— Так ты же покупаешь продукты, давай деньги на молоко, – раздался голос мужа.
Я моргаю, словно ослышалась.
— Ты сейчас серьезно? На молоко?
Я только что вошла домой после визита к стоматологу и попросила мужа сходить за молоком, ведь на утро нет на кофе ни мне, ни ему.
Лёша пожал плечами.
— Ну а что? Ты же сама сказала, что за продукты ты отвечаешь. Чего теперь возмущаешься?
Внутри меня все закипает. Моя усталость, больной зуб, непогода, месяцами нарастающее раздражение — всё вспыхивает в один момент. Я бросаю сумку на стул и в упор смотрю на него.
— Ты издеваешься? Мы говорим про молоко. Про дурацкое молоко!
Он фыркает, отрываясь от телефона, наконец удостаивая меня взглядом.
— Ну давай, начинай. Опять спектакль? Опять истерика? Я устал, честно.
— Устал? А я?! — мой голос дрожит. — Я пришла после лечения зуба, даже в магазин не зашла, потому что сил нет. Попросила сходить в магазин и купить молоко! Это не шуба, не отпуск, не украшения — это молоко, Лёша!
— Если тебе так принципиально, то вот тебе идея — сходи сама, — он снова утыкается в телефон.
— Лёш, ты вообще слышишь, что говоришь? — мой голос звучит сухо.
— Слышу. И тебя уже невозможно слушать. Постоянно претензии. Может, тебе без меня проще будет? — он поднимает голову от телефона и смотрит прямо в глаза. — Я переживу.
Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. В этом взгляде все: усталость, раздражение, безразличие. Боль, которую никто не хочет признавать.
***
Два года назад всё было иначе. Мы наслаждались каждой минутой вместе – ездили на выходные за город, сидели в кафешках, говорили о будущем. Он восхищался мною, а я доверяла ему. Тогда он был другим. Или мне просто казалось?
Я работала в небольшом издательстве, писала рекламные статьи и мечтала о книге. Деньги тратила на себя и, по желанию, на семью. Лёша зарабатывал больше, обеспечивал меня, оплачивал крупные расходы, радовал меня неожиданными подарками. Я чувствовала себя любимой.
Но потом начались проблемы с его работой. Мы стали платить за всё вместе. Я не жаловалась — так должно быть в браке. Поддержка, понимание, партнерство. Я ждала, что когда всё наладится, он вернётся к прежнему себе.
Но ничего не изменилось. Теперь он зарабатывает больше меня в два-три раза, но мы всё так же делим траты пополам. Только теперь он даже не скрывает нежелания делать что-то для меня. Ни цветов, ни походов в кино, ни поездок.
— Давай сходим в кино? — спрашиваю я вечером, когда мы ужинаем.
Он рассеянно ковыряет вилкой картошку, не отрывая взгляда от экрана телефона.
— Хочешь — иди сама.
Я замолкаю, глядя на него.
— Лёш, я не одна хочу пойти. Я хочу пойти с тобой. Мы давно никуда не выбирались. Даже просто прогуляться.
Он тяжело вздыхает, откидывается на спинку стула.
—Устал я. Целую неделю на работе вкалывал, а ты с каким-то кино.
— Это не «какое-то» кино. Это время, проведённое вместе, — я говорю мягко, но в голосе сквозит напряжение. — Ты понимаешь, что мы стали просто жить друг с другом? Мы не говорим, не смеёмся. Работа, дом, гараж, и так по кругу.
— Я что, должен на это деньги тратить? Билеты, попкорн, ещё и ужин потом? Денег у меня лишних нет.
— Я куплю билеты за свой счёт. Просто пойдём вместе.
Он качает головой, встаёт из-за стола.
— Не хочу. Если тебе так нужно, иди одна.
Он даже не взглянул на меня, даже не попытался найти компромисс. Просто отказался. Просто ему всё равно.
***
Когда-то он приносил мне кофе в постель. Однажды в самый обычный день подарил букет лилий, зная, как я их люблю. Мы сидели по вечерам в обнимку, смотрели фильмы и делились мыслями, желаниями, мечтами. Теперь его единственная мечта – закончить день и провалиться в телефон.
Я покупаю продукты, оплачиваю коммуналку, лекарства, даже праздничный стол на Новый год — всё сама. Лёша платит аренду и бензин для своей машины, которой пользуется только он. Довезти меня до работы? В больницу? В магазин в непогоду?
