Тётю Риту хоронили в дождь. Лиза стояла у края могилы, рассматривая незнакомые лица вокруг. Странно – при жизни к тёте никто не приходил, а на похороны явилась целая толпа скорбящих родственников. Особенно усердствовала Вера Петровна – троюродная племянница из Твери, которую тётя Рита на дух не переносила.
– Такая потеря, такая потеря, – Вера Петровна промокнула платочком совершенно сухие глаза. – Мы же с Риточкой были так близки…
Лиза хмыкнула. За пять лет, что она ухаживала за тётей, эта “близкая родственница” не появилась ни разу. Даже когда тётя Рита сломала шейку бедра, и Лиза месяц разрывалась между работой и больницей.
– А вы, простите, кто будете? – высокий мужчина в дорогом пальто протянул ей зонт.
– Я… – Лиза запнулась. Как объяснить, что она всего лишь дочь маминой подруги, но при этом – единственный человек, который действительно заботился о тёте последние годы?
Тётя Рита любила повторять: “Родня познается не по крови, а по поступкам”. Сколько раз за эти годы они пили чай с её фирменным пирогом с яблоками, листали старые альбомы, говорили обо всём на свете. “Знаешь, Лизонька, – часто вздыхала тётя, – вот ведь как бывает – своих племянников не дозовёшься, а ты мне роднее родной стала. После смерти твоей мамы никого ближе нет ни у меня, ни у тебя”.
– Я племянница, – ответила Лиза, глядя прямо в глаза незнакомцу.
– Максим, – представился он. – Племянник тёти Риты по линии её покойного мужа. А вы… простите, что-то не припомню вас в семейном древе.
“А я тебя не припомню за пять лет у тётиной постели”, – хотела ответить Лиза, но промолчала. Вместо этого она просто отвернулась, сделав вид, что поправляет цветы на свежем холмике. Но Максим не отставал:
– Может, после поминок поговорим? Нужно обсудить некоторые формальности.
Формальности. Конечно. Трёхкомнатная квартира в центре города – вот что их всех привело сюда. Тётя Рита часто говорила об этом: “Вот помру – слетятся, как воронье. А при жизни никому не нужна”.
Поминки накрыли в любимом тётином кафе – она дружила с хозяйкой, часто приходила сюда по утрам выпить кофе с круассаном. Лиза помнила, как они вместе отмечали здесь её повышение на работе. Тётя Рита тогда так гордилась: “Моя девочка – начальник отдела!”
– Присядем? – Максим появился словно из ниоткуда, указывая на свободный столик в углу. – Хочу прояснить ситуацию с наследством.
– А что тут прояснять? – Лиза устало опустилась на стул. – Завещания нет, я знаю.
– Вот именно, – он придвинулся ближе. – И тут возникает вопрос – кто вы такая? По документам вы не родственница. А квартира…
– Я и не претендую на квартиру, – перебила она. – Можете успокоить всех этих… родственников.
Максим удивлённо поднял брови:
– Вот как? А они почему-то уверены, что вы…
– Что я успела выманить у тёти Риты завещание? – Лиза горько усмехнулась. – Знаете, за эти пять лет я могла бы сто раз это сделать. Но мне нужна была не квартира. Мне нужна была она – просто тётя Рита, которая пекла лучшие в мире пироги и хранила альбом с моими детскими фотографиями.
Она встала, намереваясь уйти, но Максим мягко тронул её за локоть:
– Подождите. Я, кажется, начал не с того. Давайте познакомимся заново?
Что-то в его голосе заставило её остановиться. Может, искренность? Или усталость, похожая на её собственную?
– Знаете, что самое смешное? – она снова опустилась на стул. – Тётя Рита столько раз предлагала переписать на меня квартиру. А я отказывалась – говорила, что успеется, что она ещё сто лет проживёт…
– А она что?
– А она смеялась и обещала дожить до правнуков. Говорила: “Вот выйдешь замуж, нарожаешь детишек – будут ко мне в гости бегать”. И варенье впрок варила – представляете? “Это внукам”, – говорила.
Максим молчал, крутя в руках чашку с остывшим кофе. Потом вдруг спросил:
– А почему не вышли? В смысле, замуж?
Лиза удивлённо посмотрела на него:
– А вы всегда так сразу – о личном?
– Извините, – он смутился. – Просто… Вы не похожи на остальных. На всех этих… – он кивнул в сторону столов, где родственники уже громко обсуждали, кому достанется тётин сервиз.
– На прихлебателей? – Лиза невесело усмехнулась. – Знаете, я ведь даже не сразу узнала, что у тёти Риты есть квартира в центре. Она как-то позвала меня помочь с уборкой – я думала, это та, маленькая, на окраине. А оказалось…
– А оказалось?
