Начинал моросить мелкий дождик. Осень уже вошла в свои права, и почти каждый день стояли во дворе лужи в выбоинах старенького тротуара.
Иван Ильич всё равно не прекращал свою работу. Он собирал мусор, подметал дорожки и сгребал в кучки поломанные веточки тополей после вчерашнего сильного ветра.
Дворником шестидесятилетний пенсионер работал в этом районе всего полгода, но жильцы и начальство уже заметили и оценили его старание.
– И надо же, не стесняется убираться, – шептались жильцы дома, знавшие, что Иван Ильич был майором в отставке.
– Видать совсем ему не хочется дома сидеть, – рассуждали бабушки у подъезда.
А Ивану Ильичу действительно не хотелось сидеть дома, а вернее невозможно было сидеть дома. И на ответственную серьёзную работу он устраиваться не желал. Полтора года назад он похоронил супругу, тяжело переживал её уход, и не мог находиться дома один. Всё напоминало и Лидочке, всюду были её вещи, её незримое присутствие.
Он тосковал, не мог ничем занять себя. А потом решил продать свою двухкомнатную квартиру и купить себе маленькую квартиру в этом же районе, чтобы быть поближе к дочери.
Так он и сделал: подобрал однокомнатную квартиру, оставшиеся от продажи деньги отдал дочери. А сам устроил свой быт по-новому, с минимальным количеством вещей, упростив всё до предела.
– Куда мне одному столько мебели, книг, картин и одежды? – говорил он Тамаре, – пойми меня, доченька, я намерен жить теперь по-спартански, много ли одинокому пенсионеру надо? А вы с мужем и внучкой улучшайте свои условия. У вас – семья…
– А машина тебе тоже уже не нужна, папа? – спросила Тамара.
– С машиной тоже когда-то придёт время расставаться, но пока я не готов вам отдать её. Мне с ней удобно, – ответил Иван Ильич.
Переехав в другой дом, он не мог оставаться без дела в маленькой квартирке, и сразу решил пойти в дворники. Физическая работа на свежем воздухе раскрепощала его, а главное, отвлекала от грустных дум.
Это было и удобно: работа под окнами. Никуда спешить не надо.
На уговоры дочки подобрать более достойный труд, отец отмахивался: мол, ему и этот подходит как нельзя лучше…
После того, как он стал вдовцом, произошла у него переоценка ценностей, и стесняться простой работы ему казалось даже смешным.
Так он каждый день даже с удовольствием выходил потрудиться, и постепенно стал знакомиться с жильцами, которые с уважением здоровались с ним.
Иван Ильич выходил проследить за порядком не только с утра. Если утром шёл проливной дождик, то он трудился вечером, когда небо прояснялось. В один из таких вечеров он и заметил в окне на первом этаже соседнего подъезда женщину, которая чуть согнувшись над столом, что-то делала. Окна не были завешены, комната была ярко освещена люстрой, и Иван Ильич рассмотрел, подойдя чуть ближе, что соседка сидела за швейной машинкой, а не за столом. Она шила.
Пока он пару часов убирался, женщина трудилась, не поднимая головы. «Надо же, как и я – трудяга,» – думал дворник, то и дело поглядывая на яркое окошко миловидной швеи. На вид ей было не больше шестидесяти, как и ему. И от этого он и обратил на её старание внимание, понимая, что женщина, как и он, хочет заработать.
Однажды выходным днём он заметил её, когда она выходила из своего подъезда с большой сумкой.
Иван Ильич как раз собрался на рынок за мясом.
Он поравнялся с соседкой, кивнул ей в знак приветствия, и она улыбнулась.
– Здравствуйте, куда это вы с такой тяжёлой сумкой? Далеко собрались? – удивился Иван Ильич.
– Да она не столько тяжёлая, как объёмистая, – ответила женщина, – там покрывало лоскутное. Я ведь сама шью. Вот и несу на рынок продавать. Вы тут работаете, а я своими тряпочками себе на хлебушек зарабатываю…
Иван Ильич взялся помочь нести её сумку, не мог не помочь, а рынок был недалеко. Они познакомились. Светлана Петровна была в прошлом преподавателем труда у девочек в школе. Умела всё: и готовить, и шить, и всякие поделки своими руками сотворять.
– Знал бы, что вас встречу, на машине бы поехали…- сказал Иван Ильич, – в следующий раз не стесняйтесь попросить. Незачем такую ношу на себе нести.
Пока он ходил по рынку, выбирая себе овощи и мясо, швея продала своё покрывало и несколько ярких прихваток. Довольная, она встретила своего соседа в рыбном отделе крытого павильона.
– Вот я и свободна. Рыбки уже взяла. Обожаю её. Вот так всегда: сюда со своим шитьём, а отсюда с рыбой или мясом. Неплохо ведь? – рассмеялась она.
– Умница, что говорить. Только это всё не так просто. Тут надо постараться, за один день такую красоту не сшить, – кивнул он.
– А мне нравится, – улыбнулась Светлана, – материала у меня накоплено много. Все знакомые и подруги отдают свои яркие старые платья и блузы на лоскуты. Что-то и покупаю. А уж дальше – дело моей фантазии и техники.
Светлана Петровна давно жила одна. Её единственный сын был тоже военным и служил очень далеко – в Хабаровске.
