Телефонный звонок раздался в половине третьего ночи. Надя вздрогнула и, не открывая глаз, потянулась к тумбочке. Рядом заворочался муж.
— Алло? — сонно пробормотала она.
— Надежда? Это Ксения Петровна. Извините за поздний звонок, но Анне Васильевне совсем плохо! Она упала, пыталась дойти до туалета сама…
Надя села в кровати, окончательно проснувшись. Ксения Петровна — соседка свекрови, которая иногда приглядывала за ней.
— Что с ней сейчас?
— Лежит, стонет. Я скорую вызвала, но они ещё не приехали.
— Мы сейчас будем, — сказала Надя и положила трубку.
— Что случилось? — Сергей уже тоже не спал, обеспокоенно глядя на жену.
— Твоя мама упала. Скорую вызвали.
Сергей вскочил с кровати и начал торопливо одеваться.
— Надя, собирайся быстрее! Поедем к ней!
Надежда посмотрела на часы и тяжело вздохнула. Завтра рано вставать на работу, у неё важные процедуры с утра. Но выбора не было.
Через полчаса они были в квартире свекрови. Анна Васильевна лежала на диване, бледная, с испариной на лбу. Рядом суетилась молодая девушка-фельдшер.
— Предварительно — инсульт, — сказала она, увидев Сергея и Надю. — Нужна госпитализация.
— Инсульт? — переспросил Сергей, и его голос дрогнул. — Но она же… она справится?
Фельдшер неопределённо пожала плечами:
— В больнице проведут обследование. Сейчас главное — время.
Надя, профессиональным взглядом медсестры оценивая состояние свекрови, понимала, что всё серьёзно. Сергей выглядел растерянным.
— Мам, ты как? Слышишь меня? — он наклонился к Анне Васильевне.
Свекровь чуть повернула голову и пробормотала что-то невнятное. Левая сторона её лица странно обвисла.
Следующие три недели превратились для Нади в бесконечную череду больничных коридоров, врачебных консультаций и тревожного ожидания. Сергей практически переселился в больницу, брал отгулы, а потом и вовсе оформил отпуск за свой счёт.
— Надюш, ты же понимаешь, что её нельзя будет оставлять одну, когда выпишут? — спросил он как-то вечером, когда они встретились в больничном кафе перекусить.
Надя покрутила в руках стаканчик с остывшим кофе.
— Понимаю. Будем искать сиделку.
— Какую сиделку? Ты же сама медработник! Сможешь ухаживать за ней лучше любой сиделки.
Надя замерла, пристально глядя на мужа.
— Ты предлагаешь мне уволиться?
— Ну, может, не увольняться совсем… возьми отпуск для начала. А там посмотрим.
— Сергей, у меня через две недели аттестация. Я три года работала над повышением квалификации. Ты хоть представляешь, чего мне это стоило?
— А ты представляешь, чего стоит сейчас моей маме каждый день? Она практически парализована. Ей нужен постоянный уход!
— И я должна всё бросить? Мою карьеру, моих пациентов?
— А как же семья? Ты же клятву давала — помогать больным!
— Я и помогаю! Каждый день в отделении! Это моя работа, Серёж!
Несколько посетителей кафе обернулись на их повышенные голоса. Надя заставила себя успокоиться.
— Давай не будем сейчас это обсуждать. Твоя мама ещё в больнице, у нас есть время подумать.
Сергей хмуро кивнул, но Надя видела, что разговор не окончен. Это была лишь временная отсрочка.
Анну Васильевну выписали через месяц после инсульта. Частичная парализация правой стороны тела, нарушенная речь, не полностью восстановленные когнитивные функции — всё это требовало длительной реабилитации.
— Пациентке нужен постоянный уход, регулярные процедуры, специальная диета, — объяснял лечащий врач. — Особенно важны первые месяцы после выписки.
— Мы всё организуем, — заверил его Сергей.
Надя стояла рядом, скрестив руки на груди. Она прекрасно понимала, что значит “мы всё организуем”. Сергей рассчитывал на неё.
Анну Васильевну привезли в их квартиру. Трёхкомнатная “сталинка”, доставшаяся Сергею от деда, была просторной, но старой. Больничную кровать разместили в гостиной — из спальни свекрови решили сделать что-то вроде процедурного кабинета.
В первый же вечер Надя, вернувшись с работы, обнаружила мужа в полной растерянности.
— Я не знаю, как ей памперс поменять, — признался он, отводя глаза. — И она отказывается от еды, капризничает…
— Сейчас помогу, — вздохнула Надя, снимая пальто.
