Разбойников не хотел мириться с позором дочери. Животик у Надюшки рос, напоминая ему своим видом: “ты скоро станешь дедушкой”.
– Эх, дочь, стыдно то как будет, если родишь без мужа. А давай тебя замуж выдадим, хоть за кого-нибудь. Чтобы значит, заткнуть злым людям рты, да и позор прикрыть.
Не особо спрашивая мнения девушки, Разбойников сам отыскал “жертву”.
В деревне было много бесхозных мужчин и молодых парней. Был среди них непьющий Юрий Глушаков. Хоть и без вредных привычек, но очень нищий.
Разбойников ему предложил дочь Надю в жены и свою помощь молодой семье в-дальнейшем.
Юрию такое предложение показалось крайне заманчивым. Да чего уж там – самым настоящим лотерейным билетом, Глушаков с радостью согласился на фикцию.
***
Прошкин приоткрыл дверь подполья и позвал сына:
– Андрюшка! Скоро станешь свободным! Надюшка Разбойникова замуж вышла!
Увиденное Прошкина заставило вздрогнуть.
Из темноты, как паук, выполз на звук и свет сын, Андрюшка.
Но какой он был! Худой, скрюченный, скукоженный и обросший, как горилла.
– Замуж вышла?!
– Замуж, замуж. За Юрку Глушакова.
– А как же я? – удивился Андрей.
– А что ты? На кой тебе эти глупости, сын? Надюха эта, повесит на тебя спиногрыза, да сама на шею тебе взгромоздится. Тебе это нужно?..
Выходи давай, пойду тебе баньку затоплю.
…Андрей вышел на белый свет, долго щурясь от светобоязни. Глаза совсем отвыкли от яркого света, а спина привыкла быть полусогнутой. В подполе ж не разогнешься в полный рост, низко.
Прошкин надеялся, что сын отойдет и вернется в свое обычное состояние, став балбесом, однако парень неузнаваемо изменился.
– Интересно, кого Надька ждет, сына или дочку? – с тоской произносил он.
…Теперь Андрей в подполе не прятался, потому что Разбойниковым он стал не нужен.
А когда стало известно, что молодая семья Глушаковых переехала жить в квартиру в городе, которую подарил беременной Надежде отец, тут-то Андрей Прошкин и понял, какой шанс упустил.
***
– Надюшка! – выпрыгнул он из кустов, подкараулив подружку.
Андрей выглядел как с картинки: рубашка на нем праздничная, отутюженная, сам чисто выбрит, и ботинки сияют на солнце.
– Как я рад тебя видеть!
Надежда не выглядела обрадованной.
– А где был то?
– Уезжал, задержался по срочным делам. А когда вернулся, узнал, ты ребенка от меня ждешь. Это правда?
Надежда замялась.
– Да, жду. Да только поздно ты объявился, я уже замуж вышла.
Андрей заметно опечалился, затем радостно улыбнулся:
– Лучше поздно чем никогда. Я так рад, что ты ребенка ждешь, прямо чудо какое-то. Ты давай скорей подавай на развод, да сыграем свадьбу.
Тут Надя посмотрела на бывшего любовника очень странно и отошла подальше.
– Ну уж нет, – заявила она. – Я шило на мыло менять не стану. Ты постоянно обижал меня, говорил гадости… А Юрочка на руках меня носит. А смотрит то на меня как! Дышать в мою сторону боится. Я для него самая настоящая богиня, во как! Я только сейчас поняла, как заблуждалась, думая что люблю тебя. То не любовь была, а ошибка молодости!
– Ох и дура, – покачал головой Андрей. – Тьфу! Конечно он будет на руках носить тебя, и сдувать пылинки. У тебя же собственная квартира в городе теперь есть! Я бы тоже тебя божеством считал, кабы знал, что в приданое квартиру дадут!
– Уходи, – отчеканила вдруг Надя. – Меня муж дома ждет.
– А как же ребенок наш? – воскликнул Андрюша.
– У него теперь другой отец есть!
***
Виктор растворился в тумане сразу же, как только Лариса объявила всем о своей беременности.
Вчера был, цветы дарил, клялся в вечной любви, а сегодня вдруг исчез.
– Папа, сегодня Виктор Разбойников придет просить моей руки, – обещала отцу Лариса.
В доме был накрыт стол для гостей, Лариса в белом платье долго стояла у ворот с караваем в руках, однако жених так и не пришел.
– Ну и где он, твой Витек? – нервно поинтересовался Прошкин у дочери.
– Я не знаю, папа, – разразилась слезами девушка. – Он обещал, обещал прийти свататься!
– Один – один, – тихо произнес Матвей Прошкин. – Ничья значит.
Он пошел к дому Разбойникову, чтобы призвать к ответу “жениха” Витьку.
Да только все без толку: папаша Витьки с наглым видом стоял у ворот и улыбался, пожимая плечами:
– А нет его. Понятия не имею, куда он подевался…