– А вы счастливый, – сказала как-то Светлана Ивану Ильичу, – у вас дочка рядом. А вот мне до сына, как до луны. Далеко его гарнизон. Но мы созваниваемся, и бывают они у меня в отпуске. Вот поэтому и шью, чтобы делом заниматься, а не скучать. И внуку на подарочки денежку посылаю, это так приятно.
Теперь соседи стали вместе ходить на рынок по воскресеньям. Если были у Светланы большие сумки, то они ездили на машине.
Их приятельские отношения стали известны всему дому, и соседки уже шептались о взаимном интересе пары.
Но Иван Ильич и Светлана Петровна дружили, даже ездили однажды в областной театр в честь дня рождения Светланы, так она попросила поздравить её, когда Иван Ильич узнал о её дате.
– Папа, ну, ты с машиной не желаешь ещё расставаться? – однажды вспомнила дочка.
– Теперь уже точно она мне нужна, – улыбнулся Иван Ильич, – я ведь не думаю умирать завтра, а носить сумки с рынка или ездить в театр мне с машиной удобнее.
– Ездить в театр? – поразилась дочь, – ты что, стал театралом? С каких это пор? Что случилось?
– Ничего особенного. Просто у меня появилась приятельница, которая любить иногда посещать спектакли… – вдруг признался отец.
Дочь удивлённо посмотрела на него и только через минуту спросила:
– У вас серьёзно? Неужели ты собираешься жениться в таком возрасте, папа?
– Нет, жениться я точно не собираюсь. А вот общаться могу, и буду. Не могу в четырёх стенах сидеть, и ни с кем в день словом не обмолвиться… Понимаешь? Ты же знаешь мой характер. Мы же с мамой как неразлучники были всю жизнь…- серьёзно ответил отец.
– Так то с мамой… – тихо произнесла Тамара.
– Ты не должна мне такое говорить, доченька… Я же всё для тебя сделал. Ты знаешь.
– А с внучкой тебе не хочется побольше общаться, папа? – снова с обидой в голосе спросила Тамара.
– Я и так общаюсь в меру своих сил и занятости. Я люблю Иришку. Но воспитывать должны её вы… – он обнял дочь.
Тамара вздохнула.
– Я желаю тебе счастья, папа, если это возможно в наших обстоятельствах… Я тоже скучаю по маме. А тебе ещё труднее. Прости меня, я никак не привыкну, что её нет…
Во уже почти год Иван Ильич и Светлана встречались на прогулках, ездили за грибами, устраивали пикники на опушке ближайшего леса и отмечали на кухне то у неё, то у него свои даты и праздники.
Их отношения были очень тёплыми, словно эти «молодые пенсионеры» знали друг друга много лет. Ни одной ссоры, недомолвок, даже намёка на неприязнь не было в их общении.
Встречались они не каждый день, но ежедневно по вечерам звонили друг другу узнать о самочувствии, настроении и планах. По-прежнему они были самодостаточны, активны, трудились на своих постах: он – во дворе, а она за своей швейной машинкой.
Случалось, когда Иван Ильич трудился вечерами, то подходил он к окошку своей подруги и стучал тихонько по раме, она тут же выглядывала из окна, оставив ненадолго свою работу.
– Ну, как дела, портниха? – спрашивал он, – не устала ещё от своих лоскутов? Может, пойдём прогуляемся перед сном?
– Неа, я вся в работе, – отказывалась она, – мне к завтрашнему дню закончить и сдать работу надо. Вот завтра и погуляем, и отметим.
– Как отмечать будем? – смеялся Иван Ильич.
– Как всегда – котлетами. На этот раз рыбными тебя угощу. В серединку каждой котлетки яичко положу варёное, с лучком зелёным. Оценишь… Поверь, это вкусно, – обещала Светлана.
– Ну, тогда молчу и ухожу, не стану больше отвлекать… Раз котлетки. Это святое дело… – улыбался Иван Ильич и шёл убираться дальше.
Он приходил к ней в гости на следующий вечер на обещанные котлеты.
– Где ты, стахановка, мастерица? – кричал он с порога, – я наше любимое мороженое принёс. Пломбир сливочный! Клади скорее в морозилку!
Они ужинали, вспоминали свою юность и рассказывали друг другу самое интересное из своей жизни. И только радостное, и светлое. Так договорились с самого начала.
После ужина Иван Ильич уходил домой. Там его ждал кот Апрель, которого он котёнком подобрал ещё вначале своей карьеры дворника.
Жили-дружили они со Светой «на два дома». Не могли даже и подумать, чтобы ютиться в одной из однушек вместе. Им хватало и двух-трёх ненавязчивых встреч или ужинов в неделю. К тому же Иван Ильич встречался с внучкой по выходным, водил Ирочку в кино, детское кафе или на аттракционы. А Светлана шила, у неё всегда были заказы, и она дорожила постоянными клиентами.
Соседи, сватавшие за глаза Ивана и Светлану, наблюдали поначалу с интересом за развитием их отношений. Но пара ни на кого не обращала внимания.
– Слава Богу, мы свободные люди, никого не ограбили, не унизили, не обидели. Чужой кусок не съели…- спокойно отвечал Иван Ильич Свете на её добрые усмешки в сторону смотрящих на них старушек-соседок.
А вскоре к паре привыкли и соседи, и здоровались, и улыбались, и уважали.
– Оба такие труженики! Вот и на пенсии, а как две пчёлки, – говорили соседки, – вот уж подобрались. Два сапога пара!