Она провела два часа, ухаживая за свекровью. Помыла, переодела, накормила с ложечки специальным пюре. Анна Васильевна, хоть и с трудом, но поблагодарила невестку. Впервые за всё время их знакомства.
Когда свекровь уснула, Надя вышла на кухню, где Сергей заваривал чай.
— Мы не можем так продолжать, — сказала она. — Нужна сиделка. Хотя бы на то время, пока мы на работе.
— Сиделка… Ты представляешь, сколько это стоит? — Сергей раздражённо поставил чайник. — У нас кредит за машину, ипотека!
— А ты представляешь, что будет, если твоя мать целый день останется без присмотра? Она не может сама себя обслуживать, Серёж!
— Вот именно! Поэтому кому-то придётся о ней заботиться. И кто это будет, если не ты?
— Я не могу уволиться с работы!
— Почему? Потому что твоя карьера важнее здоровья моей матери?
Надя глубоко вдохнула, пытаясь сохранить спокойствие.
— Потому что мы не сможем жить на одну твою зарплату. Особенно сейчас, когда нужны деньги на лекарства и реабилитацию.
Следующие две недели превратились в настоящий ад. Надя вставала в пять утра, чтобы успеть позаботиться о свекрови перед работой. Сергей уезжал раньше — у него была возможность работать удалённо только частично, несколько дней в неделю.
Днём к ним приходила соседка, Ксения Петровна — пожилая пенсионерка, согласившаяся за символическую плату присматривать за Анной Васильевной. Но она могла только поддерживать элементарный порядок — помочь попить, судно подать, с ложечки покормить. На большее её сил не хватало.
Вечерами, возвращаясь с работы, Надя принималась за полноценный уход — перестилала постель, купала свекровь, делала массаж и упражнения, которые показал реабилитолог. Часто засиживалась до полуночи, готовя специальную еду для Анны Васильевны на следующий день.
— Ты бледная совсем, — заметил как-то Сергей, наблюдая, как жена готовит протёртый суп для его матери.
— Неудивительно, — отозвалась Надя, не отрываясь от кастрюли. — Я не высыпаюсь уже две недели. И на работе завал — главная медсестра в отпуске, я её замещаю.
— Видишь? Я же говорил — нужно брать отпуск. Не можешь ты разорваться между работой и домом.
Надя с грохотом поставила половник.
— Серёж, я не могу взять отпуск! У меня аттестация на носу! Мне нельзя сейчас выпадать из процесса!
— А что будет с мамой? Ксения Петровна сказала, что больше не может к нам приходить — у неё самой давление скачет.
— Значит, будем искать сиделку! Нормальную, профессиональную!
— Это минимум тридцать тысяч в месяц! Где я такие деньги возьму? — повысил голос Сергей.
— У тебя есть другие варианты? Может, свою драгоценную машину продашь? Или что-то ещё придумаешь? Я не собираюсь жертвовать своей карьерой!
— Конечно, твоя карьера важнее всего! Важнее семьи! Важнее моей матери, которая, между прочим, не раз тебе помогала!
Надя всплеснула руками:
— Когда это она мне помогала? Когда придиралась к каждой мелочи? Или когда при каждом удобном случае напоминала, что я тебя недостойна?
— Она заботилась о нас! Присматривала за Машей, когда та болела!
— Один раз! Она один раз посидела с Машей, когда у неё была температура! И то, потом неделю припоминала, какая я мать ужасная, что ребёнок болеет!
Сергей сжал кулаки:
— Сейчас речь не об этом. Мама беспомощна, ей нужен уход.
— Надя, я всё решил, — Сергей встретил жену в прихожей, как только она вернулась с работы. — Нам нужно серьёзно поговорить.
Надя устало скинула туфли, предчувствуя неприятный разговор. Последний месяц они постоянно спорили, и обстановка в доме накалялась с каждым днём.
— Я слушаю, — она прошла на кухню и налила себе воды.
— Мама не может оставаться одна. Ей нужен круглосуточный уход, особенно сейчас, в первые месяцы после инсульта. Я поговорил на работе — мне не дадут длительный отпуск за свой счёт. А на сиделку у нас просто нет денег.
— И? — Надя напряглась.
— Единственный выход — тебе нужно взять отпуск. Хотя бы на три месяца. За это время маме станет лучше, и мы что-нибудь придумаем.
Надя молча смотрела на мужа, не веря своим ушам.
— То есть, ты всё уже решил? Не посоветовавшись со мной? Просто поставил перед фактом?
— А что тут советоваться? Ты же видишь ситуацию. У нас нет другого выхода.
— У меня через неделю аттестация. Если я её пропущу, можно забыть о повышении. Да что там о повышении — меня могут понизить или вообще уволить!