– Оказалось, что маленькую она сдала. А жила потом здесь, в центре. “Зачем мне одной столько места?” – говорила. А потом привыкла ко мне, стала звать чаще. Завела традицию – воскресные чаепития. С пирогами.
Лиза замолчала, вспоминая эти вечера. Уютная кухня, запах корицы и яблок, тётины истории о молодости, о любви, о потерях…
– Знаете, что она говорила про своих родственников? – вдруг спросил Максим.
– Что?
– Что все мы – волки. Ждём, когда старушка освободит квартиру. А вы…
Он не договорил – к их столику решительно направлялась Вера Петровна.
– Так-так, – прощебетала она. – Уже сговариваетесь? А остальным наследникам не хотите рассказать, о чём?
– О пирогах с яблоками, – спокойно ответила Лиза, поднимаясь. – О том, как тётя Рита любила класть в начинку корицу и немного меда. Жаль, рецепт она унесла с собой.
Вера Петровна поджала губы:
– Вы думаете, мы не знаем, зачем вы всё это время крутились возле неё? Молодая, одинокая… Втёрлись в доверие…
– Вера Петровна, – голос Максима стал жёстким. – Вы бы поаккуратнее с обвинениями.
– А ты-то что её защищаешь? – прищурилась родственница. – Тоже небось…
Договорить она не успела – в кафе вошёл седой мужчина в строгом костюме. Вера Петровна осеклась на полуслове.
– Кто здесь Елизавета? – спросил он, оглядывая собравшихся.
– Я, – отозвалась Лиза. – А вы…
– Николай Петрович, нотариус. У меня назначена встреча… – он сверился с записной книжкой, – с душеприказчиком Маргариты Николаевны Соколовой. Это срочно.
В кафе повисла тишина. Лиза почувствовала, как десятки глаз впились в неё.
– Но мы думали… – пробормотала Вера Петровна. – Нам сказали, что завещания нет…
– Оно было составлено три месяца назад, – сухо ответил нотариус. – И я прошу всех, кроме душеприказчика, покинуть помещение.
Лиза растерянно оглядела опустевшее кафе. Остались только она, нотариус и почему-то Максим, который явно не спешил уходить.
– Простите, но я не понимаю… – начала Лиза.
– Присядьте, – мягко сказал нотариус, доставая папку. – Маргарита Николаевна оставила письмо. Для вас.
Дрожащими руками Лиза развернула знакомый голубой листок. Тётя Рита всегда писала на таких – говорила, что синяя бумага навевает светлые мысли.
“Лизонька, родная моя!
Если ты читаешь это письмо, значит, я уже там, где пироги пекутся сами собой. Не грусти – я прожила хорошую жизнь. А последние годы благодаря тебе стали самыми счастливыми.
Знаю, ты не хотела брать квартиру. Но я не могу допустить, чтобы она досталась этим… родственничкам. Они уже пытались отобрать её у меня при жизни – особенно старался племянник мужа, Максим. Правда, его я не видела лет десять…”
Лиза резко подняла голову и встретилась взглядом с “Максимом”.
– Кто вы?
Мужчина медленно поднялся:
– Меня зовут Игорь. Я частный детектив. Тётя Рита наняла меня три месяца назад, когда начались звонки от родственников.
Лиза непонимающе смотрела то на него, то на письмо:
– Но зачем?..
– Она просила проследить, чтобы никто не помешал исполнению её последней воли. Настоящий Максим, кстати, сейчас в Таиланде – живёт там уже пять лет. А эти… – он кивнул в сторону окна, где маячили силуэты “родственников”, – просто охотники за наследством. Профессионалы, между прочим. Выслеживают одиноких пожилых людей с квартирами в центре.
Лиза вернулась к письму:
“…Они думают, что я выжила из ума. А я всё вижу. Вижу, как они кружат, будто акулы. Вижу их фальшивые улыбки и пустые глаза. И только ты, девочка моя, смотрела на меня, а не на мою квартиру.
Прости, что не сказала о завещании. Боялась, начнёшь отказываться. Ты же у меня такая – всё сама, всё своим трудом. Но это не подарок, милая. Это благодарность. За каждую чашку чая, за каждую минуту разговора, за каждую улыбку… За то, что называла меня тётей. Знаешь, я ведь всегда мечтала о дочке. Не случилось… А ты словно с неба упала – добрая, искренняя, родная.”
По щекам Лизы покатились слёзы.
