День выдался на удивление тёплым, снег беспрерывной пеленой падал с неба, только успевай его счищать.
Маруся Маслова обулась в коротко обрезанные валенки и вышла на крыльцо, а там, взяв в руки лопату, принялась сгребать снег, потом остановилась, увидев на ступеньках несколько дырочек в снегу.
Такие углубления в снегу она уже видела раньше. Маруся откинула лопатой снег и увидела мелкие блестящие монетки — мелочь. Кто-то подбросил их на крыльцо.
Собрав монетки в кулачок, девочка огляделась. Если и были рядом с крыльцом следы, то их давно запорошило снегом.
Значит, и в этот раз не удастся узнать, кто подкинул монеты.
Бросив деньги в карман куртки, Маруся принялась дальше счищать снег.
Сквозь неплотно прикрытую входную дверь до сих пор были слышны крики матери и отца. Родители каждый день ссорились, а в последнее время особенно сильно.
Во всём была виновата бедность, с которой приходилось мириться.
Поутру в доме, как обычно, нечего было есть. Маруся шарила по шкафам, находила ломоть хлеба и ещё что-нибудь, типа остатков самого дешевого масла, или джема, сооружала себе бутерброд и ела, запивая его сладким горячим чаем.
Чай отец заваривал прямо в чайнике, так выходило экономней. Зато такого чая было много, хоть обпейся.
Сегодня слушать ругань родителей девочке не хотелось, поэтому она оделась потеплей и шасть на улицу, там веселее.
***
Однако этот день все было по другому.
Из дома вышла мать, она как всегда выглядела безупречно: роскошные темные волосы, свитые в косу, серое пальто, которое маме очень шло, сапожки, которые за несколько лет почти не изменились…
Мать подошла к Марусе, отобрала лопату из её рук и выбросила, зло посмотрев на дом.
— Надо поговорить, дочь. Меня замуж зовут.
— Кто?
Маруся смотрела на мать, округлив глаза.
— Дядя Толя. Помнишь, постоянно нас подвозил.
— Но у него трое детей! Я с ними не уживусь.
Мать мягко ухватила дочь за плечо.
— Тебе не придется с ними жить. Ты останешься с отцом.
— А ты уйдешь?!
Мать слишком поспешно кивнула головой:
— Я ненадолго пропаду. Надо ведь как-то выбираться из нищеты. Я выйду замуж, обустроюсь там, освоюсь, и заберу тебя к себе.
Маруся всхлипнула и отбежала от матери на несколько шагов.
— А что будет с папой?
— Если честно, мне все равно, что будет с ним. Я не хочу гробить свою жизнь ради него! А ты мне потом спасибо скажешь.
— Ну и уходи! Я думала, ты любишь меня!
— Да погоди. Дай мне время! Я влюблю в себя Анатолия, начну им крутить-вертеть, а потом уже выдвигать ему условия буду я. Ты вообще, понимаешь, о чем толкую тебе?
Маруся не стала дослушивать мать и убежала далеко, утопая в сугробах и рыдая в сердцах.
…Домой она вернулась спустя несколько часов, когда замерзла. Первым делом сняла с себя валенки, верхнюю одежду и прильнула к печи.
Горячие кирпичи напитали её своим теплом. Печь была большой, беленой, одним боком она выходила в комнату Маруси, так что девочка всегда находилась в тепле.
— Дочка.
Отец виновато улыбнулся:
— Ты главное не переживай, дочка, мы с твоей матерью поссорились и она нас бросила. Но завтра бабушка приедет, с ней и будем жить. Она будет готовить для нас…
Первую ночь без матери Маруся не могла уснуть, прислушиваясь к каждому шороху. Наутро к ним приехала бабушка Степанида, мать отца, пожилая женщина с недовольным лицом.
— А я всегда Вите говорила, что мать твоя — вертихвостка и не пара ему. Когда-нибудь бросит, слишком смазливая и капризная, возомнила себе, будто она — пуп земли. Даже ребёнка с собой не забрала. О чем это говорит? Да о том, что «жених» ей попался — нехороший человек. Неужто дитя с собой забрать не могли?..
Поначалу все было хорошо, бабушка присматривала за Марусей, готовила обеды, отец продолжать работать на пилораме.
Маруся знала, что мать живёт в соседнем поселке.
Соседи судачили об её странном поступке, жалостливо поглядывали на Марусю и вздыхали.
«Как можно было бросить дочь? Ведь не сын, девочка! Тем более подросток, которой сейчас мать нужна больше всего!» — судачили они.
***
Как потеплело и земля обросла травой, Маруся села на свой старый велосипед и поехала в соседнее село, где жила мать.
Там спросила у прохожих, где дом «дяди Анатолия», зашла во двор, маяча перед окнами.