— Но ты же медик! Неужели начальство не поймёт такую ситуацию?
— Сергей, там очередь из желающих на моё место! Я десять лет к этому шла! Десять лет тренингов, курсов, дополнительных смен!
— Ты серьёзно ставишь свою карьеру выше здоровья моей матери? — в голосе Сергея зазвучал металл.
— А ты ставишь здоровье своей матери выше благополучия всей нашей семьи? — парировала Надя. — Если я потеряю работу, на что мы будем жить? На что будем покупать лекарства для твоей мамы?
— Я буду больше работать. Возьму подработку.
— Серёж, ты уже завален работой по горло! Когда ты будешь подрабатывать? По ночам?
— Если потребуется — да!
Надя устало опустилась на стул.
— Мы уже месяц живём как в аду. Я не помню, когда в последний раз нормально спала. Прихожу с работы — и сразу к твоей маме. Массаж, уколы, перевязки, ванны, кормление… А ведь у нас ещё есть дочь, которая скоро вернётся из лагеря! Ты об этом подумал? Как я буду разрываться между свекровью и ребёнком?
— Маша большая девочка, ей двенадцать. Она поймёт, — отмахнулся Сергей.
— Поймёт, что мать променяла её на бабушку? — горько усмехнулась Надя. — Что я должна буду выбирать — помочь дочери с уроками или поменять твоей маме памперс?
— Не драматизируй! Это временно, всего на несколько месяцев. Я буду помогать, когда дома.
— Ты и сейчас-то особо не помогаешь! — вырвалось у Нади. — Памперсы менять брезгуешь, судно выносить тоже! Только и знаешь, что с ложечки кормить, когда она в настроении!
— Я мужчина! Мне тяжело видеть мать в таком состоянии!
— А мне, значит, легко? Думаешь, мне доставляет удовольствие смотреть, как твоя мать, которая никогда меня не любила, сейчас полностью от меня зависит?
Сергей побагровел:
— Так вот в чём дело? Сводишь счёты? Мстишь ей за прошлое?
— С ума сошёл? — задохнулась от возмущения Надя. — Я медсестра! Я давала клятву помогать больным! Я и помогаю ей, как могу! Но я не могу разорваться, пойми ты!
— То есть, твой ответ — нет? Ты не возьмёшь отпуск, чтобы ухаживать за моей матерью?
— Мой ответ — нет. Я не стану увольняться с работы, чтобы сидеть с твоей больной матерью!
Повисла тяжёлая пауза. Надя впервые видела в глазах мужа такую смесь разочарования и холодного гнева.
— Тогда я не знаю, что нам делать дальше, — наконец сказал он.
— Я знаю, — Надя выпрямилась. — Продавай машину. Я позвоню в агентство по уходу за больными. Там есть варианты сиделок с проживанием, не очень дорого.
— Мою машину? Ты серьёзно?
— А что ты предлагаешь? Квартиру продать?
Сергей покачал головой:
— Я не ожидал, что ты окажешься такой… бессердечной. Всегда думал, что семья для тебя на первом месте.
— Семья и стоит на первом месте! — воскликнула Надя. — Наша семья — ты, я, Маша! И я думаю о благополучии нашей семьи! Если я потеряю работу, мы не сможем платить за ипотеку, за учёбу Маши в специализированной школе!
— Моя мать тоже часть семьи! — повысил голос Сергей. — И сейчас она нуждается в помощи больше, чем кто-либо из нас!
Из гостиной послышался слабый стон. Анна Васильевна проснулась.
— Иди к ней, — устало сказала Надя. — Ей, наверное, судно нужно.
— Я не умею…
— А придётся научиться! Я сегодня просто не в состоянии. У меня голова раскалывается от недосыпа. Иди, а я пока поищу агентства в интернете.
Сергей нехотя поплёлся в гостиную. Надя включила ноутбук и принялась искать варианты сиделок. Цены кусались, но выбора не было. Она понимала — если не найти выход сейчас, их брак трещит по швам.
Раздался звук падения, затем испуганный возглас Сергея. Надя бросилась в гостиную. Анна Васильевна лежала на полу, рядом растерянно метался Сергей.
— Что случилось? — Надя опустилась на колени рядом со свекровью.
— Она пыталась встать… Я отвернулся на секунду… Она такая тяжёлая, я не удержал… — бормотал Сергей.
Надя быстро осмотрела пожилую женщину. Вроде, обошлось без новых повреждений.
— Помоги мне поднять её на кровать, — скомандовала она.
