Людмила Степановна сидела напротив молодоженов с видом полного самообладания, листая плотную папку.
Дарья нервно теребила край розовой блузки, почувствовав, как подступает буря.
Причина была у всех на виду – список гостей на их предстоящую свадьбу, который Людмила Степановна взялась “дополнить”.
– Вот, дорогие мои, – довольная женщина откинулась на спинку кресла, – я все продумала, учла всех родственников, близких друзей… и кое-кого еще, для полноты картины, – добавила она и протянула листок Константину.
Костя пробежался глазами по колонкам с именами и фамилиями. Его лицо, обычно спокойное, застыло, а затем на нем появилось выражение глубочайшего изумления.
Дарья, наблюдая за будущим мужем, почувствовала ледяную волну страха. Он молча передал лист ей, указывая пальцем на одно конкретное имя.
“Екатерина Игоревна Плаксина”. Дарья чуть не поперхнулась, увидев ее данные. Гостья приходилась Константину первой женой, с которой он прожил около двух лет.
– Людмила Степановна, – голос Дарьи дрогнул, но она заставила себя говорить четко, – вы понимаете, что это… абсолютно неприемлемо. Катя? На нашей свадьбе? Это же абсурд какой-то!
Будущая свекровь лишь изящно пожала плечами, ее губы тронула снисходительная улыбка:
– Дарья, милая, не будь столь мелочной. Катя – часть прошлого нашей семьи. Она же столько лет с Костей прожила, почти как дочь для меня. Исключать ее – дурной тон, неблагодарность.
– Неблагодарность? – Дарья вскочила и сжала листок в ее руке. – Какая неблагодарность в том, чтобы не приглашать бывшую жену жениха на его новую свадьбу? Это издевательство над нами обоими!
Константин тяжело вздохнул и нервно провел рукой по лицу. Он был полностью согласен с будущей женой.
– Мама, это переходит все границы. Катя – в прошлом. Навсегда. Ее присутствие на нашем празднике будет кошмаром для Даши, для меня… Да и для самой Кати, уверен. Ты что, не понимаешь?
Людмила Степановна внезапно изменилась в лице. Вся ее напускная легкость испарилась, взгляд стал жестким и холодным.
Она медленно поднялась и, опираясь на спинку кресла, посмотрела на сына и невестку ледяным взором.
– Понимаю я только одно, Константин, – ее голос зазвучал металлически. – Если Екатерины не будет на вашей свадьбе, то не будет там и меня. Ясно?
Дарья замерла и удивленно посмотрела на будущего мужа. В ее глазах смешались страх и вопрос. Людмила Степановна выдержала паузу для драматизма.
– Я не шучу. Либо Катя получает приглашение и приходит, либо вы празднуете без матери жениха. Решайте сами!
Константин молчал несколько секунд, показавшихся вечностью. Он посмотрел сначала на мать, потом – на Дарью, чье лицо было бледным, но решительным.
Он видел в ее глазах не только обиду, но и готовность защитить их общее будущее, их праздник.
Константин медленно подошел к Дарье и повернулся к Людмиле Степановне. В его глазах не было ни злости, ни сомнения – только спокойная, непререкаемая твердость.
– Нет, мама.
Людмила Степановна вздрогнула так, как будто ее только что ударили наотмашь:
– Что… что “нет”?
– Нет, мы не пригласим Катю и не примем твой ультиматум, – тихо проговорил Константин. – Ты пытаешься шантажировать нас в самый важный для нас день. Ты ставишь нас перед выбором между тобой и нашим собственным комфортом, нашим правом на счастье. Это не выбор. Это пытка.
– Костя прав, – голос Дарьи набрал силу. – Наша свадьба – это наш день. Мы сами решаем, кто будет с нами его делить, а кто – нет. Требование привести вашу бывшую невестку на нашу свадьбу – это не просто странно, Людмила Степановна, это жестоко и неуважительно.
Свекровь выпрямилась во весь свой рост, ее лицо исказилось от гнева и неверия:
– Так, значит, вы выбираете? Выбираете против меня? Из-за каких-то… обид?
