
– А что теперь? Я где жить буду?
– Не знаю, – честно ответила Людмила. – Это твоя проблема.
Она подошла к двери, открыла её.
– Твои вещи я отдала в благотворительность месяца два назад. Документы – в коробке в кладовке. Забери и не приходи больше.
Виктор стоял посреди светлой гостиной, как призрак из прошлого.
– Люда, ты же меня любила…
– Любила. Прошедшее время.
Он медленно пошёл к выходу.
Людмила стояла у закрытой двери и слушала, как стихают шаги Виктора по лестнице. Потом тишина.
Она прислонилась спиной к двери, закрыла глаза.
Всё. Закончилось.
Странно – она ждала слёз, боли, сожаления. Но внутри была только пустота. Хорошая пустота, как в убранном доме.
Она открыла окно. Дождь закончился, пахло свежестью и весной. Где-то играла музыка, кто-то смеялся во дворе.
Жизнь продолжалась.
Людмила налила себе ещё чай, устроилась в кресле с новой книгой. На обложке было написано “Никогда не поздно начать заново”.
– Точно, – усмехнулась она и открыла первую страницу.