Вдвоём они с трудом подняли грузное тело. Анна Васильевна стонала, её лицо исказилось от боли. Надя принялась осматривать её более внимательно, попутно задавая вопросы:
— Анна Васильевна, где болит? Голова кружится? Тошнит?
Свекровь с трудом пошевелила губами, из глаз катились слёзы. Сергей беспомощно топтался рядом.
— Вызывай скорую, — бросила Надя. — На всякий случай.
Пока ждали врачей, она сделала свекрови укол обезболивающего. Анна Васильевна немного успокоилась, но по-прежнему тихо всхлипывала.
— Видишь, что получается? — тихо сказал Сергей. — Я не справляюсь. Не могу уследить за ней. Если бы ты была дома…
— Если бы я была дома, то сошла бы с ума, — так же тихо ответила Надя. — И она, и ты это прекрасно понимаете. Я не нянька, я медсестра. Выматываюсь на работе, прихожу — и снова работа. Когда мне жить, Серёж?
— А ей жить? Ей каково — лежать беспомощной и ждать, пока кто-то соизволит прийти и помочь?
— Поэтому нам и нужна сиделка. Профессионал, который будет с ней целый день.
Сергей вздохнул:
— Ладно. Продам машину. Но имей в виду — если что-то случится с мамой из-за этой сиделки, я тебе не прощу.
Приехавшая скорая осмотрела Анну Васильевну и успокоила: серьёзных повреждений нет, но нужно наблюдение. Могут быть осложнения.
— Ей нельзя оставаться одной, — сказал врач на прощание. — Нужен постоянный уход.
Надя и Сергей переглянулись, но промолчали.
После отъезда скорой они молча пили чай на кухне. Каждый думал о своём.
— Знаешь, что самое обидное? — наконец сказала Надя. — То, что ты даже не пытаешься понять меня. Для тебя моя работа — это так, блажь, каприз. А ведь я спасаю людей. Каждый день.
— А моя мать — не человек? Её не нужно спасать? — огрызнулся Сергей.
— Её и нужно спасать! Но не ценой моей карьеры, не ценой нашего благополучия! Неужели ты не видишь, что я на пределе? Что я уже месяц живу как зомби?
— Вижу. Но и ты пойми — она моя мать. Я не могу бросить её в таком состоянии.
— Никто и не говорит о том, чтобы бросить! Мы найдём сиделку, хорошую, опытную. Я буду её контролировать, помогать по вечерам и выходным.
Сергей отодвинул пустую чашку:
— Знаешь, я всегда думал, что ты, как медик, с пониманием отнесёшься. Что ты сама предложишь помощь. А ты…
— А я что? — тихо спросила Надя. — Недостаточно делаю? Недостаточно жертвую?
— Именно так. Ты не желаешь жертвовать своей драгоценной карьерой. Для тебя работа важнее всего.
— А для тебя что важнее? Мать или жена? — прямо спросила Надя. — Ты готов пожертвовать нашим браком ради её удобства?
— При чём тут наш брак? Я просто прошу тебя о помощи!
— Нет, Серёж. Ты не просишь, ты требуешь. Ты ставишь ультиматумы. И даже не пытаешься услышать меня.
Сергей резко встал из-за стола:
— Я всё сказал. Либо ты берёшь отпуск и помогаешь ухаживать за мамой, либо… не знаю. Я, правда, не знаю, что тогда.
— Ты меня бросишь? Из-за того, что я не хочу жертвовать карьерой?
— Не переворачивай всё! Речь не о твоей карьере, а о здоровье моей матери!
— А по-моему, речь о том, кто для тебя важнее — я или она.
Через неделю Надя успешно прошла аттестацию и получила повышение. Теперь она была не просто медсестрой, а старшей медсестрой отделения. Это означало прибавку к зарплате, но и большую ответственность. Приходя домой, она буквально валилась с ног от усталости.
С Анной Васильевной сидела новая сиделка — Тамара Николаевна, бывшая санитарка из районной больницы. За свои услуги она брала сравнительно немного — двадцать пять тысяч в месяц с проживанием. Деньги на первые два месяца Сергей взял в кредит — продать машину быстро не получалось.
Отношения с мужем стали натянутыми. Сергей задерживался на работе, старался меньше бывать дома. С Надей говорил сухо, только по делу. Дочка Маша, вернувшаяся из лагеря, чувствовала напряжение и тоже притихла.
В тот вечер Надя вернулась из больницы пораньше. У Маши должен был быть школьный концерт, и Надя обещала помочь ей подготовиться. Но дома её ждал неприятный сюрприз.
— Добрый вечер, — встретила её Тамара Николаевна в прихожей. — А у нас тут переполох. Анна Васильевна от еды отказывается второй день. Капризничает, просит, чтобы вы её покормили.