Мать выбежала к ней испуганная, схватила за плечо и потащила вглубь двора.
— Ты что тут делаешь?!
— Соскучилась.
От матери вкусно пахло: пирогами, ветчиной, пудрой и шампунем для волос.
Оттого девочке стало ещё горше.
— Послушай дочка, так нельзя, — проворковала мать, мы же поговорили с тобой обо всём. Потерпи немного… Буквально, годик-другой, я здесь освоюсь малёхо и заберу тебя к себе.
— Так долго?
Маруся молча роняла слезы и не сдвигалась с места.
— Ну же, детка, иди домой, — сначала толкала её в сторону ворот мать. Затем она шлёпнула дочь по мягкому месту и ущипнула плечо.
— Я кому сказала?! Живо! Вцепились в меня, жизни не даёте!
Мать резко изменилась в лице, надула губы.
— Я в кои-то веки зажила по-человечески! Клянусь, я забрала бы тебя с собой, но Анатолий поставил условие, что возьмет меня в дом одну! Сама видишь, какой богатый у него дом. Нам жизни не хватит, чтобы построить такой же! Я для тебя же стараюсь, глупая!
Катерина наградила дочь оплеухой и замерла, увидев, что с крыльца дома на них смотрит девочка.
— Мам, — крикнула она. — Ты где там? Пирожки уже почернели, превратились в угли! На кухне дым! Что делать?
— А-а, выключи плиту, Оль.
Маруся смахнула слёзы с глаз и ревниво вгляделась в незнакомку.
— Она тебя мамой назвала!
— Ну да… И что? Я же живу в её доме, значит, мать.
Марусю затрясло.
— А меня ты бросила.
— Так. Стой здесь, я сейчас приду.
Мать убежала вместе с Олей в дом, а через минуту выбежала обратно, сунула Марусе в руку деньги, свернутые в трубочку и перехваченные резинкой.
— Возьми их себе. Купи сладости, фрукты, еды… Себе что-нибудь из одежды. Ешь сама, отцу эти деньги не давай. Понадобятся — приходи, дам ещё. А сейчас мне пора.
Мать решительно развернулась и ушла в дом.
Маруся долго ещё мялась у крыльца и наконец, ушла.
***
Она купила килограмм конфет и спрятав их в шкафу, ела, доставая по одной.
Бабушка, которая вела себя в первое время образцово, запустила дом. Она уже и готовила через раз, и подолгу уходила из дома, ворча:
— Ты Марья, уже взрослая, тринадцать лет, сама должна прибираться и готовить. А я старая, у меня сил нет. Того и гляди, слягу и за мной будешь ухаживать ты. Ну а кто ещё, ведь не Витя же…
Пару раз бабушка возвращалась домой поздно пьяная, пряталась от родных, но по запаху исходящему от неё, было всё ясно.
Зато отец Маруси не пил, не имел такой вредной привычки, хоть в этом Марусе повезло.
К концу лета бабушка окончательно спилась. Она уходила из дома никого не предупредив и бродила где-то, сутками напролёт. Она и раньше была такой, просто, когда Виктор обратился к ней за помощью, с просьбой присмотреть за его дочерью, женщина обрела некий смысл жизни.
Но, въевшиеся привычки сильней.
Виктор предпочитал загружать себя работой, лишь бы не думать о семье.
Помимо своей основной работы на лесопилке, он подрядился помогать знакомому дельцу, занимающемуся стройкой и продажей домов. И теперь пропадал на стройках.
Так, Марусе пришлось рано повзрослеть.
Она готовила обеды и ужины, самостоятельно копалась в огороде, а в свободное время срывалась и уезжала навещать мать, в соседнее село.
***
Катерина поставила ведро с помоями на крыльце и подошла к воротам, строго сведя брови на переносице.
— Опять ты! Я же просила, не появляться тут. У вас все хорошо?
— Да, мам. Папа работает, строит дома. Слышишь? Он и нам когда-нибудь построит дом. А бабушка, тоже неплохо, заботится обо мне…
Мать скривила лицо и покивала головой:
— Построит он, как же… Жди сто лет в обед. Тебе повезло, Анатолий тоже на работе. Между прочим, он собирается покупать мне автомобиль. Я ж учусь, скоро получу «водительские права» и буду приезжать к вам.
— Тайком?
— Да что ты заладила? Выкручиваюсь, как могу.
— Ты разговаривала с дядей Толей обо мне? Ты же обещала забрать меня к себе?
Мать нервно улыбнулась:
— Да что ты заладила, всё об одном? Тебе что не терпится стать падчерицей в этом доме? Да Толя тебя в личную прислугу превратит! А его дети заклюют тебя! А самое главное, я не смогу защитить тебя! И твои унижения будут происходить на моих глазах!
— Значит, ты меня обманула, да?