“Квартира теперь твоя. И ещё кое-что… В серванте, на второй полке, стоит жестяная банка из-под индийского чая. Там рецепт того самого пирога с яблоками. Я специально не говорила – берегла для тебя. Чтобы ты пекла его своим детям и рассказывала им о старой тёте Рите.
Живи счастливо, девочка моя. И не плачь – я ухожу спокойно, зная, что у меня была настоящая семья.
P.S. А этот детектив, Игорь, – хороший человек. Присмотрись к нему…”
Лиза подняла глаза. Игорь протягивал ей салфетку:
– Простите за обман. Но тётя Рита настояла на конспирации. Она очень хотела, чтобы всё прошло именно так.
Нотариус, Николай Петрович, деликатно кашлянул и продолжил раскладывать документы, давая им возможность объясниться.
Лиза непонимающе смотрела то на Игоря, то на письмо:
– Но зачем?…
Нотариус перестал шуршать бумагами и прокашлялся:
– Если позволите, я объясню. Маргарита Николаевна обратилась ко мне ещё весной. Она знала, что серьёзно больна, и хотела защитить вас от… возможных неприятностей. По её просьбе мы связались с детективным агентством.
– Маргарита Николаевна была мудрой женщиной, – добавил Игорь. – Она предвидела появление этих… наследников. И точно знала, что они попытаются оспорить завещание, если оно будет составлено в пользу формально чужого человека.
– Поэтому мы собрали доказательства, – продолжил нотариус. – Показания соседей, медперсонала, фотографии, чеки из магазинов и аптек. Всё, что подтверждает: последние годы именно вы заботились о Маргарите Николаевне. А господин детектив… – он кивнул на Игоря, – собрал информацию о так называемых родственниках.
За окном по-прежнему маячили тени “скорбящих”. Лиза вдруг представила, как тётя Рита, эта хрупкая женщина с лукавой улыбкой, тайком плетёт свою паутину, чтобы защитить её даже после своего ухода.
– Она действительно любила детективы, – мягко сказал Игорь. – Знаете, что она мне сказала при первой встрече? “Сделайте так, чтобы моя девочка не пострадала. Остальное неважно”.
Лиза провела рукой по папке с документами. Тётя Рита всё продумала, всё просчитала. Даже здесь, в любимом кафе, назначила встречу – знала, что “родственнички” не посмеют устроить скандал в людном месте.
– Что теперь будет? – спросила она, глядя на нотариуса.
– А теперь, – Николай Петрович достал ещё один конверт, – мы официально зачитаем завещание. Пригласим всех заинтересованных лиц и…
– Нет, – вдруг твёрдо сказала Лиза. – Знаете что? Давайте прямо сейчас. Пусть войдут.
Игорь удивлённо поднял брови:
– Уверены? Они могут…
– Могут кричать, угрожать судом, называть меня охотницей за наследством? – Лиза горько усмехнулась. – Пусть. Тётя Рита не пряталась от них при жизни. И я не буду.
Она подошла к двери и распахнула её:
– Заходите. Все.
Родственники, толпившиеся у входа, недоверчиво переглянулись. Первой, конечно, просочилась Вера Петровна…
– Что же, – Николай Петрович поднялся, держа в руках документ. – Приступим к оглашению завещания Маргариты Николаевны Соколовой.
Вера Петровна придвинулась ближе, нервно теребя платочек. Остальные “родственники” сгрудились за её спиной, как стая воронов.
– Я, Соколова Маргарита Николаевна, находясь в здравом уме и твёрдой памяти… – начал нотариус.
– Позвольте! – перебила Вера Петровна. – А где доказательства, что она была в здравом уме? В таком возрасте…
– Вот заключение медицинской комиссии, – невозмутимо ответил Николай Петрович. – От пятнадцатого мая этого года. И видеозапись процедуры составления завещания. Продолжим?
Вера Петровна поджала губы. В комнате повисла звенящая тишина.
– Завещаю всё своё имущество, включая трёхкомнатную квартиру по адресу… банковские счета… и прочее имущество… Елизавете Андреевне Светловой…
– Но это незаконно! – взвизгнула Вера Петровна. – Она даже не родственница! А я…
– А вы, Вера Петровна, – спокойно перебил её Игорь, – последний раз виделись с Маргаритой Николаевной двадцать три года назад. На похоронах её мужа. Где вы, кстати, тоже интересовались наследством…
Вера Петровна побледнела:
– Откуда вы…
– У меня есть ещё много интересных фактов, – продолжил Игорь. – Например, о том, как вы и ваши… коллеги специализируетесь на одиноких пожилых людях. Три квартиры за последние пять лет – неплохой результат. Хотите, расскажу подробности?