— Нет времени. Устал. Лень.
Я помню, как на прошлой неделе, простыв, пыталась вызвать такси. Он сидел рядом, копался в своём телефоне.
— Можешь меня отвезти? Мне плохо, — попросила я.
Он даже не повернул головы.
— У меня бензина мало.
Я замерла.
— Денег на бензин нет? — уточнила я, хотя знала ответ.
Он пожал плечами, переворачивая экран телефона.
— Нет. Да и вообще, тебе же удобнее самой.
Вот так. Всегда какая-то причина, какое-то оправдание. Зарплату задержали, машина сломалась, планы изменились.
***
Я всегда любила праздники. В детстве мама с папой устраивали для меня волшебные дни рождения: тёплый свет гирлянд, запах корицы в воздухе, хлопья снега за окном, если это зима, или солнечные лучи, танцующие на стенах, если лето. Я привыкла верить, что важные даты — это повод дарить радость.
С Лёшей первые годы было так же. Он устраивал сюрпризы, выбирал подарки, иногда даже совсем без повода приносил что-то неожиданное — любимые духи, коробку конфет, красивый букет. Но теперь…
Каждый праздник — это оправдание.
День рождения? Белый конверт, куда заботливо уложены мои собственные деньги — «купи себе что-нибудь». Я молча смотрю на тарелку, где ещё остались крошки от купленного мною же торта.
Новый год? Он встречает меня в растянутых спортивных штанах, без подарков, без шампанского. «Ну ты же сама знаешь, с финансами сейчас туго».
Годовщина? Молчание. Даже не поздравил.
К 8 Марта я тоже ничего не жду. Но в сердце всё равно зреет крохотная, глупая надежда. Может, в этот раз?..
Но в тот день меня ждёт только его обычное сонное «с праздником» и запах кофе, который я себе сварила сама. Вечером, я смотрю на него и спрашиваю напрямую:
— Ты вообще когда-нибудь снова сделаешь для меня что-то без причины? Просто потому, что хочешь?
Он откладывает телефон, хмурится.
— А что тебе надо-то? Цветы? Открытки? Тебе уже не двадцать лет.
— Мне нужно чувствовать, что я тебе дорога, Лёш, — голос мой дрожит, но я не отвожу взгляда. — Мне нужно видеть, что ты хочешь сделать меня счастливой, как раньше.
Он качает головой.
— Опять претензии. Честно, я устал.
Я смотрю на него и не узнаю человека, с которым когда-то шла под руку по жизни. Ощущение, что я больше не жена. Просто удобная соседка, с которой выгодно делить счета. А теперь эта ссора из-за молока.
***
На следующее утро я встаю раньше. Варю кофе. Пью его чёрным, горьким, без молока. Горечь напитка обжигает язык, но я пью его медленно, словно растягивая момент.
Лёша заходит на кухню, зевая, ссутулившись, в мятой футболке. Он почесывает затылок и лениво открывает холодильник.
— А я вчера купил молоко, — говорит он и ставит бутылку на стол. — Чего ты дуешься?
Я смотрю на него и понимаю: не в молоке дело. Не в деньгах. Не в бытовых мелочах.
— Ты больше меня не любишь, — произношу я спокойно.
Он моргает, словно не сразу понимает сказанное.
— Чего?
Я смотрю прямо в его лицо, в уставшие, безразличные глаза, в которых больше нет ни искры нежности, ни привычного тепла.
— Не любишь. Ты со мной живёшь, но не любишь.
Лёша поджимает губы, не зная, что ответить. Потом пожимает плечами:
— Если тебе так удобнее думать…— наконец бросает он и отворачивается, вновь открывая холодильник.
Я киваю. Встаю, беру свою чашку и выливаю остатки холодного кофе в раковину.
В тот момент я уже знаю, что приняла решение.
***
Я переезжаю через две недели. Не скандалю, не требую, не уговариваю. Просто собираю вещи и ухожу в съёмную квартиру, которую теперь оплачиваю одна. Мы разговариваем спокойно, без слёз. Он только спрашивает:
— Ты уверена?
— Да.
И больше ничего.
Позже я слышу от общих друзей, что он удивлён. Говорит, мол, не думал, что всё настолько серьёзно. Думал, что я просто в очередной раз «устроила истерику».
Видимо, он действительно не понимал, что я не требовала цветов, ресторанов или поездок.
Я просила любви.
А когда её не осталось, поняла, что ничего больше не держит.