Мать снова шикнула на неё, округлив глаза:
— Сказала же, потерпи! До чего вредная девчонка! Я тебе деньги даю, живёшь как человек, с отцом… Придёт время, и я тебя заберу.
Катерина оглянулась по сторонам и снова сунула тайком в руку дочери деньги.
Маруся вздохнула, но «помощь» приняла. У неё уже много скопилось денег, хватит на новый велосипед.
— Будь благодарна тому, что я тебе даю деньги, мало того ещё и алименты за тебя плачу. И вообще, ты уже большая, без мамочки проживешь.
***
Марусе не спалось. Она долго сидела возле дровяника и ждала отца, тот задерживался на работе.
Отец хвастал что стройка подошла к концу, сейчас сделают в доме небольшой ремонт и продадут его.
И вот тогда папа получит деньги. Первые «большие деньги», которые он не будет тратить, а начнет копить.
Час назад бабушка заявилась в дом, умыкнула из погреба последнюю банку огурцов и ушла, нетвердо ступая по земле. У ворот её ждал старый дед Макей.
Оба были пьяны, «не вязали лыка» и Маруся, скорее из отвращения, не захотела с ними говорить.
А в доме было тепло, светло, вымыты полы. На столе — блины, на плите — горячий суп.
Маруся старалась привести дом в порядок ради того, чтобы вернулась мать.
Вдруг в жизни блудной матери что-то пойдёт не так и она вернётся?
Увидит чистоту в доме и уют, захочет остаться. Тогда Маруся станет самым счастливым человеком на свете.
Погрузившись в думы и мечты, Маруся не сразу заметила тень, шмыгнувшую со стороны огорода к крыльцу дома.
В свете тусклой лампочки, освещавшей крыльцо, Маруся увидела тощую фигурку. И женщину она узнала, это была тётя Лида Верёвкина, она что-то подложила на крыльцо и ушла также, огородом.
Маруся подошла к крыльцу, увидела на ступеньках тускло сверкнувшие монетки.
— Тётя Лида? — удивилась она.
Собрав разбросанную мелочь в кулачок, Маруся побежала в огород, долго бежала и догнала Верёвкину около её дома.
— Тётя Лида! — прокричала она.
Женщина вздрогнула и оглянулась, но Маруся схватила её за кафтан.
— Вот возьмите обратно ваши деньги.
— Какие ещё деньги? Не знаю ничего, — пролепетала женщина и оттолкнув руку девочки, юркнула к себе домой.
Маруся прокричала ей вслед:
— Ну как же? Это ведь ваши деньги! Зачем вы их постоянно кидаете на наше крыльцо?!
Постояв, девочка пожала плечами, бережно приставила монетки к раме окна Верёвкинского дома и ушла.
Войдя во двор, Маруся обнаружила отца, тот стоял на крыльце и взволнованно вглядывался в неё.
— Ты где была? Ведь поздно уже. Я волновался. Мне почему-то показалось, что ты тоже решила от меня уйти…
Отец обессилено рухнул на крыльцо и закрыл руками лицо.
— Какой из меня отец?.. Я ничтожество. Я недостоин тебя. Я не смог удержать Катю, я бросил тебя на свою вечно пьяную мать…
— Не говори так, пап! Ты у меня самый лучший отец.
У Маруси защипало глаза и она впервые пожалела отца. И крепко обняла.
Так и сидели вдвоём, обнявшись, отец и дочь.
— Я сначала хотел заработать как можно больше денег, чтобы твоя мать вернулась домой. Но это невозможно, тот гад, который её к себе переманил, обещал ей машину подарить… А у меня таких подарков нет.
Маруся печально качала головой, соглашаясь во всём с отцом.
— Пап. Надо что-то с бабушкой делать, давай найдем её. У нас нет возможности повлиять на мать, но бабушку то мы, можем вернуть домой?
Отец неуверенно шмыгнул носом.
— Да, надо бы вернуть бабушку, конечно. Было бы хорошо…
— Пап… Ты что, боишься бабушку?
— Ну… она ж мне мать. Старше всё-таки, пожилой как говорится, человек, надо уважать…
— А она нас уважает, пап? Она на зомби похожа стала, повытаскивала все банки с огурцами и грибами из подвала, оставила нас без запасов!
Отец замялся, нервно пожимая папироску в пальцах.
— Так она их солила-то… Имеет право брать.
— Э-эх, папка, с тобой каши не сваришь… Она их солила, но кто собирал эти грибы? Кто все лето поливал огород? Я!
— Хорошо, дочка, я за ней схожу. Только ты дома останешься. Не хочу, чтобы ты видела то место, куда она ушла.
— Я пойду с тобой!
Отец мягко отнекивался, однако Маруся настаивала на своём.