– Это клевета! – выкрикнул кто-то из толпы “родственников”.
– Это материалы полицейского расследования, – парировал Игорь. – Пока незаконченного. Но если вы решите оспаривать завещание…
Лиза наблюдала, как меняются лица собравшихся. Страх, злость, растерянность – и наконец понимание, что игра проиграна.
– Мы… мы ещё вернёмся к этому разговору, – пробормотала Вера Петровна, пятясь к выходу.
Через минуту в кафе остались только Лиза, нотариус и Игорь.
– Знаете, – вдруг сказала Лиза, – тётя Рита говорила, что у неё есть особый рецепт от всех бед.
– Какой? – спросил Игорь.
– Яблочный пирог с корицей. И чашка крепкого чая. Может… хотите попробовать?
Игорь улыбнулся:
– С удовольствием. Только давайте закончим с формальностями.
Когда все документы были подписаны и Николай Петрович откланялся, они остались вдвоём. За окном перестал идти дождь, и последние лучи солнца окрасили стены кафе в тёплый медовый цвет.
– Знаете, – Игорь помолчал, подбирая слова, – тётя Рита много рассказывала о вас. Я будто знал вас ещё до встречи.
– И поэтому разыграли спектакль с “племянником”?
– Нет, – он покачал головой. – Это была часть работы. А вот номер телефона, который я хочу вам оставить – уже личная инициатива.
Лиза подняла глаза:
– Тётя Рита бы сказала, что это несерьёзно – знакомиться на похоронах.
– А потом добавила бы, что жизнь продолжается, – мягко возразил Игорь. – И что счастье иногда приходит с самой неожиданной стороны.
Лиза вспомнила постскриптум в письме. “Присмотрись к нему…” Тётя Рита, тётя Рита – даже уйдя, она продолжала заботиться о своей девочке.
– Давайте начнём с пирога, – решила Лиза. – Если уж тётя оставила мне рецепт, надо его опробовать…
– Приходите завтра вечером, – сказала Лиза, поднимаясь. – Я как раз успею разобрать тётины рецепты и испечь пирог.
– А это не будет… неправильным? – осторожно спросил Игорь. – Всё-таки девятый день только через неделю.
Лиза улыбнулась:
– Знаете, что тётя Рита всегда говорила? “Горе горем, а жизнь жизнью. Нельзя откладывать радость на потом – она может не дождаться”.
Они вышли из кафе. Вечерний город дышал весной, пахло сиренью и мокрым асфальтом.
– Я провожу вас? – предложил Игорь.
– До дома? – Лиза на секунду задумалась. – Пожалуй, нет. Мне нужно побыть одной. Осознать всё это… Но завтра, в семь вечера – жду вас на пирог.
Уже подходя к дому, Лиза достала телефон и перечитала последние строки письма. “P.S. А этот детектив, Игорь, – хороший человек. Присмотрись к нему…”
– Тётя Рита, тётя Рита, – прошептала она, улыбаясь. – Вы даже тут всё просчитали…
Ровно в семь раздался звонок в дверь. Лиза в последний раз оглядела накрытый стол: румяный пирог, любимый тётин сервиз с синими цветами, свежие тюльпаны в вазе…
Игорь стоял на пороге с бутылкой вина и смущённой улыбкой:
– Не знал, что принято приносить на дегустацию яблочного пирога.
Квартира наполнилась ароматом корицы и ванили. Они пили чай, говорили о тёте Рите, о её любви к детективам, о том, как она незаметно для всех свела их вместе.
– Знаете, – сказал Игорь, пробуя пирог, – по-моему, у вас получилось даже лучше, чем у тёти Риты.
– Неправда, – Лиза покачала головой. – У неё был особый секрет.
– Какой же?
– Она пекла с любовью. И говорила: “Главное – представлять, как будут улыбаться те, кто будет это есть”.
Игорь посмотрел на неё внимательно:
– А вы о ком думали, когда пекли?
Лиза смутилась, но взгляд не отвела:
– О вас. И о тёте Рите – она бы порадовалась, что её рецепт в правильных руках.
За окном догорал весенний вечер. В серванте поблёскивали чашки из старого сервиза. А на столе остывал яблочный пирог – совсем как раньше, только теперь его пекла уже не тётя Рита, а Лиза. Для новой истории, которая только начиналась.
И где-то там, Лиза была уверена, тётя Рита улыбалась, глядя на них. Ведь всё получилось именно так, как она задумала: и квартира досталась той, кому действительно дорога память о ней, и рецепт пирога оказался в надёжных руках, и одиночество её любимой девочки наконец-то закончилось.