Надя вздохнула:
— А Сергей где?
— Звонил, сказал, что задержится. Придёт поздно.
“Ну конечно, — подумала Надя, — сбежал. Как всегда”.
Она прошла в комнату к свекрови. Анна Васильевна лежала, отвернувшись к стене. Увидев Надю, она слабо улыбнулась.
— Наденька… наконец-то…
— Анна Васильевна, что случилось? Почему не кушаете?
— Не хочу… невкусно… — с трудом выговорила свекровь. — Ты… лучше… готовишь.
Надя почувствовала, как внутри всё закипает. Значит, свекровь просто капризничает! Устраивает демонстрацию, привлекает внимание. Но вслух она сказала другое:
— Хорошо, сейчас что-нибудь приготовлю. Но сначала мне нужно помочь Маше — у неё сегодня концерт в школе.
— Концерт… подождёт… — свекровь сделала попытку схватить Надю за руку. — Я… голодная…
В этот момент в комнату заглянула Маша:
— Мам, ты обещала помочь с причёской! Мне через час выходить!
Надя замерла, глядя то на дочь, то на свекровь. Выбор, который стоял перед ней, был невыносим.
— Иди, Машенька, сейчас приду, — сказала она дочери, а потом повернулась к сиделке: — Тамара Николаевна, попробуйте ещё раз покормить Анну Васильевну. Я приготовлю ей ужин, но сначала мне нужно помочь дочери.
— Да она не будет есть, сами знаете, — махнула рукой сиделка. — Только вас признаёт.
— Наденька… — жалобно простонала свекровь.
Надя сжала кулаки, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости.
— Анна Васильевна, вы взрослый человек. Перестаньте капризничать как ребёнок. Моя дочь сегодня выступает, и я не могу её подвести.
— Бросаешь… меня… как Серёжа… — свекровь закрыла глаза, из-под век покатились слёзы.
В этот момент хлопнула входная дверь — вернулся Сергей. Он быстро прошёл в комнату, услышав голоса.
— Что здесь происходит? — спросил он, оглядывая всех присутствующих.
— Твоя мать отказывается есть. Говорит, что только я могу её покормить. А у Маши сегодня концерт, я должна помочь ей подготовиться, — коротко объяснила Надя.
— И ты выбираешь концерт вместо здоровья моей матери? — в голосе Сергея звучало плохо скрываемое раздражение.
— Я выбираю свою дочь, которой обещала помочь, — твёрдо ответила Надя. — А ты мог бы, между прочим, сам покормить свою мать. Ты её сын, в конце концов!
— Ты же знаешь, что она тебя лучше воспринимает! Ты медработник!
— Нет, Серёж. Я не только медработник. Я ещё жена и мать. И, похоже, единственная кормилица в этой семье, поскольку ты уже второй месяц работаешь вполсилы!
Сергей побагровел:
— Что? Ты попрекаешь меня тем, что я забочусь о матери?
— Я констатирую факт! Ты постоянно избегаешь ответственности! Ухаживать за мамой должна я, обеспечивать семью тоже я, а ты только требуешь и обвиняешь!
— Мама… в гостиной… — тихо напомнила Маша, переводя испуганный взгляд с отца на мать.
Надя и Сергей замолчали, но их глаза продолжали метать искры. Тамара Николаевна смущённо отошла к окну, делая вид, что её здесь нет.
— Иди, Маша. Я сейчас приду и помогу тебе, — сказала Надя, не отрывая взгляда от мужа.
Когда дочь вышла, Надя тихо, но отчётливо произнесла:
— Я устала, Серёж. Устала тянуть всё на себе. Устала чувствовать себя виноватой. Устала от твоих обвинений. Или мы что-то меняем, или…
— Или что? — так же тихо спросил Сергей.
— Или наш брак не имеет смысла.
Повисла тяжёлая пауза. Из гостиной доносились слабые всхлипывания Анны Васильевны.
— Знаешь, — наконец сказал Сергей, — я никогда не думал, что ты окажешься такой… бессердечной. Если бы я знал это раньше, может, и не женился бы.
Надя почувствовала, как что-то обрывается внутри.
— Как знать, — тихо ответила она. — Может, и я бы не вышла за человека, который при первых трудностях выбирает мать, а не жену. Который перекладывает всю ответственность на других.
Они стояли друг напротив друга, чужие, далёкие, разделённые невидимой стеной непонимания. Где-то в глубине дома хлопнула дверь — это Маша закрылась в своей комнате, не дождавшись помощи матери.
Их семья трещала по швам, и, кажется, уже ничто не могло спасти её от окончательного развала.