***
К утру бабушку удалось вернуть домой. Правда, какой ценой, у Виктора долго заживали царапины на лице, а Маруся долго не могла забыть те ужасающие крики, которые издавали бабушка и дед, все это походило на обряд изгнания чертей.
Впрочем, к зиме проблема с бабушкой решилась. Её пролечили, избавив от пагубной привычки пить. Вернувшись домой, бабушка вела себя тише воды и ниже травы.
Она исправно готовила борщи и пироги, задумала пошить себе нарядное платье, чтобы выступать в клубе (петь), рьяно участвовала во всех мероприятиях проводимых в местном доме культуры для пенсионеров. Словом, вернулась к жизни.
К ней несколько раз порывался прийти дед Макей.
Он заявил, что бросил пить, даже бороду сбрил и прилично оделся, и смех, и грех.
Виктор получил первый гонорар после продажи дома. Впервые в семье появилась такая большая сумма денег. Виктор нервничал и смотрел на них, боясь тратить, наконец, заявил:
— Ну что, дочь, положим их на сберкнижку. Ты скоро подрастешь, через каких-то четыре года школу закончишь, поедешь в город поступать.
Деньги понадобятся, чтобы тебя учить. А там и до свадьбы недалеко. Мы то что, проживём как-нибудь, деревня прокормит, а вот тебе в городе будет тяжело.
Маруся видела, что отец воспрял. Впервые после развода у него появилась цель в жизни.
Потихоньку жизнь налаживалась, дом Масловых стал уютней, купили новый телевизор, диван…
***
Тоска по матери прошла. Маруся уже редко вспоминала про неё, пока однажды им не принесли весть.
— А вы не слышали чтоль? — заголосила соседка, встав на пороге. — Уж вся деревня гудит. Говорят, Катерина ваша, в своей машине врезалась в столб. Ей выписали иск за столб, сама она в районной больнице лежит. Пострадала шибко! Анатолий хлопочет о том, чтобы с ней развестись. Говорят, пока Катя в больнице, он ей путь домой отрезал — другую женщину в дом привёз! Тожа, из деревни, какую-то…
— С Катей-то что?! — заволновалась бабуля.
Маруся жадно прислушивалась к каждому слову, но не вставала из-за стола. Сидел молча и отец.
— Дык, лежит! Подробностей не знаю.
В тот же вечер, после небольшого ступора, Масловы поехали в центральную больницу.
Виктор возомнил вдруг, что бывшая жена — при с м е р т и и дело плохо.
Попрощаться бы успеть.
Но, увидав её, лежавшую в палате и виновато улыбающуюся, вспылил.
— Бестолковая, угораздило же тебя, за руль сесть!
— Да я-то причем… Я научилась водить. А вот с тормозами неизвестно что. Может, их сломал пасынок, он такой вредный тип… И Анатолий, бирюк, денег на новую машину пожалел, старую купил… Куркуль!
Женщина горько расплакалась и отвернулась к стене.
Маруся, ни слова не говоря, подошла и обняла мать.
Виктор продолжал ходить по палате взад-вперед.
Палата была пуста, как и все отделение, лишь на посту сидела дежурная сестра.
Прекрасный момент, чтобы выяснить отношения. Травмы Кати, по словам медсестры, не были сложными.
— Думаешь, я тебя прощу? — продолжал возмущаться Виктор, — Ладно ты бросила меня и дом! Но бросить нашу дочь… Я никогда тебе этого не прощу!
Катерина огрызнулась:
— Ишь, как мы заговорили! Уже забыл, по какой причине мне пришлось уйти? Потому что ты зарабатывал копейки! Ты был не в состоянии содержать семью! Я досыта не едала, годами ходила в одном и том же тряпье!
— А теперь то, хорошо пристроилась, да? — перебил её Виктор, — так хорошо, что тебя выставили из богатого дома вон. Ещё посмотрим, куда ты пойдешь! Или надеешься найти себе нового богатенького муженька? Ха-ха! Да кому ты теперь, хромая и больная нужна! — злорадно заявил он.
Катерина, лежавшая в постели, сморщилась и тоненько завыла:
— Ы-ы-ы…
— Пап, прекрати.
Маруся вдруг поняла, что папа с мамой начали свой привычный «спектакль» с взаимными оскорблениями друг друга.
Всё это было так привычно, что девочке захотелось уйти. И дать взрослым возможность выяснить отношения.
Маруся тихо выскользнула из палаты.
И почему-то, она была уверена в том, что отец простил маму и примирение не за горами.
***
Монеты больше не появлялись на крыльце. К выписке мамы, отец уже её простил, приехал с цветами и подарками.
Жизнь в семье Масловых наладилась.
Правда, появился ещё один «скелет в шкафу», но у кого их не бывает? Это — жизнь…
конец