– Мы выбираем себя, – твердо сказал Константин. – Ты перешла черту, мама. Не мы тебя выгоняем. Ты сама себя выставила за дверь этим ультиматумом.
Он высвободил руку Дарьи и сделал шаг к выходу из гостиной. Его движения были неспешными, но неумолимыми. Константин широко открыл дверь в прихожую.
– Поэтому, – продолжил он, глядя матери прямо в глаза, – вот дверь, мама. Мы очень надеялись, что ты будешь с нами в этот день, но только не на таких условиях и не ценой нашего достоинства. Решение принято. Катя не придет. И если ты решишь последовать своему слову… то тебя тоже не будет. Всего хорошего тебе!
Людмила Степановна стояла, как пораженная громом. Гордость и ярость боролись на ее лице с шоком.
Она явно ожидала капитуляции, слез и уговоров. Всего что угодно, кроме этой ледяной решимости.
Людмила Степановна бросила уничтожающий взгляд на Дарью, которая молча стояла рядом с ее сыном, с гордо поднятым подбородком.
– Вы об этом пожалеете, – прошипела женщина, схватив свою сумку. – Очень пожалеете.
Она прошла мимо них к открытой двери, не оглядываясь. Каблуки ее туфель гулко застучали по паркету в прихожей, а затем – по ступеням лестничной клетки.
Константин закрыл за ней дверь и, горько улыбнувшись, растерянно пожал плечами.
Несмотря на громкие угрозы и ледяное молчание в последующие недели, утро свадебного дня принесло неожиданность.
Когда Дарья в сверкающем платье, опираясь на руку отца, готовилась войти в зал ЗАГСа, Константин, бледный от волнения, шепнул ей на ухо:
– Она здесь.
Дарья едва заметно вздрогнула. В дальнем углу зала, у колонны, сидела Людмила Степановна.
На ней было строгое, длинное платье траурного черного цвета, резко контрастирующее с нарядами гостей и сияющим убранством зала.
На лице ни намека на улыбку, ни блеска в глазах, лишь абсолютная отрешенность.
В ресторане она сидела прямо, не притрагиваясь к бокалу с шампанским, поставленному перед ней.
Взгляд ее был устремлен куда-то в пустоту перед собой, будто происходящее вокруг – веселые возгласы, музыка, смех – не имело к ней никакого отношения.
Когда гости стали подходить к столу молодоженов с поздравлениями, Людмила Степановна не двинулась с места.
Она не подошла поздравить сына и невестку. Когда настало время групповых фотографий, ведущий весело объявил:
– А теперь приглашаем самых близких! Родители, подходите к молодым!
Мать и отец Дарьи с сияющей улыбкой заняли свое место рядом с дочерью, но свекровь не двинулась с места.
Все взгляды тут же невольно устремились к Людмиле Степановне. Фотограф, почувствовав напряжение, вежливо окликнул ее:
– Людмила Степановна, пожалуйста, присоединяйтесь! Маме жениха – почетное место!
Женщина посмотрела прямо на фотографа, потом – холодным, оценивающим взглядом скользнула по счастливым лицам сына и невестки. В зале повисла тягостная пауза.
– Нет, – четко и громко прозвучал ее голос. – Фотографироваться я не имею никакого желания.
Потом она просто отвернулась. Неловкость повисла в воздухе. Фотограф растерянно заморгал.
Родители Дарьи смущенно опустили глаза. Константин громко окликнул фотографа:
– Снимайте так. На фотографии будут самые близкие люди, а кого нет, то те значит, неблизкие.
Людмила Степановна просидела с каменным лицом почти до самого конца банкета.
Она не притронулась к еде и не проронила ни слова. Родственников чуралась и отворачивала лицо.
Когда начали выносить торт, женщина бесшумно поднялась и, не прощаясь и не оглядываясь, вышла из зала.
Константин так и не понял, зачем именно мать приходила на их свадьбу, раз сама же обещала больше не появляться без бывшей невестки.